со сна пытался понять, где он (темнота, узкая койка под мутным взглядом дежурных красных ламп), пока вспоминал, как дойти до туалета змеиными переходами, пока боролся с внезапным головокружением и подступившей слабостью, успел проснуться.
Можно, конечно, снова лечь на жесткую матросскую койку и попытаться уснуть, но Тим хотел пить. Все, что нужно ему сейчас, – сделать несколько глотков живительной влаги. Пить воду из-под крана он поостерегся. Неизвестно, может, она техническая. Хотя он, наверное, и рискнул бы, но тут вспомнил, что в кают-компании осталась недопитая минералка. Бутылка из прозрачного пластика с выдохшейся жидкостью внутри показалась Тиму в этот момент чашкой Грааля, или как ее там называют… Оставалось только найти дорогу в кают-компанию.
Он завернул оба крана, вытер руки о джинсы, в которых спал этой ночью, и вышел из… из гальюна. Постоял в сумрачном коридоре, где горели красные лампы. Дотронулся до мертвой на ощупь металлической переборки. Ну надо же, он на подводной лодке! Прямо как в «20 000 лье под водой»! Пускай она и в надводном положении, но зато это настоящая субмарина. Интересно бы взглянуть, что и как у нее на мостике. А почему за все время пребывания на лодке он еще не видел ни одного матроса, кроме кока Кефира? Кто-то же должен нести якорную вахту? И у кого теперь спросить, как найти дорогу в кают-компанию? Тим задумался… Вспомнилась лестница, гулко грохотавшая под его шагами, когда они шли с Юлей… Если Драган не ее отец, то кто? Дядя? Старший брат? Дальний родственник?.. Вот лестница… Тим, аккуратно держась рукой за перила, поднялся. Хорошо, он сейчас босиком, в одних носках. В кроссовках опять бы расшумелся на всю подлодку… Ну да, вон люк в кают-компанию. Где-то тут должна быть кнопка, которой он открывается… Ага, вот она…
Люк с шипением отъехал в сторону, и Тим вошел в кают-компанию, где с его появлением стал разгораться, словно вот только-только сам проснулся, свет. Тим обвел взглядом пустое помещение, отметив, что вчера, уложив его спать как маленького, Юля на пару с Пылесосом (а где он прячется, интересно?) успела убрать все следы их посиделок. Минералки тоже не было видно. Тим ступил на травяное покрытие, ощущая ногами приятные, массирующие ступни бугорки. Наверное, специальные… Безо всякой надежды заглянул за диван. Вот она!..
На дне бутылки оставалось глотка три чуть солоноватой жидкости, но, кажется, никогда Тим не пил такой вкусной воды. Теперь хоть от жажды не умрет.
А где Пылесос? Он нагнулся, чтобы заглянуть под диван, и услышал шипение открывающегося люка в кают-компанию. Вздрогнув от неожиданности, Тим резко, будто его застали за чем-то нехорошим, выпрямился и обернулся. На пороге каюты стоял тот вчерашний широкий, как шкаф, мужик в ярко-красной «аляске». Тим даже вспомнил, как его называла Сталинграда. Вяткин.
Вместо приветствия Вяткин спросил Тима:
– Ты откуда тут нарисовался? Как из-под земли вырос. Везде тебя ищу… Потерял что-то?
Тим помотал головой.
– Тогда пойдем.
– Куда?
– На собеседование. Ты же вроде как на работу хочешь сюда устроиться? Вот надо и узнать, будет ли от тебя хоть немного пользы.
Тим испытал короткий испуг. Собеседование? Что, прямо сейчас? Он вообще забыл про него. И Сталинграды нет. Тим подумал, что при ней у него все получилось бы. А теперь…
– А куда мы? – спросил мальчик у Вяткина, шагая за ним по коридору вдоль красных ламп.
– Он на улице нас ждет, – не оборачиваясь, ответил Вяткин. – Подъехал специальный человек. Не с Драганом же ты собрался тереть за компьютерные дела? Он, если ты не понял, в этом ни хера не шарит.
– На улице? – удивился Тим и осознал, что ступает по полу в одних носках. – А можно мне вернуться в свой… Как он называется?.. Кубрик, да?.. У меня там кроссы… Кроссовки, то есть.
Вяткин, остановившись, оглянулся и кинул взгляд на ноги Тима.
– Я тебя возле лодки подожду… Найдешь дорогу?
– Нет, – уверенно покачал головой Тим и пояснил: – Тут все так запутано.
– У меня тоже с бодуна топографический кретинизм наступает, без навигатора никуда. Ладно, бывает… Дуй бегом, у меня смена скоро заканчивается. Жду тебя в кают-компании… И пошевеливайся! – крикнул вслед мальчику Вяткин.
Тим пошевеливался. Натянул кроссовки, влез в пуховик, про который вспомнил, лишь когда увидел его. Как тот оказался в каюте? Юля принесла? Шапку найти он так и не сумел. Не сжевал бы ее Пылесос.
Когда они с Вяткиным вышли на флайбридж субмарины, Тим понял, что с вечера, когда он в последний раз был на улице, мороз только усилился. Было темно, и Тим подумал, что не знает даже, сколько сейчас времени. Над головой, примерзнув к кажущемуся твердым небу, висели неподвижные звезды. От воды, вязкой, как топленое сало, поднимался туман, похожий на дым недавно потухшего костра. Будто залив горел всю ночь и только-только погас. Непокрытую голову мальчика, словно тисками, неприятно сжал холод. Тим накинул капюшон пуховика и осторожно втянул в легкие пустой воздух со странным запахом нераскуренного табака.
– Осторожней! – громко произнес Вяткин, уже с земли наблюдая, как Тим неуклюже спускается по скользким сходням.
Он подхватил мальчика, едва не съехавшего по мороженному железу на заднице, хохотнул и сказал:
– Это чтобы враги до нас не добрались.
– Враги? Какие?
– Всякие… Садись в машину.
Тим, потянув на себя пластиковую ручку, открыл дверь черного внедорожника, в салоне которого на разные голоса тихо спорило само с собой радио. Уселся в кресле, где мог поместиться еще один Тим.
– А как пристегиваться?
– Да не надо, тут три минуты ехать…
Вяткин завел двигатель, включил ближний свет. Внедорожник тронулся с места, выехал за ворота, которые им открыл человек, с головой, как черепаха в панцирь, спрятавшийся в черную куртку с длинными полами.
Внедорожник ехал, как смог разобрать мальчик, той же дорогой, что вчера его привезла сюда Сталинграда. Тим оглянулся назад (вдруг собеседование пройдет неудачно, и он больше сюда не вернется?), но из-за света прожекторов не смог ясно разглядеть субмарину, только какую-то тень.
Полуразрушенные производственные корпуса, торчащая из горы металлической стружки рука, присыпанные снегом трактора. Вяткин притормозил перед проходной, вышел навстречу охраннику, перекинулся с ним несколькими фразами и открыл для досмотра багажник автомобиля. Все это время Тим сидел, уставившись на застывшие зеленые цифры часов на приборной панели: «07:12». Гипнотизировал их немигающим взглядом и думал о собеседовании.
– Я сразу обратно, – сказал охраннику Вяткин, перед тем как снова сесть в машину.
Тот кивнул и махнул рукой коллеге, засевшему в будке из белого кирпича:
– Поднимай!
Шлагбаум медленно
