к классической музыкальной традиции. Шанкара Шастри представлен в фильме как полубог, и эта фокусировка поддерживается невероятной преданностью Ратнапрабхи. Как известно (об этом говорилось в комментарии к «Святому»), изначально в Индии национальная музыка и танец высшими кастами не поощрялись, и только когда исполнительские искусства приобрели всенародное уважение, их оценили по достоинству. Фильм исторически точен в том, что танцевальная традиция базируется на культе девадаси, однако сомнительным в политическом плане выглядит то, что хранителем народной музыкальной традиции становится представитель касты брахманов[96]. Что касается Ратнапрабхи, мы видим, как она любит танцевать, однако нигде в фильме нет таких деталей, которые помогли бы зрителю почувствовать уважение к ее преданности своей профессии. В качестве главной ее добродетели подчеркивается лишь верность учителю, и когда Шанкара Шастри выступает перед большой аудиторией, она танцует в закрытом частном заведении. Сама ее смерть указывает на то, что своей жизни, кроме почитания учителя, у нее нет, а с такой точкой зрения вряд ли можно согласиться.
Громко заявивший о себе, но в то же время традиционно консервативный средний класс сделал в Индии классическую традицию объектом поклонения благодаря ее «вечной» ценности; поэтому этот класс с энтузиазмом воспринял «Сокровище Шивы». Шанкара Шастри предстает как художник, не ищущий новых путей в искусстве; он хранитель великой традиции, и ему нет надобности двигаться вперед. Вполне естественно, что Ратнапрабха довольствуется тем, что греется в лучах его славы и не делает ничего, чтобы совершенствоваться как танцовщица. Уважение к высокой культуре иллюстрируется эпизодом, в котором Ратнапрабха танцует на фоне средневекового храмового комплекса в Белуре в штате Карнатака. В фильме визуально устанавливается ассоциативная связь между современной практикой танца и археологической достопримечательностью прошлых веков, и танец, таким образом, приобретает особую ценность. Возникает вопрос: а не следует ли самой традиции адаптироваться к текущему времени, чтобы сохранить свою ценность? Ведь, судя по идее, которая проводится в фильме, традиция зиждется на достижении ею некой окончательной данности и не должна развиваться. Но если ценность традиции зависит от ее принадлежности к почитаемому прошлому, не следует ли отсюда, что уважать до́лжно и подлинное прошлое традиции?
«Сокровище Шивы» во многом привязано к традициям Карнатаки, однако притязания на то, что исполняемая в фильме музыка является классической, довольно сомнительны. Дело в том, что в фонограмме звучит голос эстрадного певца (С. П. Баласубраманьяма), и его исполнение — всего лишь довольно низкого качества имитация серьезной классической музыки. Таким образом, в том, что поп-певец поет за актера, представляющего классического музыканта, особенно когда этот классический музыкант в упомянутой музыкальной дуэли якобы демонстрирует превосходство классики над поп-культурой, сквозит ощутимая ирония. По некоторым отзывам, «Сокровище Шивы» оживило интерес публики к классической традиции, однако, принимая во внимание качество звучащей в фильме музыки, вряд ли это действительно могло быть так.
Как уже было сказано, этот фильм породил целый ряд танцевально-музыкальных картин, прославляющих достоинства классического искусства, и в каждой из них рассказывалось о тех усилиях, которые предпринимают ученые и артисты для поддержания умирающей традиции. Эту тему можно назвать региональной, поскольку подобные фильмы не вызвали значительного отклика на общенациональном уровне. Фактически мотив усилий приверженцев классических традиций никогда не был популярным в индийском кино. В таких кинолентах, как «Байджу Бавра» («Baiju Bawra», 1952) и «Звуки музыки» («Goonj Uthi Shehnai», 1959), где главные герои — тоже музыканты, акценты ставятся совсем на другом. Можно также вспомнить, что в «Святом» призвание стать танцовщицей вызывает не такое уж почтительное отношение. «Сокровище Шивы» интересно как свидетельство о своем времени. На примере отношения к традиционному местному искусству высвечивается характерный для того периода региональный шовинизм; возникновение танцевально-музыкального жанра на языке телугу хронологически почти совпадает с ростом политической активности таких деятелей, как Н. Т. Рама Рао в штате Андхра-Прадеш. А изображение брахмана в качестве хранителя уважаемой традиции тоже можно рассматривать как наиболее простой способ обеспечить этой традиции новую волну почитания.
