тот Николопулос, который когда-то работал в посольстве в Вашингтоне?» – «Да, тот», – сказали редакторы. В ответ издатель даже руками замахал: «Ни в коем случае!»
Разумеется, впоследствии газетчики все это мне передали, добавив, что так бывает с каждым, кто осмеливается противостоять господину Ламбракису. Я тогда подумал, что иметь такого мощного врага, как Ламбракис, для меня скорее комплимент. Не зря ведь говорят, что человека можно оценивать не только по его друзьям, но и по его врагам.
О деятельности этого необычного человека, выпестовавшего в своей газетной империи трех греческих премьер-министров и десятки министров, не так давно вышла первая критическая книга Дениса Антипаса под названием «Тссс! Господин Ламбракис спит. Самая противоречивая личность XX века в Греции».
В этой книге Антипас, бывший высокопоставленный сотрудник Ламбракиса, в частности, описывает как его босс распространял свое влияние внутри Греции: «Одним из аспектов стратегии объединения Ламбракиса было проникновение и захват ключевых позиций в государственных службах и на главных государственных и частных предприятиях. Он внедрял своих людей в службы печати и информации в качестве консультантов, получая двойную выгоду: информацию изнутри учреждения и возможность повлиять на него в своих интересах. Эта деятельность заходила порой очень далеко… В рамках данной стратегии он даже поставил своего сотрудника Ставроса Психариса… губернатором Святой горы Афон»[146]. Вот с таким человеком я схлестнулся, работая в США.
В этот период моей жизни в Америке я занимался еще одним важным делом. Как советник посольства по делам печати, информации и культуры, я должен был содействовать развитию греческих исследований в американских университетах, помогать последним в создании соответствующих научных центров и кафедр и помогать в продвижении научных и культурных инициатив.
Я уже давно обратил внимание на отсутствие в США профессиональной сети ученых, занимавшихся исследованиями различных аспектов греческой истории, общественной жизни и культуры, и задумался о создании соответствующей ассоциации. Для меня было очевидно, что объединение ученых, работавших по греческой проблематике, могло бы сыграть важную роль не только в улучшении качества научных исследований в этих областях, но и в повышении общественного интереса в США к проблемам современной Греции.
Необходимо было найти союзника и партнера по этой работе, а также организацию, которая могла бы послужить институциональным «приютом» для ассоциации. Такого партнера я нашел поначалу в лице профессора-историка из Университета Иллинойса в Урбана-Шампейн Дино Джианакоплоса. Дино был ведущим американским византинологом, а также специалистом по истории Средневековья, Ренессанса и отношений между православной и католической христианскими конфессиями. Он знал девять иностранных языков, включая основные европейские языки и русский, и вообще был обладателем уникальной биографии[147]. Джианакоплос горячо поддержал идею создания ассоциации новогреческих исследований и сразу же предоставил мне трибуну для обращения к научной общественности по этому вопросу. Он пригласил меня в качестве основного докладчика на конференцию, которая должна была состояться в Университете Иллинойса 25 марта 1966 года, в связи с празднованием очередной годовщины греческой независимости от Османской империи. Я подготовил доклад и поехал в Урбана-Шампейн.
Там, стоя перед аудиторией профессиональных историков, я говорил о греках США, о проблемах греческих общин в крупных американских городах, а также о богатстве греческой истории и культуры и связанной с этим фактом задаче сохранения национальных культурных традиций. В конце моего доклада я впервые публично заявил о необходимости создания Ассоциации новогреческих исследований и обратился к аудитории с призывом поддержать эту инициативу. К сожалению, в Университете Иллинойса дело не пошло, потому что Дино Джианакоплос вскоре получил предложение перейти в Йельский университет, и с его отъездом база поддержки в Урбана-Шампейн была потеряна. Надо было искать другие возможности.
Еще в 1965 году, когда я прилетел из Парижа в Вашингтон, я познакомился с ученым-литературоведом из Мэрилендского университета Каролосом Мицакисом, за пару лет до этого приехавшим на работу по контракту из Греции. Мы с ним довольно быстро подружились и обнаружили взаимный интерес к продвижению греческой проблематики и налаживанию коммуникации и сотрудничества между учеными-эллинистами. Вскоре мы договорились, что Каролос сделает для меня список таких ученых, работавших в Америке. Это заняло довольно много времени, но в конце концов список был готов и можно было начинать как-то действовать. Мицакис тогда организовывал симпозиумы, и мы думали о том, чтобы сделать Ассоциацию новогреческих исследований приложением к программе симпозиумов Мэрилендского университета.
Надо сказать, что, кроме Мицакиса, в моем поле зрения тогда появился еще один ученый-грек – историк литературы и культуры Василис Лаурдас. Лаурдас был профессором в Университете им. Аристотеля в Тессалоники и одновременно директором государственного Института исследований Балканского полуострова, тесно связанного с МИД Греции. С 1965 года он находился в США как приглашенный профессор по линии госдепартамента и имел хорошие связи в американском правительстве.
Поскольку в начале нашего знакомства я еще работал в греческом посольстве, я считал его важной фигурой и хотел заручиться его поддержкой. Помню, что Лаурдас несколько раз приезжал для в стреч со мной в Вашингтон и мы обсуждали проблемы, связанные с ассоциацией. Вскоре выявились наши разногласия по принципиальному вопросу. Самая крупная наша баталия развернулась в 1967 году в кулуарах первой большой конференции по Греции, проходившей в Университете штата Висконсин в Мэдисоне.
Организатором конференции был Василис Лаурдас, который и приглашал участников. Сама встреча запомнилась мне как вполне приличная, проблема была с некоторыми участниками. В частности, на конференции появился любимчик хунты и профессиональный антикоммунист Димитрис Куссулас, который преподавал в небольшом частном Университете Говарда в Вашингтоне и впоследствии «прославился» тем, что по поручению «черных полковников» писал конституцию Греции, навязанную ими греческому народу в 1968 году. О моральных качествах Кусуласа позволяет судить тот факт, что когда он публиковал в газетах свои статьи и заметки, то подписывался под ними как «Д. Косулас, Гарвардский университет».
Василис Лаурдас тоже придерживался правых политических взглядов и был антикоммунистом, но оказался приличным человеком. Наш с ним основной пункт несогласия заключался в том, что я боялся вмешательства в деятельность создаваемой в США Ассоциации новогреческих исследований греческих дипломатов или православных иерархов и выступал за ее независимость от государства и церкви, а Лаурдас считал, что это неправильно, потому что «мы потеряем контроль». Как бы то ни было, последующие события доказали обоснованность моей позиции. Когда к власти в Греции пришла военная хунта, я еще некоторое время был государственным служащим и было очень важно, чтобы режим не получил через меня и посольство канала влияния на американское научное сообщество. Так что я соблюдал осторожность и старался держаться незаметно.
Хорошо помню, как были сделаны первые реальные шаги к созданию ассоциации новогреческих исследований как научной институции. В 1966 году я участвовал в
