Должен быть другой вход. Девушка осмотрелась вокруг, собираясь с мыслями, и увидела домик монастырского священника.
Рейчел так разволновалась, что позабыла о том, что должна изображать почтенную даму, и чуть ли не бегом припустила к маленькой двери черного хода. «Стоп!» Рейчел мысленно обругала себя, восстановила дыхание, разгладила складки на юбке и лишь тогда осторожно постучала в дверь.
Никто ей не ответил. Вокруг не было ни души. Рейчел постучала еще дважды, но после этого впала в отчаяние. Целых пять минут ей пришлось колотить в дверь почти без передышки, и в конце концов та отворилась. На пороге возник высокий полный мужчина, который представился приором[49] монастыря.
– Помогите мне, отче, пожалуйста. Я ищу Дитриха… то есть пастора Бон… Бонхёффера. – Слова с трудом слетали с уст Рейчел. Она остро чувствовала, как впустую уходит драгоценное время. – Он сейчас здесь?
Монах чуть отступил, впуская ее внутрь без дальнейших расспросов, и закрыл за ней дверь.
– Вы родственница брата Дитриха, meine Frau? Входите, добро пожаловать.
Рейчел не ожидала, что ей понадобится легенда.
– Я дружу с его семьей. Будьте добры, мне необходимо поговорить с ним. Это срочно.
– Он сейчас руководит братьями – они поют псалмы. Скоро брат Дитрих освободится, и я сразу скажу ему, что вы ждете. – Он помедлил у двери. – Вы добрались к нам издалека?
– Не слишком. Просто запыхалась. – Рейчел постаралась «состарить» голос. – Солнце припекает сильнее, чем я ожидала.
– Вы не местная.
– Да, я приехала в гости к знакомым. Но мне очень нужно повидаться с Дитрихом. – Рейчел знала, что пожилая женщина, друг семьи, может называть священника по имени.
– Хотите холодной воды? Вам станет легче.
Рейчел уже собиралась отрицательно покачать головой, лишь бы поскорее избавиться от общества приора, но тут вспомнила, что ей еще придется возвращаться в Обераммергау.
– Это было бы замечательно, danke schön.
Монах кивнул, наморщил лоб и вышел из комнаты, однако тут же возвратился. Рейчел одним духом опустошила стакан и поблагодарила монаха за то, что он оставил ей целый кувшин воды.
Пришлось ждать еще полчаса, пока дверь снова отворилась и вошел человек, гораздо более молодой, чем она себе представляла по рассказам Джейсона. Незнакомец был крепкого телосложения, мускулистый, со светлыми волосами, в очках с простенькой оправой. Он наклонился, взял Рейчел за руку.
– Вы пришли ко мне, meine Frau? Брат Петер сказал, что вы знакомы с моими родными.
– Вы пастор Бонхёффер?
Он кивнул.
– А здесь… – Теперь, когда долгожданная минута настала, Рейчел от волнения почти лишилась голоса. – Здесь никого больше нет?
Мужчина развел руками, огляделся и улыбнулся.
– Совершенно никого, как я понимаю.
Рейчел собралась с духом и прошептала:
– Курата Бауэра забрали в гестапо.
Улыбка сошла с лица Бонхёффера. Он придвинул стул ближе к Рейчел.
– Когда?
– Вчера вечером. За ним приехали рано вечером.
– Знаете, куда его увезли?
Рейчел отрицательно помотала головой, и по ее щеке скатилась слеза.
– Он знал, что так и случится. По всему чувствовалось, что знал. Курат Бауэр сказал мне, что если его заберут, то я должна буду передать…
– Мне? – Пастор смотрел на нее озадаченно.
Рейчел прикусила губу, сознавая, что ставит под угрозу слишком многих. «Боже милостивый, сделай так, чтобы интуиция меня не подвела! Пусть он окажется другом – этот человек, которого считает своим другом Джейсон!»
– Нет, моему другу… журналисту.
– А вам известно его имя? – Теперь уже в глазах Бонхёффера мелькнул огонек недоверия.
– Джейсон, – прошептала Рейчел. – Джейсон Янг.
Бонхёффер внимательно всмотрелся в ее лицо, даже прищурился, стараясь разглядеть истину.
– Вы – Рейчел.
– Так и есть, – созналась она с облегчением.
Об этом он мог узнать только от самого Джейсона.
Губы пастора тронула легкая усмешка.
– Вы не совсем такая, как он мне рассказывал.
– Прошу прощения, но думаю, я точно такая, как он вам рассказывал.
– Да, в каком-то смысле, наверное, это правда, – рассмеялся Бонхёффер, но тут же снова стал серьезным. – Курат ожидал, что наш друг в очередной раз кое-что привезет?
Рейчел кивнула и почувствовала, что с ее души свалился большой-пребольшой камень.