РАВНОДУШИЕ БОГА
«Эстапан» («Esthappan», малаялам), 1979. Режиссер, соавтор сценария и музыки: Говиндан Аравиндан. 94 минуты. Цветной. Продюсер: К. Равиндранатан Наир. Производство: «General Pictures». Сценаристы: Кавалам, Нарайяна Паникер, Айзек Томас Котукапалли. Оператор: Шаджи Н. Карун. Тексты песен: Айзек Томас Котукапалли. Соавтор музыки: Джанардхан. В ролях: Раджан Какканадан, Кришнапурам Лила, Судхарма, Шобха, Катрин, Балакришнан Наир, Ганешан, Гопалакришнан, М. Р. Кришнан, Фрэнсис Дэвид.
Трудно определить место Говиндана Аравиндана в индийском кино. Он автор своеобразных фильмов, в которых не просматривается интерес к социальным проблемам, занимавшим его современников. Прежде чем заняться кино, Аравиндан работал художником-карикатуристом, но в его фильмах нет ни отточенности формы, ни агрессивной насмешливости, свойственных искусству карикатуры. Его фильмы отличаются замедленным темпом, нечеткостью и практически не поддаются пересказу, но в них очевидна уникальность таланта, мало с каким иным в нашей стране сравнимого по своей оригинальности.
О фильме «Эстапан» трудно писать; его внешняя простота обманчива, а сам режиссер был известен своей наразговорчивостью. Лучшая стратегия критика в подобном случае — не пытаться на свой лад интерпретировать фильм, а сформулировать вопросы, возникающие при его просмотре.
Аравиндан поставил «Эстапана» в 1979 году, после того как благодаря своему фильму «Шапито» («Thampu», 1978) обрел некоторую известность, но вместе с тем столкнулся с трудностями в дальнейших поисках финансирования. С 1977‐го по 1979 год он снял четыре фильма, но с 1980‐го по 1991 год, когда его настигла преждевременная смерть, смог найти деньги только еще на четыре.
Действие «Эстапана» разворачивается в маленькой христианской рыбацкой деревушке на побережье Кералы. Заглавный герой — квазимифический персонаж. Мы впервые видим его, когда он выходит из моря, помахивая курильницей для благовоний. Рыбаки, забрасывающие сети, говорят о том, какой солнечный выдался день, будто солнышко вышло из моря. Тем самым они как будто начинают рассказ о легенде, связанной с мифическим героем, который иллюстрируется дальнейшими эпизодами. Уже в следующем кадре мы видим, как Эстапан (Раджан Какканадан) рисует на каменной плите святое семейство. Камера отъезжает, и мы видим сложенные на берегу плиты, предназначенные, видимо, для того, чтобы волны не размывали берег. Группа школьников останавливается, чтобы рассмотреть изображение на камне, и их поначалу насмешливое отношение к художнику сменяется добродушным пониманием.
В фильмах Аравиндана не соблюдена строгая хронологическая последовательность, это лишь цепь не связанных между собой эпизодов. В данном случае большинство из них — иллюстрация событий, о которых рассказывают жители деревни, якобы ставшие свидетелями чудодейственных способностей Эстапана или, напротив, доказывающие абсолютное отсутствие этих способностей. Одна из этих историй повествует о том, как он чудесным образом исцелил больную дочь местной проститутки, а другая (рассказанная одним
