Несколько человек вышли из машин и направились к дому с крыльцом. Их окликнул один из оставшихся водителей и что-то сказал. Резко повернувшись, все бросились к машине Васильченко.
«А ведь это те самые машины, которые меня сегодня вели по городу!» — с холодком в душе подумал Сергей Валентинович.
В это время открылась дверь «заветного» подъезда, и оттуда вышли двое. К ним сразу же подбежал один из прибывшей группы и жестом указал на стоящую в углу двора машину Васильченко. Вышедшие остановились. Один из них, пониже, тут же натянул кепку на лоб, поднял воротник куртки и старческой походкой направился обратно в здание. Другой, повыше ростом и явно моложе первого, описав рукой круг по периметру двора, поспешил за первым.
«Все! Я свою работу сделал. В этом доме действительно проживает, а скорее всего работает (зачем же ему, старому, на ночь глядя куда-то уезжать?) неизвестный пожилой человек. Жаль, рассмотреть не удалось. А теперь надо делать ноги. Машину придется бросить до лучших времен», подытожил сегодняшний вечер Васильченко.
Он оглядел маленький дворик, образованный дощатым забором строителей, и увидел в углу оконный проем без рамы, видимо, служивший для подачи внутрь строительных материалов и уборки мусора. Не задумываясь, Васильченко нырнул в проем, обо что-то споткнулся, упал: кругом была сплошная темнота. Со двора послышались шаги. Нужно было быстро принимать решение.
По переулку проехала машина, и в отблесках фар обозначились дверные и оконные проемы помещения. Если напрячь зрение, то можно было различить цвет свисавших клочьями старых обоев. Сергей Валентинович бросился к окнам, выходившим на улицу. Под его ногами загремели листы железа, пустые ведра и доски.
Этот шум привлек внимание людей со двора. «В том доме кто-то есть!» послышался грубый мужской голос.
Но Васильченко уже не было в доме. Разорвав сетку, скрывавшую строительные леса, он выскочил на улицу, метнулся в арку, стоящего напротив дома, а затем дворами и переулками добрался до центральных улиц.
Только здесь Сергей Валентинович понял, что идти ему по сути дела некуда — квартира скорее всего находится под их контролем. Решив доложить о выполненном задании, он позвонил по заранее условленному телефону. На этот раз мужчина на том конце провода сам принял сообщение и попросил подробно рассказать, как Васильченко выполнил задание. Сергей Валентинович рассказал все без утайки.
— Да, дела! — вздохнул собеседник. — Сделаем так. Оставайтесь на том месте, где сейчас находитесь. Вас заберут и отвезут на квартиру, где вы отдохнете. А завтра постарайтесь выбраться из города, лучше с каким-нибудь частником на автомашине.
Несмотря на поздний час, Васильченко тут же позвонил своему бывшему сослуживцу, который теперь работал в одном из столичных частных сыскных агентств.
Друга на месте не оказалось. Дежурный по агентству вежливо попросил представиться, записал все данные Васильченко и сказал, что его приятель появится только завтра утром после десяти часов.
— Сергей Валентинович, вы хотите что-то передать вашему товарищу?
— Я ему сам перезвоню.
— Боюсь, это будет затруднительно. После десяти часов у нас соберутся все сотрудники и телефон будет просто нарасхват, а у нас пока, к сожалению, только пять линий.
— А если связаться с ним по мобильному телефону? — не отставал Васильченко.
— Да, у него есть мобильная связь и домашний телефон, но без его личного разрешения или распоряжения руководства я вам не могу его дать.
«Странно, Ванька телефон дома поставил, а неделю назад, когда встречались, и словом не обмолвился. Забыл, наверное», — пронеслось в голове Васильченко.
— Я вас понимаю. А записать для него сообщение вы можете?
— Да, я сейчас включу магнитофон и вставлю кассету с его фамилией, и вы наговорите на неё все, что хотели бы передать. Кассета будет передана только ему в руки, посторонние ваше сообщение услышать не смогут. Согласны?
— Да, конечно, включайте магнитофон!
В трубке послышался щелчок включаемого магнитофона и голос дежурного:
— Говорите.
— Иван, — начал Васильченко, — это Сергей из МИДа. Здравствуй! Срочно нужна твоя помощь. Мне необходимо на твоей машине выехать в одну подмосковную деревушку, притом срочно. Своей машиной сейчас воспользоваться не могу — она для меня недоступна. Попробуй отпроситься с работы, поездка займет часа три-четыре. Буду ждать тебя на Тверской в «Макдональдсе», что напротив Газетного, с одиннадцати до двенадцати часов. Ваня, очень нужно. Спасибо! — и положил трубку.