– Он сказал, что Джейсону нельзя приезжать сюда. За ним будут следить и выжидать, а затем раскроют всю подпольную сеть. Если Джейсона схватят…
– Да-да, я понимаю. Нельзя допустить, чтобы это случилось. – Бонхёффер откинулся на спинку стула. – Когда его ожидали?
– На этой неделе. Он сейчас работает в Мюнхене. Пожалуйста, вы сможете с ним связаться?
– Я поеду в Мюнхен и перехвачу его там. Мне все равно нужно там побывать. В Мюнхене у меня назначена непростая встреча.
Рейчел встревожила интонация, с которой это было сказано.
– Не стоит беспокоиться. Все не так плохо, как может показаться на первый взгляд. – Бонхёффер внимательно всмотрелся в ее лицо. – Я не имею права рассказывать обо всем, что делаю, но вы должны поверить мне на слово: далеко не все и не всегда бывает таким, каким кажется.
Рейчел и сама знала, что это так. Она разгладила складки юбки.
– Очевидно, вы правы. – И улыбнулась.
– Так и есть, – улыбнулся Бонхёффер в ответ. Улыбка у него была искренняя, солнечная. – Очевидно. Вы можете называть меня Дитрихом, только не на людях, если нам приведется встретиться снова, фрау… как вас теперь зовут?
– Фрау Эльза Брайшнер, – ответила Рейчел, гордо вскинув голову. – Мне пятьдесят семь лет, я живу в Штелле.
– Вот и хорошо, фрау Брайшнер, можете на меня положиться.
– Спасибо. Спасибо, Дитрих.
– Джейсон много рассказывал мне о вас, о вашей Амели, о том, как вы помогаете Ривке. Вы смелая девушка, фрейлейн Крамер. Неудивительно, что наш общий друг так сильно вами увлечен.
Сердце Рейчел забилось быстрее. Джейсон признался Дитриху в своем чувстве к ней.
– Как и я увлечена им. – Она все же боялась поверить в то, что их дружба может перерасти в нечто большее. – Джейсон дал мне почитать вашу книгу.
– А! Он мне об этом говорил. Что же, вы прочли?
– Да. Не уверена, что все поняла, но я стараюсь учиться.
– Честный ответ. Все мы учимся всю жизнь.
– Джейсон рассказывал мне, как вас донимает гестапо. Надеюсь, из-за моей просьбы у вас не будет новых неприятностей и за вами не станут следить еще пристальнее.
– Nein. Джейсон – мой брат. Я искренне его люблю и ради него сделаю все, что в моих силах.
Рейчел нахмурилась, не сумев понять сидящего перед ней человека.
– Но ведь вы его едва знаете.
– На нем благодать Господня. – Пастор пожал плечами и улыбнулся.
– В своей книге вы об этом говорите, – прошептала Рейчел, силясь постичь смысл незнакомого понятия.
Дитрих склонил голову набок, словно изучал собеседницу. Потом процитировал:
– «За многая любовь мне многое простится, ибо чудо благодати на мне»[50].
Рейчел узнала эти слова – они встречались ей в бабушкиной книге церковных гимнов.
– Драгоценной благодати, – подсказала она, чувствуя, как в груди разливается теплая волна понимания священного таинства.
У Дитриха засияли глаза.
– Каждый из нас – чудо драгоценной благодати Господней.
59
В тот день Лия не пошла в церковь репетировать с хором. Утром, сразу же после того как ушла Рейчел, позвонил отец Оберлангер и сказал, что на сегодня занятие отменено. О том, что курата Бауэра арестовало гестапо, он ни словом не обмолвился.
Чтобы создать впечатление, будто бы все идет, как обычно, Лия после второго завтрака проводила Фридриха в его мастерскую – она могла раскрасить и покрыть позолотой уже готовые фигуры. У Фридриха было почти закончено Святое семейство и другие рождественские фигуры. Ривке и Амели нечего бояться, ведь они остались вместе с бабушкой, а Лии было крайне необходимо чем-нибудь себя занять.
Ею целиком завладели тревога о Рейчел и страх за курата Бауэра. Если в гестапо его станут бить, пытать, кто знает, что он может рассказать? А если его бросят за решетку, отправят в один из многих в Германии концлагерей, что же станется с теми людьми, которых он скрывал от властей по всей округе? Только на нем держались все связи с черным рынком продуктов питания, и через него же Джейсон передавал фальшивые документы и комплекты продовольственных карточек. Курат играл главную роль в переправке еврейских детишек за пределы этой альпийской долины. Даже Лия и бабушка зависели от помощи курата, благодаря которому получали – в обмен на молоко от своей коровы – лишние продукты для Рейчел, Ривки и Амели.
– Ты красишь овечку в красный цвет, – не повышая голоса, заметил Фридрих. – Будь внимательнее.
– Ой, прости! Прости, пожалуйста!
Лия даже уронила кисточку. Подобных ошибок она не делала еще никогда и теперь закрыла лицо руками. Фридрих отошел от верстака и ласково обнял жену.
