домами. – В Красных дворах.
* * *
В кирпичных корпусах бывших железнодорожных складов – в Красных дворах, как назвала их Юля, – текла странная жизнь.
С самодельного пандуса, сваренного из ржавого швеллера и листовой «чечевичной» стали, пара перекликающихся на своем наречии веселых таджиков загружала в рассыпающуюся «газель» белые пятилитровые канистры с какой-то жидкостью. По мнению Юли, которое та не преминула высказать вслух, это был спирт для производящего контрафактный алкоголь цеха.
Потом Тим увидел вывеску с изображением прибалтийского актера, снимавшегося в роли Председателя в «Приключениях принца Флоризеля». Надпись на вывеске гласила: «Солярий „Солярис“». Рядом, будто в качестве рекламы, курил высокий негр в пуховике и шапке-ушанке.
– Постоянный клиент, – тихонько прокомментировал Тим.
Юля прыснула.
За деревянным забором во дворике, засыпанном смерзшимся песком пополам со снегом, стояли брошенные лежаки и пляжный зонтик, висел мерзлый гамак.
– «Дюны», – поймала удивленный взгляд мальчика Юля. – Тут летом жестко круто. Как на пляже.
Какой может быть пляж в центре города – без водоема, в окружении осыпающихся зданий, – Тим не понял, но поверил спутнице на слово. Сразу после «Дюн» Юля свернула в заканчивающийся тупиком переулок между двумя угрюмыми двухэтажными пакгаузами. Они прошли метров пятьдесят, и Тим увидел желтую металлическую дверь с глазком, а рядом с дверью – обледеневшую, как качели на пустынной детской площадке, парковку для велосипедов. К парковке кто-то пристегнул ярко-синий байк на толстых рифленых шинах, выглядевший как папуас в набедренной повязке на льду Ладоги. На самой двери Тим прочитал надпись, сделанную по трафарету черной краской из баллончика: «Don’t Stop Bike».
Хитрым партизанским кодом (длинный, короткий, длинный, два коротких) Юля позвонила в висящий сбоку от двери пронзительный звонок. За дверью раздались шаги, и им открыл парень лет двадцати или чуть старше в темно-синей футболке с надписью: «Smoke rises, ashes fall» вокруг пылающего, как на пионерском значке, костра и с волосами, осветленными, как у Скутера.
– Юля Парк? – спросил парень, прищуриваясь. – Тыщу лет тебя не видел. Привет. Какими судьбами?
– Привет, Кир, – ответила девочка. – Проходила мимо. Пустишь нас ненадолго?
– Ну, мы еще вроде как закрыты, – пожал плечами Кир, а потом улыбнулся. – Но тебя пущу в любое время.
– Спасибо, – улыбнулась в ответ Юля.
– А кто это с тобой?
– Друг мой. Тимон.
– Друзья – это хорошо, – кивнул Кир. – Просто друг всегда поможет перевезти вещи при переезде, а настоящий друг поможет спрятать труп.
Он высунулся за дверь, мельком глянул на велосипед, потом посторонился, пропуская Юлю и Тима, и загрохотал за их спинами накладным замком.
Оказалось, они пришли в бар. Половину длинного и узкого полутемного пространства занимала стойка, за ней стояли на полках бутылки и светился холодильник с прозрачной дверцей, наполненный банками с пивом, как аквариум рыбками. Стены были залиты монтажной пеной, при неверном освещении выглядевшей разросшейся колонией агрессивной плесени. На стенах висели с десяток оранжевых, синих и зеленых виниловых пластинок, черно-белый портрет велосипедиста на навороченном горном байке, но при этом в пиджаке и котелке (Тим с изумлением узнал в велосипедисте Ленина) и распятый, по-другому и не скажешь, велик без заднего колеса. В самом дальнем углу Тим заметил диджейский пульт и удивился, как в такой тесноте можно устраивать танцы.
Юля, а за ней и Тим взобрались на барные стулья. Положили снятые пальто с курткой на свободные места. Несколько толстых незажженных свеч, расставленных на стойке, несли караул, вроде пограничников, стерегущих царство бутылок. Чуть правее скучала шахматная доска с расставленными на ней фигурами. Недоигранная партия, в которой явное преимущество было у черных.
– Что будете? – поинтересовался зашедший за стойку Кир.
У него был острый, но при этом будто подтаявший взгляд, на шее болтался шнурок с бусами, сделанными из свернутых ворсом наружу продолговатых кусочков меха. Судя по рыжему цвету и длинному ворсу, это могла быть или лиса, или белка.
– Можно мне водку с «рэд буллом»? – спросила Юля.
– Не вопрос. А твоему другу?
– Я бы кофе выпил, – сказал Тим.
Кир покачал головой.
– Кофе нет. Только «композитор».
– «Композитор»? – не понял Тим.
– Чайковский. Отличный. Лапсанг сушонг. Как раз по зиме.
– Да, ладно. Если нетрудно.
Кир кивнул, щелкнул по кнопке, включая спрятавшийся под стойкой чайник, а потом отвернулся, достал с полки початую бутылку «Столичной», плеснул грамм сорок в высокий стакан, кинул туда же кусочек вялого лимона и доверху долил «ред буллом» из холодильника.
– За счет заведения, – улыбнулся Кир Юле и стал возиться с чаем.
Лапсанг сушонг не понравился Тиму. Он вонял жженой резиной. И на вкус тоже был как резина, сколько ни сласти. При этом внутри от него стало так жарко, что мальчику пришлось расстегнуть свою новую кофту, чтобы не вспотеть.
Юля и Кир обсуждали между собой новости про общих знакомых, при этом Тим обратил внимание, что говорил больше Кир, а Юля все помалкивала в тряпочку и тянула через трубочку коктейль. Как понял Тим, их знакомые по большей части были велосипедистами, и новости про них были соответствующими. Кто-то уехал на пару недель на покатушки в Копенгаген, кто-то вообще – в Индию, выложив за перевоз своего байка кругленькую сумму, кто-то выставил свой вел на раздербан. Главной же новостью, по словам Кира, стала покупка у хозяев «Don’t Stop Bike» половины доли.
– Не знаю, кто купил, – пожал он плечами. – Говорят, какая-то голландка вложилась. Странно, конечно, но, по крайней мере, она из нашей темы, раз из Нидерландов. Так что грядут перемены. Жаль, что легалайз на территории бара нельзя объявить… А новая хозяйка вроде как сегодня должна заявиться…
Кое-как справившись с «резиновым» чаем, Тим отставил от себя кружку, наотрез отказался от предложенной добавки, утер вспотевший лоб и поинтересовался у Кира, где здесь туалет. Дойти до него не успел.
– У тебя телефон поговорить хочет, – сказал бармен Тиму.
Мальчик прислушался. В глубине его пальто что-то пищало. «Бабушка», – подумал Тим, суетливо выискивая трубку в новых и оттого непривычных карманах.
Оказалось, что не бабушка. Неизвестный номер. Кто еще знает его телефон? Сталинграда?
– Слушаю.
– Привет, не занят? – услышал он на другом конце линии голос Игоря.
– Это… – Тим снова взглянул на Юлю. – Я тут гуляю, город смотрю…
– Ты мне нужен тут, – перебил Игорь. – И прямо сейчас. Давай подъезжай.
19. Личный блэкаут
Он все время забывал, что доводчик на двери Ингиного подъезда давным-давно сломан, а вместо него стоит тугая пружина. И что закрывающуюся дверь надо придерживать, чтобы не хлопала. Забыл и сейчас. С грохотом столкнувшихся автомобилей дверь за его спиной встала на