…На следующее утро, выспавшись и позавтракав, Васильченко в половине одиннадцатого был в «Макдональдсе». Погода резко изменилась, и уже немного пригревало солнце. Взяв гамбургер и стакан кока-колы, он отошел в дальний угол открытой террасы и стал ждать. Он почти не видел посетителей, но зато хорошо просматривались все подъезды к «Макдональдсу».
Его друг Иван Пашин — обязательный человек. И даже, если его не отпустят с работы, он все равно появится здесь, чтобы предупредить, а может, и подсказать какое-нибудь другое решение.
А пока Сергей Валентинович ждал, обдумал сложившуюся ситуацию.
Народу было много, и уже пару раз менялись соседи по столику, которых, впрочем, Васильченко не замечал, будучи весь во власти своих впечатлений и мыслей о вчерашнем дне и особенно ночи.
— На природу собрались, Сергей Валентинович? А о друзьях забыли? Нехорошо! — знакомый голос вывел его из задумчивого оцепенения.
Васильченко повернул голову и обомлел — перед ним сидел Чикичев. За соседним столиком Сергею Валентиновичу приветливо улыбался Чаплыгин.
Васильченко понял, что шансов выйти из этого положения у него почти нет — он сам загнал себя в угол.
— Вы сейчас думаете, кто нас предупредил? — словно читая его мысли, тихо проговорил Чикичев. — Не волнуйтесь, не Пашин.
Васильченко открыл было рот, чтобы задать естественный в такой ситуации вопрос: «А кто же, может, дежурный?», но увидел торчащий из-под журнала ствол пистолетного глушителя и все понял…
…Последовал щелчок, и сознание Сергея Валентиновича померкло.
Глава 79
Голубев достал из своей машины пакет, опечатанный сургучной печатью.
— Вот, получил сегодня с командирской почтой. Я уже просмотрел их. В сочетании с вашими документами, Сергей Альбертович, получается очень интересная картина. Во-первых, в некоторых наших источниках есть документальные упоминания о нападениях неопознанных подводных лодок на суда гражданского флота Советского Союза. Во-вторых, в послевоенное десятилетие некоторые реакционные режимы Юго-Восточной Азии, Южной и Центральной Америки, а также Испании заполучили в состав своих военно-мор-ских сил незначительное количество подводных лодок иностранного производства. Что это за лодки, и предположительно откуда они взялись, сообщает источник в одном из посольств Советского Союза. В-третьих, кое-какие сведения, не известные до сих пор отечественной и зарубежной истории, прислали из военно-морского архива в Петербурге. Там, неизвестно как и когда, оказался металлический ящик со свастикой на крышке, а в ящике был архив одного из немецких концентрационных лагерей, в котором содержались сведения об одних лишь моряках. Я навел справки: никто и никогда не слышал о таком специализированном лагере. Но что самое интересное: ведомость на выдачу продовольственного пайка заключенным лагеря была по нормам… моряков подводного флота. Мне кажется, что ваш посетитель имеет какое-то отношение к этим документам. Если вы помните, он сказал, что по их внешнему виду нельзя было определить, что они побывали в плену, поэтому они опасались именно органов контрразведки «Смерш».
— А можно посмотреть эти документы? — спросил Михайлов.
— Не можно, а нужно. Тогда при встрече с вашим знакомым блеснете своей эрудицией. Но сейчас времени нет. С минуты на минуту покажутся орлы Макарова. Я для вас снял копии, а Саша при случае их передаст. Сейчас я поеду в посольство и скажу дежурному коменданту, что вы с Сашей «загораете» здесь: пусть пришлет кого-нибудь на помощь.
Голубев вернулся к своей машине и уехал. Богуславский вытащил запасное колесо и стал не спеша монтировать его вместо старого, также целого колеса — играть так играть до конца.
Буквально за день до официального приема по случаю убытия старого и прибытия нового военного атташе в консульский отдел посольства вместе со своими товарищами пришел Овчинников.
Михайлов в этот день был занят по консульским делам в местном следственном изоляторе и поговорить с ними не мог. Он сходил к Степашину, коротко объяснил суть прошения Кирилла Мефодиевича и его товарищей и после согласования этого вопроса с Владимиром Николаевичем сказал Овчинникову, что его примет военный атташе.
