Лайцзе-лу также не отрываясь смотрела на него. В лице этого молодого человека, отличавшегося грубоватой красотой, она увидела ум и характер. Он просто заворожил ее.
Эти минуты в саду, казалось, длились вечность. Благоухали огромные хризантемы, и потом всю жизнь их аромат ассоциировался у Джонатана с этой неописуемо прекрасной девушкой.
— Я Джонатан Рейкхелл, из Новой Англии, — сказал он наконец, низко поклонившись ей. — Я вам обязан жизнью. Я разыскиваю дом Сун Чжао.
Девушка соединила вместе кончики пальцев и засмеялась.
— Я Сун Лайцзе-лу, — сказала она, — и это дом моего отца.
В этот момент Джонатан почувствовал, что каким-то неведомым образом их судьбы тесно переплелись.
Лайцзе-лу тоже почувствовала это. Он понял это по выражению ее светлых, подернутых влагой глаз.
Внезапно из дома деловито вышла миниатюрная седая женщина в китайском одеянии.
— Дитя мое, — начала она отчитывать девушку на мандаринском наречии, — тебе что, больше нечего делать, кроме как стоять тут и флиртовать с Фань-гуй? — Затем она накинулась на Джонатана: — Господи! Не настолько же ты глуп, чтобы разгуливать одному по улицам китайского города, дожидаясь, пока тебя убьют. Думаю, что мозгов у тебя все же побольше!
Джонатан был уверен, что ему снится сон. Эта миниатюрная мегера не только была белокожей, но и говорила она как истая жительница Новой Англии, протяжно и в нос.
— Мэм, — ответил он, — я начинаю понимать, что я одновременно и глупец, и счастливец. Я так понял, что это дом Сун Чжао, которого я разыскиваю. — Он передал ей рекомендательное письмо коммодора.
Распечатав послание, Сара Эплгейт бегло просмотрела его, а затем громко хмыкнула.
— Жди здесь, — скомандовала она. — И смотрите вы оба, чтобы хотя бы несколько минут с вами ничего не приключилось, поняли? — Торопливой походкой она скрылась по ведущей в глубь имения дорожке из гравия.
Джонатан всем своим существом ощущал присутствие рядом прекрасной девушки.
Лайцзе-лу нарушила напряженное молчание.
— Мисс Сара не такая — как это у вас говорится? — строгая, как кажется.
Ему совершенно не хотелось говорить о женщине по имени мисс Сара.
— Не знаю, как благодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь.
Ее улыбка была ослепительной.
— Пожалуйста, и не пытайтесь. Должна признать, что не каждый день мне приходится делать это.
— Вы узнали во мне американца?
— Да, по тому, как вы одеты. Есть едва различимые отличия в стилях американцев, англичан и других Фань-гуй в Вампу.
— Фань-гуй! Именно это и кричала толпа. Что это означает?
В ее огромных глазах появилась смешинка.
— Хотите знать, что это означает? Заморский дьявол.
Джонатан улыбнулся, а потом, следуя ее примеру, рассмеялся.
Они все еще смеялись, когда вернулась Сара Эплгейт, и оба немедленно замолчали, как маленькие дети, которых застали за шалостью.
— Сун Чжао примет тебя, — сказала Сара. — Иди по правой дорожке. — Не дав ответить, она подхватила девушку под руку и вновь принялась отчитывать ее на мандаринском наречии.
Джонатан не мог двинуться с места, пока Лайцзе-лу не скрылась из виду. Только после этого он наконец вспомнил о своем деле и, следуя указаниям, направился к четырехугольному сооружению с крышей в форме пагоды, которое Сун Чжао использовал одновременно и как контору и как кабинет.
Торговец поднялся из-за низкого стола, снял очки и поклонился.
— Капитан Рейкхелл, — сказал он, — я сожалею по поводу тех драматических обстоятельств, в которых вы оказались, направляясь в мой дом.
Джонатан поклонился в ответ, затем протянул руку:
— Я благодарен вашей дочери за то, что она спасла меня.
— Этого и следовало ожидать, — вздохнул Чжао. — Лишь духи моих предков знают, что она выкинет в следующий момент. Прошу вас, присаживайтесь.
Джонатан сел на низкий стульчик, который был слишком короток для его длинных ног.
Служанка внесла в комнату чай и, поставив его на столик, попятилась к выходу.
Чайный ритуал был продолжительным и изысканным. Джонатан настолько был заворожен ситечком с ручкой из слоновой кости, что даже забыл о свойственном ему нетерпении.
Сун Чжао вел дружескую беседу так, как будто это был визит вежливости. Он сказал, что лишь один торговец по имени Рейкхелл бывал в Кантоне, но тут же добавил, что ему известно, что флот у Рейкхеллов большой. Он также дал понять, что уже в курсе того, что сын сэра Алана Бойнтона служит первым помощником на «Летучем драконе».
— Чарльз — мой двоюродный брат, — сказал Джонатан.
Лицо торговца мгновенно преобразилось, став похожим на маску.
— Ваш груз такого же рода, что у компании Бойнтон?
Молодой американец моментально понял суть вопроса.
— Мы с Чарльзом не занимаемся торговлей опиумом и никогда не будем, сэр. Мы оба считаем, что это отвратительно. Заверяю вас, что ни один из кораблей Рейкхеллов никогда не будет перевозить наркотики, как и корабли Бойнтонов, когда Чарльз примет руководство компанией отца.
Чуть заметная улыбка тронула губы Чжао.
— Вполне возможно, что мы сможем торговать друг с другом, капитан Рейкхелл. Мне не терпится услышать о вашем чудесном корабле, но подождем с этим до обеда, чтобы вас послушали и моя дочь с гувернанткой.
От мысли, что он вновь увидит эту ослепительной красоты девушку, у Джонатана закружилась голова, хотя он и понимал, что его обручение с Луизой Грейвс не позволяет ему уделять внимание другой женщине. И все же ему стоило большого труда заставить себя вернуться к делу.
— Сэр Уильям пишет мне, что у вас на борту уникальный груз, — сказал Чжао.
Следующие несколько минут должны были показать, обернется ли прибылью рискованное дело, затеянное Джонатаном.
— Когда я шел сюда сегодня утром, до того, как на меня накинулась толпа, я заметил, что большинство жителей Кантона носят одежду из хлопка.
— Даже те немногие, у кого есть шелка, все равно большую часть времени одеты в хлопок.
— Я также заметил, господин Сун, что ткань очень грубая. — Джонатан развернул свой сверток и неторопливо собрал небольшой ткацкий станок, поставив его на угол стола. — Это американский ткацкий станок для хлопка, созданный в Новой Англии. Он производит ткань, которая гораздо тоньше любого материала, который я видел здесь. Вот эта рубашка на мне сделана в Новой Англии.
Чжао наклонился вперед и потрогал материал. Глаза его были проницательны, и слушал он очень внимательно.
— Весь мой груз полностью состоит из таких станков, — сказал Джонатан. — Я готов продать более тысячи этих станков по цене два американских доллара за штуку.
