Во время этой паузы Фи идет к бару, чтобы купить еще выпивки. А-га. Значит, деньги у нее есть.
Когда она садится, я говорю:
– Это Даррен.
– Какой Даррен?
– Даррен Смит. – Я прикусываю язык, чтобы не добавить «разумеется». Как она может не знать Даррена? Как она могла его не запомнить? Я потеряна.
– Смит? Ну и дурацкая же фамилия. Абсолютно безликая.
Я негодую. Смит – прекрасная фамилия. Чем была бы Англия без рабочих по металлу, ювелиров и кузнецов? Смутно вспоминаю, что когда-то и сама считала «Смит» идиотской фамилией. А теперь не считаю. Как забавно! Теперь фамилия Смит (и имя Даррен) для меня навсегда связаны с силой, добротой и мужественностью, и особенно сочетание Даррен Смит, а не все эти псевдонимы, что неверные супруги берут в отеле.
Я вспоминаю о своем оружии – умении действовать в духе Макиавелли.
– Даррен. Помнишь, тот упрямый негодяй, которого я пыталась, но не смогла затащить на шоу. – Постараюсь втемяшить ей, что он не оставил и следа в моей памяти.
Это глупо. Глупо говорить о Даррене.
Зачем же я говорю? Это так опасно.
Фи не связывала мою странную и неожиданную слабость с Дарреном, и это хорошо. Нельзя ничего ей рассказывать. Потому что через месяц я выхожу за Джоша. Джош надежный, он то, что мне надо. Говорить сейчас о ком-то другом попросту неразумно.
Но мне не остановиться. Мне легче, когда я произношу имя Даррена вслух. И я говорю только о нем. Может, этим я пытаюсь прояснить ситуацию. Нужно во всем разобраться, потому что – я уверена, что это от спиртного – я сейчас не могу вспомнить, почему не отвечала на его звонки.
– Тот сексуальный красавец? – спрашивает Фи.
– Разве? Да, наверное, его действительно можно считать привлекательным. Я-то имела в виду его рассуждения о коллективной ответственности, вкусе, порядочности и размывании общественных стандартов.
Заставляю себя взглянуть на Фи и обнаруживаю, что она пристально смотрит на меня, не веря ни одному моему слову. Ну да, не вчера же она родилась. Тут я вдруг трезвею и понимаю, что нужно срочно менять тему. Мой ум ясен, пуст, свободен и чист.
– Я с ним спала.
– Да знаю я, – машет она рукой. Я поражена. Когда женщина признается в такого рода вещах, реакция обычно бывает более бурной. Но тут Фи объясняет, отчего она не удивлена, – ты же спишь со всеми.
– На самом деле это не так. Теперь уже не так. После Даррена я не спала ни с кем.
– И даже…
– И даже с Джошем.
У Фи такое лицо, будто перед ней предстали марсиане – и все они мужчины! Сделаю-ка глубокий вдох.
– Мы все никак не можем решиться! Наверное, просто слишком волнуемся. – Кажется, она меня не слушает. – Джош говорит, что это не важно.
Да нет же, это очень важно. Джош удивляется, отчего я, переспав с половиной мужского населения Лондона, отказываюсь трахаться с собственным женихом. Хороший вопрос. Расчудесный, мать вашу. Я спала с мужчинами, которых едва знала, о любви же и слова не было. Почему вдруг такой каприз? Я никогда не фантазировала о сексе, а просто практиковала его, как и положено. Правда, я и в запретные игры играла, но только для развлечения. Я не сентиментальна и не страдаю от несчастной любви.
Или, по крайней мере, не страдала прежде.
Продолжим. Прежде для меня не существовало никакой слюнявой чепухи вроде «он мне нравится, но я его не люблю». А теперь эта чепуха стала непроходимой преградой. Его запах, скажем. Дело не в том, что от него плохо пахнет – совсем наоборот, от Джоша всегда хорошо пахнет: шампунь, одеколон. А я хочу ощутить запах Даррена. Его пальцев, подмышек, ног, спермы. Но не могу.
– Понимаешь, это трудно, потому что мы очень давно знаем друг друга, но мы всегда были только друзьями. – Я снова гляжу на Фи. На ее лице написано, что я несу чушь собачью. – И мы решили подождать до…
– Свадьбы? – подсказывает Фи. Я ей благодарна.
– Да, свадьбы.
– Но настоящая причина в том, что ты все еще увлечена Дарреном.
– Я этого не говорила.
– А мне кажется, говорила.
Снова ловлю такси – и к Джошу. Глядите-ка, расселся у игровой приставки. И, не отрывая глаз от экрана, бубнит, что пиво в холодильнике.
– Не знал, что ты приедешь, – кричит вслед мне он из комнаты. – Что-то случилось? Если насчет шаферов, то не беспокойся, твоя мама мне уже звонила. И она говорила еще о медовом месяце. Пришлось отменить прыжки в гавани Сиднея.
Я тащу пиво в гостиную и не трачу время на выяснение того, шутит он или нет.
– Нет, это не имеет отношения к подготовке к свадьбе. Просто я… слушай, кончай игру, я тебе другую игру предлагаю.
И набрасываюсь на него, впившись в его рот прежде, чем он успел высказаться про мое порочное поведение. Торопливо расстегнула его рубашку, стянула с плеч и стала безумно целовать его грудь и шею, одновременно расстегивая пряжку ремня.
– Что за спешка? – бормочет он, пытаясь превратить мои торопливые поцелуи в долгие.
Этого хватило, чтобы возбудить его. Он же мужчина. Он вскакивает и идет в спальню. Я за ним. Мы раздеваемся, он складывает и вешает свою одежду. Мы ложимся, ну и вперед.
Он хочет доставить мне удовольствие, ясное дело. Гладит мою голову и бедра, потом мнет груди. Все напрасно. Перед моими глазами стоит лицо Даррена.
Мне хорошо, очень хорошо. Я даже чувствую слабые волны оргазма, но не могу кончить – впрочем, это и так случается редко.
Лежу на спине, смотрю в потолок. Джош подпер голову рукой и глядит на меня. Я натягиваю пуховое одеяло до подмышек. Он гладит мои волосы.
– Прости, все так быстро вышло.
– Нет-нет. Было хорошо. Отлично даже. – Мне не терпится закурить.
– Тебе и правда было приятно? – Ему хочется в это верить. – Я имею в виду, ты…
– Да, я кончила. Почти.
Он с облегчением тянется за сигаретами.
– Значит, все в порядке.
– Да.
Он дает мне зажженную сигарету, и я усаживаюсь, чтобы можно было курить. Надо же, я вцепилась в одеяло, как викторианская девственница. Мы молча курим, а потом молча гасим сигареты.
– Джош, ты думаешь, мы правильно поступаем?
– Что устраиваем большую свадьбу, а не маленькую, только для своих? Нет, все правильно. Будет здорово. У нас обоих много знакомых, которых нужно пригласить – мои родственники, твои коллеги и остальные, кого хотелось бы видеть. Получается много народу.
Я задержала дыхание. А когда выдохнула, так и хлынули непрошеные слова.
– Нет. Я имею в виду – вообще жениться. – Слишком рискованно. Переоценка ценностей – худшее, что может стрястись, когда ты под газом.
– Даже если бы мы просто жили вместе, тебе все равно пришлось бы со мной спать, – шутит Джош. Я повернулась к нему и увидела, что он встревожен. – Кхм. Это было так плохо?
