– А вы надолго в Нант? – с отчаянием в голосе спросила Жаккетта.
– Ну конечно же нет, – отмахнулась баронесса. – Мне нужно в Ренн к Жанне.
Жаккетта очень обрадовалась, что баронесса не навсегда.
И с любопытством спросила:
– Как там мессир Марчелло поживает?
– Хорошо, – удивилась баронесса, покинувшая замок Монпезá, потому что пыл утомленного итальянца несколько угас. – А тебе-то какое дело до его здоровья?
– Так ведь он мой учитель по куаферному делу, – пропела довольная Жаккетта, которая все прекрасно поняла.
Настроение у нее улучшилось: ничего, свалившаяся как снег на голову баронесса ненадолго. Придется лишь немного потерпеть.
Второй корабль тоже причалил. С его борта раздавалась звонкая, словно пропитанная солнцем, испанская речь. Жаккетта повернулась в ту сторону, чтобы посмотреть, что там происходит интересного.
Накануне в городе они проходили мимо часовенки странного облика – и рыжий пират сказал, что она выстроена на средства испанских торговцев. И Жаккетта подумала, а может быть, этот корабль привез испанское серебро, которое нужно рыжему?
Как оказалось, корабль привез нечто более ценное.
За спиной Жаккетты разносился над пристанью резкий голос баронессы де Шатонуар, командующей направо и налево.
Но Жаккетта его уже даже и не слышала – потому что, раскрыв рот, смотрела, как по зыбким сходням уверенно, чуть ли не пританцовывая, спускается на бретонскую землю необъятная, закутанная в белое покрывало, а сверху – еще и в меховую шубку – восточная женщина.
Густо подведенные черные глаза весело осматривают новый мир.
– Слава Аллаху высокому, милосердному, – пророкотала Фатима. – Он провел нас над морской пучиной и привел на твердую землю. Слава держателю власти. Мой цвэточек, ты ли это?
И Жаккетта поняла, что да, она видит госпожу Фатиму. Здесь, в холодном ноябрьском Нанте.
– Аллах знал, что я скучаю по тебе, жемчужина сердца моего, – сказала Фатима. – И привел тебя сюда сегодня. Как хорошо. Где твой дом?
Вслед за Фатимой сошел закутанный в тысячу одежек евнух Масрур.
Увидев Жаккетту, он воздел руки кверху и начал пританцовывать вокруг нее, издавая радостные гортанные звуки.
Баронесса де Шатонуар с глубоким неодобрением смотрела на эти дикие, некуртуазные пляски.
– Они тоже будут жить у нас, – спокойно объяснила ей Жаккетта. – Это мои друзья.
Баронесса поджала губы, но говорить что-либо поостереглась. Лишь смерила госпожу Фатиму выразительным взглядом сверху донизу и обратно.
Фатима в ответ безмятежно улыбнулась так, что ее большие темные глаза превратились в две узенькие щелочки над розовыми щеками.
– Мой цвэточек савсэм похудел, – заметила она. – Какой непорядок!
* * *
Рыжий пират появился как раз вовремя, чтобы спасти Жаккетту.
Трагедии из создавшегося положения делать не стал, сказал просто:
– Милости просим.
И занялся вещами путешественниц, нарочито не замечая, как почтенные дамы сверлят его взглядами, словно стараясь разобрать на части и проникнуть в его самые потаенные глубины.
Разобрались с повозкой, сундуками и мешками, устроили на ней же и дам. Жаккетта прикидывала, на сколько человек ей придется готовить обед. И где разместить двух таких разных особ, которых одну от другой нужно держать как можно дальше.
И дернул же черт им сойтись в этот час в одном месте!
– Не тревожься, – тихо сказал ей на ухо рыжий. – Места хватит. А не хватит – найдем.
– Твои дела удачны?
– Более чем.
– Ты не злишься на них?
– Это забавно. К тому же мне не терпится узнать, какой ветер занес сюда достопочтенную госпожу Фатиму.
– Мне тоже интересно, – шепотом призналась Жаккетта.
* * *
Дома рыжего и Жаккетту ждал новый сюрприз – осунувшийся Жерар в компании с Саидом, Ахмедом, Махмудом и Али.
Жерар не сразу, но нашел дом рыжего пирата по приметам, который тот сообщил при расставании.
Такое количество народа уже не поддавалось никакому размещению, надо было что-то решать – и рыжий пират решил.
Он устроил баронессу де Шатонуар в гостиничке по соседству. Узнав, что ночлег будет за счет рыжего – баронесса снизошла. Но напомнила, что ей нужно в Ренн, и как можно скорее. Пират покивал и клятвенно заверил, что бросит все силы для решения этого дела.
С оставшимися людьми дела обстояли куда проще.
Госпожа Фатима первым делом обошла весь дом и придирчиво, как не снилось даже опытному таможеннику, осмотрела все. Ничего не сказала, но поцокала языком благосклонно.
Мужчины занялись лошадьми. Даже не входя в дом, прямо в конюшне Жерар передал письмо рыжему пирату и рассказал на словах, как обстоят дела в Ренне.
– Надо было его добить… – хмыкнул рыжий. – Да времени не было… Ничего, хорошо, что ты приехал. Вот и повод в Ренн наведаться. Только, боюсь, придется туда же везти и наших почтенных дам. У меня такое чувство, что аж две тещи свалилось на голову.
Убитый горем Жерар немного развеселился.
В кухне кипела работа. Фатима с Масруром готовили сытную гороховую похлебку с копченостями. Жаккетта резала грудинку. Масрур поставил горох на огонь.
Госпожа Фатима наведалась в кладовку и вернулась не с пустыми руками.
– Хорошее масло, – заметила она. – С Джербы. Молодэц.
– А почему вы покинули Триполи? – наконец-то задала Жаккетта самый интересующий ее вопрос.
– Ах, мой цвэточек… – протянула Фатима. – Месть – сладкое блюдо, но от него потом долго горчит на языке. Я рада, что проучила эту Бибигюль, ее надо было поставить на мэсто. И случись по воле Аллаха высокого опять все то, что случилось, – я бы снова сделала из полуживой дэвочки цветущую розу! Но Бибигюль, как все слабые люди, не умеет ценить красивую борьбу.
Фатима шумно вздохнула и принялась замешивать тесто для лепешек.
– Она поставляет свой плохой, некачественный товар всем важным людям Тарабулуса. И торговым гостям. А мы с Масруром – чужаки. Мы перебрались дальше, в Алжир. Потом в Тунис. Но Бибигюль не успокоилась. Молва ведь бежит быстро, быстрее корабля. Люди ведь говорили: о-о, в наш город прибыла достопочтимая госпожа Фатима, ах, какой у нее прекрасный мул, какие кисточки на его уздечке! Один купец рассказывал это другому, тот третьему, изо рта в уши, и весть доходила до этой мерзавки, ядовитой как скорпион. Надо было бы уходить на восток, но Аллах, да воссияет его величие, вел меня на запад, видно, читая книгу моей души. Мы перебрались в Танжер. Думая, раз он попал в руки португалов, то Бибигюль нас не достанет. Но ее убийцы нашли нас и там…
Евнух кивнул.
– Они опять потерпели неудачу – но сколько же можно? В ту ночь мы сели с Масруром думать – куда на пороге зимы направить стопы таким почтенным и уважаемым людям, как мы? А утром в порт пришел испанский корабль. Это был знак судьбы. Мы решили оставить Бибигюль в дураках, пусть исходит от ярости и бессильной злобы, гадая, куда же исчезла Фатима, так ловко щелкнувшая эту зазнайку по носу!
