…Вала бесшумно вошел в комнату, поставил что-то у изголовья Тэллайо. Постоял, улыбаясь своим мыслям, потом осторожно провел рукой по волосам спящего и так же тихо вышел, затворив за собой дверь.
«Есть у них в сказках добрый волшебник, которого Элго Тхорэ посылает, чтобы исполнять мечты. Дети верят, что раз в жизни он приходит к каждому. Ну, вот я и побывал им…»
Праздник удался на славу. Глаза Тэллайо лучились радостью, он время от времени на его лице появлялась загадочная улыбка. Наконец, видно, не выдержав, он поднялся:
– Я вам хочу показать… вы такого еще не видели! – счастливо рассмеялся и выбежал из комнаты.
Вернулся почти тут же, с посерьезневшим, почти торжественным лицом:
– Вот!
Дети затаили дыхание: в руках Тай осторожно, как птицу, держал маленький кораблик – совсем как настоящий, неуловимо похожий на серебристую чайку. На узком черном вымпеле мерцала единственная звезда – знак Странников Моря.
– Я проснулся – и увидел… Совсем такой, как во сне… Я думал, только в сказках желания исполняются… Давайте дадим ему имя!
– Назови его… – Илтанир на минуту задумался, потом закончил решительно. – Назови – Анд'Элло'р, «Дар Звезды».
– А у него над входом – Знак Одиночества… – ни к кому не обращаясь, тихо сказала Наис.
…И снова – уже не в первый раз – у его дома появился знак Одиночества: спящий дракон цвета листьев полыни на узкой черной ленте…
– Пустите меня!..
Отчаянный женский крик заставил его вздрогнуть. Он еще успел машинально набросить плащ, спрятать в его тяжелых складках обожженные руки.
– Пустите, пустите!..
Крик захлебнулся. Она вбежала в комнату – спутанные волосы цвета золотистой сосновой коры почти скрывают лицо. Двое мужчин растерянно замерли на пороге, не зная, что делать. Он сразу же забыл о них: он видел только эти глаза, переполненные болью.
Женщина рухнула к его ногам, обнимая колени Валы:
– Звезда… помоги мне… помоги… Я знаю, ты можешь… Помоги!
Он поднял ее, осторожно усадил на скамью.
– Что случилось?
Видимо, сказалось страшное напряжение: женщина разрыдалась, закрыв лицо руками. Один из пришедших с ней поспешно вышел – наверное, воды принести; второй, совсем еще мальчишка – Хэлтэ было его имя, и ему предстояло стать корабелом, – сбивчиво стал объяснять. Нескольких слов было достаточно. Он решительно шагнул к дверям, бросив через плечо:
– Скорее!
У него было красивое имя – Тэллайо. И сам он был красив – высокий, стройный, светловолосый, с глазами цвета моря. Он говорил: твое имя – как морская соль на губах. Наис. Горечь. Он называл – Исилхэ, говорил – твои руки белы и нежны, как морская пена. Он называл – Тииа, говорил – твои глаза чисты, как спокойное море в солнечный день.
Маленькая Хэйтэл – Чайкой назвал он ее – все никак не могла успокоиться в тот вечер; и утром, едва стало светать, побежала на берег – тревожилась за отца. Оказалось – не зря. Он любил море, а море оказалось жестоким к нему, и разбитую ладью выбросило на черные камни.
Он никого не узнавал, ничего не видел вокруг. Кричать не мог: хриплое неровное дыхание и пузырящаяся на губах кровь. Целитель, страшно белея лицом, сказал: «Я могу только дать ему быструю смерть». А она не хотела верить, не смела даже на миг подумать, что все кончено. «Ведь он жив, как же можно терять надежду? – она умоляюще заглядывала в глаза целителю, – ведь он жив…»
И вот – когда не осталось иной надежды, она пришла сюда.
Он быстро осмотрел рыбака. Кости переломаны, похоже, задето легкое, поврежден позвоночник… Уже готов был сказать, что помочь нельзя, но слова замерли на губах, когда представил себе глаза Наис.
– Уходите. Все. Пусть никто не входит, пока я не позову. Уходите.
Он говорил глухо и резко, выталкивая из себя фразы. За его спиной почти бесшумно затворилась дверь. Тогда он сбросил плащ и склонился над тем, что несколько часов назад было молодым и сильным человеческим телом.
…Что было потом? Сколько длилось это? Он не помнил. Он принял в себя боль человека, и разрывало изнутри легкие, он дышал хрипло, прерывисто, но постепенно боль утихала, и он мог терпеть ее… Этот холодный величественный голос: «Но век их будет недолог…» А потом то, что слышал лишь он один: «Ты слишком много видишь. Так вот смотри ныне, что станет с твоими тварями! Свободы для них захотел? И дорого заплатят они за эту свободу! Твои творенья еще проклянут тебя!»
Показалось? Нет, боль уходит, и ровнее бьется сердце под обожженной ладонью…
…Он так любил море, этот ветер, с привкусом соли на губах… Он распахивал рубаху, и ветер омывал его грудь, он смеялся и пел, и море было ласковым и светлым, теплым как руки матери… Оно пело, и пела ладья, и пели волны… Ведь он же слышал, слышал это! А потом – удар, разбивающий в щепы маленькое суденышко, черные камни, разрывающие плоть…
«Сейчас… сейчас все пройдет… и будет ветер петь в парусах, все еще будет… Твой час еще не пришел – ты будешь жить. Я не отдам тебя смерти, ты слишком молод, чтобы уйти…»
Только следы шрамов остались на золотой от загара коже. Человек спал глубоким спокойным сном. Это было последнее, что успел понять Вала. Потом он просто опустился на колени у ложа и так замер, не в силах подняться…
…Что-то прохладное и влажное осторожно коснулось его лица. Он медленно приходил в себя. Получается, так и сидел здесь, да с открытыми глазами – только не видел ничего, и не слышал… Да, зрелище не из приятных. Он не сразу понял, что происходит, откуда здесь Наис. А, поняв, дернулся, словно хотел дотянуться до плаща.
– Нет-нет, не надо! Отдохни… – ее губы кривились в измученном подобии улыбки.
– Ты видела, – хрипло сказал он.
– Если бы я знала, Элло, разве посмела бы я… ох, я не то… прости… Надо было уйти, а я не смогла…
Оба они смотрели теперь на его руки: она – с болью и растерянностью, он – сжимая зубы.
– Ты не бойся, Астэллар, – с трудом выговорила Наис. – Я никому не скажу… Теперь я понимаю, почему ты не хотел, чтобы мы видели… такое.
Он криво усмехнулся этому – «не бойся».
– Кто?.. – почти беззвучно.
– Не спрашивай.
– Ты воистину всесилен… Когда я была маленькой, – она говорила, как во сне, не замечая катящихся по лицу слез, – я любила слушать легенды о богах. Там и о тебе было; только теперь я вижу – ты сильнее, чем Элго Тхорэ наших преданий. И ты – человек. Знаю, можешь заставить меня забыть. Я прошу тебя – не надо. Я не хочу. Я никому не скажу. Но я хочу помнить.
– Я не отнимаю памяти.
Он поднялся, набросил плащ.
– Останься… куда ты, Элло?
– Домой, – он глубоко вздохнул и повторил тихо, – домой.
…Его звали Лэнно – Маг, один из лучших учеников Крылатого. Металлы и камни, цветы и травы открывали ему самые сокровенные свои тайны. Его называли мастером, но сам он считал себя только учеником, несмотря на то, что у него самого уже был ученик.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
