— Откуда ты знать? — спросила она резко.
— Да просто посмотрел на тебя, и все. — Он положил руку на ее плечо. — Уверяю тебя, я совершенно не хотел тебя обидеть. Тебе сейчас уже должно быть понятно, что ты мне нравишься сама по себе.
Элис, подняв голову, пристально посмотрела на него, увидела, что он говорит искренно, и накрыла его руку своей рукой. Она не могла припомнить случая, когда иноземный клиент говорил бы с ней извиняющимся тоном.
— Отец был моряком из чужой страны, — сказала она. — Никогда не видеть, никогда не знать.
— Мне жаль. И его, и тебя.
Она пришла в замешательство — столь неожиданным был его ответ.
— А Элис рада, — сказала она.
— Не могу тебя винить. Пожалуй, я бы испытывал те же чувства, что и ты. — Чарльз взял свои часы со стола и взглянул на них. — Я отнимаю у тебя весь день. Я должен уйти.
— Чаррз не уходить, — сказала Элис, и ее опытная рука медленно поползла вверх по его бедру.
— Ты убедила меня, я остаюсь, — сказал он. — Но потом нам нужно будет пойти на мой корабль, где я храню деньги. Я должен буду заплатить тебе еще.
— Чаррз уже платить очень много, — мягко сказала она. — Больше не платить.
Чарльз никогда еще не встречал кого-либо в ее положении, кто отказался бы от дополнительной платы.
— Очень хорошо, но только при условии, что ты позволишь мне потом угостить тебя обедом. В Вампу наверняка есть приличная таверна или другое место, где можно пообедать.
У Элис округлились глаза.
— Ты захотеть брать шлюху на твой корабль, а потом в хорошую таверну? — спросила она, а в голосе ее звучало удивление.
Чарльз схватил ее за плечи.
— Послушай, — сказал он. — Я не знаю, кем ты меня считаешь, но если мне не стыдно спать с тобой, то вряд ли мне будет стыдно появиться с тобой на публике!
Элис была так потрясена, что на несколько минут она даже потеряла дар речи. Затем она пробормотала:
— Другие люди в Вампу знать Элис шлюха.
— К черту других! — заявил Чарльз. — Я знаю тебя.
Она вновь прислонилась к его колену и снова стала очищать для него сочные орешки. Элис была ошеломлена его отношением к ней, но осталось еще одно важное испытание. Она собралась с духом и решилась:
— Чаррз суметь достать опиум для Элис? — спросила она.
Он резко отодвинулся:
— Да ты не в своем уме! Бог мой, только не говори, что ты куришь эту отраву!
— Не курить, — заверила она его вполне искренне. — Но другие платить сильно много за опиум.
— Ничего они мне за него на заплатят, и если ты хоть что-нибудь соображаешь своей хорошенькой головкой, то и ты не будешь с этим связываться. Если только начать курить опиум, все, остановиться уже невозможно, будешь курить, пока не погибнешь. Если бы это зависело от меня, то я бы повесил каждого торговца наркотиками, который мне попадется. Они уничтожат Китай, если их не остановить, а затем примутся уничтожать другие страны.
— Элис рада Чаррз думать так, — сказала она с довольным вздохом.
Он уставился на нее, не в силах объяснить ее противоречивое заявление.
Она не могла, да и не собиралась объяснять ему, почему она задала такой вопрос, но знала, как отвлечь его от этой темы. Незаметно потянув за шелковый пояс, придерживавший полы ее халата, она позволила им медленно раскрыться.
Чарльз посмотрел на нее, затем потянулся к ней.
Позднее, после того как они вновь предались любви, Элис надела один из самых своих ослепительных нарядов, и Чарльз настоял на том, чтобы пойти с ней на «Летучий дракон». Джонатан еще не вернулся из дома Сун Чжао, но Эдмунд Баркер был на борту, и Чарльз представил его девушке, пообещав вернуться с ней в другой раз, когда и Джонатан будет на корабле.
Потом, верный своему слову, он повел ее обедать в таверну «Корона и скипетр», принадлежащую англичанам. Это была единственная таверна в Вампу, где хорошо готовили, а обстановка соответствовала положению преуспевающих торговцев и морских офицеров. Среди посетителей преобладали мужчины, некоторые из них знали Элис, и ее появление вызвало определенное недоумение.
Однако Чарльз вел себя уверенно. Он был учтив и внимателен, относясь к девушке, как к леди, и его отношение вынудило и других принять ее, независимо от того, что они думали. Элис, впервые переступившая порог «Короны и скипетра», была ошеломлена.
Чарльз был уверен, что его кузен уже вернулся из Кантона, поэтому после обеда он распрощался с Элис, пообещав, что встретится с ней на следующий день. Не желая довольствоваться расплывчатым обещанием, он договорился встретиться с ней в полдень у нее дома.
Элис укрылась в тени, пока он шел в сторону пристани. Когда он исчез из виду, она направилась к воротам Петиции, проигнорировав только что прибывшего шведского капитана, пытавшегося привлечь ее внимание. Войдя в город, она наняла паланкин.
Смеркалось, когда она добралась до личных апартаментов Ло Фана во дворце наместника.
Выражение ее лица сказало мажордому, что ей есть что рассказать, поэтому он пригласил ее присесть.
Она сразу перешла к делу.
— Это правда, — сказала она, — что Чарльз Бойнтон с клипера янки — из той самой семьи судовладельцев Бойнтонов, чьи корабли тайно доставляют опиум в Срединное царство. Но как и Общество Быков, сам он ненавидит опиум.
При обычных обстоятельствах Ло Фан вряд ли бы поверил девушке. Но Кай подслушивал во время посещения Джонатаном Рейкхеллом дома Суна и рассказал ему примерно то же самое. Клипер доставил законный груз, Сун Чжао уже начал торговлю с капитаном, и Рейкхелл, перед тем как его проводили обратно в Вампу, горячо выражал ненависть к торговле опиумом.
— Ты совершенно уверена? — тихо спросил Ло Фан.
— Очень уверена. — Не в силах выдержать его пристальный взгляд, Элис опустила глаза.
Мажордом наместника некоторое время продолжал смотреть на нее.
— Этот Бойнтон заинтересовал тебя.
— Это правда, — призналась Элис.
— Ты в него влюбилась?
Она пожала плечами:
— Пока слишком рано говорить о любви. Но я признаю, что со временем могу полюбить его.
— Тогда чувства могут повлиять на твое мнение, — сказал Ло Фан.
— Никогда, — воскликнула она. — Я дала клятву поддерживать святое дело, и я буду верна этому делу.
— Даже если для этого будет необходимо изгнать всех чужестранцев из Срединного царства?
— Есть много плохих чужестранцев, — сказала Элис, — но есть и хорошие. И, — добавила она, понимая, что он знает о ее личной тайне, — если они будут изгнаны, то и меня придется отослать, потому что в моих жилах тоже течет кровь чужестранца.
