Они продали по меньшей мере половину картин. Если покупатель не желал немедленно забирать свое приобретение, то Леонард с важным видом приклеивал в уголке красную этикетку, означавшую, что картина не продается.
— Именно так поступают в настоящих картинных галереях, — прошептал он на ухо Диане, подмигнув ей с заговорщическим видом.
В общей сложности на нужды Иммиграционного центра удалось собрать более тысячи фунтов стерлингов. У Тинкера от грандиозных планов уже голова шла кругом; он пытался придумать, на что можно потратить столь грандиозную сумму. Например, можно было сделать обеденный зал ресторана более привлекательным, подобрав для него столы и стулья, добавить еще стол для бильярда, в фойе застелить пол ковром, купить новый компьютер в административный отдел…
К ним на огонек без конца заглядывали соседи, привлеченные шумом и суматохой, и с удивлением узнавали о том, что в их Богом забытой дыре, оказывается, организована выставка художественного творчества. Кое-кто из них задерживался настолько, что в конце концов покупал приглянувшуюся картину.
— Неужели вы в самом деле живете здесь, милочка? — допытывалась у Дианы какая-то женщина. — В таком случае вам очень повезло, — с воодушевлением продолжала она после того, как Диана ответила утвердительно на ее первый вопрос. — У вас тут тихо и спокойно, как будто в деревенской глуши. И поездов здесь почти не слышно.
Ванесса невольно испытывала душевный подъем и даже эйфорию, глядя, как люди платят за ее картины. Она сказала Диане, что после того как они закончены, их дальнейшая судьба ее не волнует, но это была неправда. Она получала истинное удовольствие от осознания того, что ее работы будут висеть на стенах в чьих-то домах. Эйлин перещеголяла всех, купив сразу пять картин. Свекровь Броуди заявила:
— Я хотела подарить их, но теперь, пожалуй, оставлю себе.
Учитель рисования, который был у них вчера, вернулся и купил еще две работы.
— В них что-то есть, — сообщил он Ванессе после того, как потребовал, чтобы его познакомили с автором. — Не знаю, в чем тут дело, но что-то в них определенно есть.
Неужели у нее в самом деле обнаружился талант? И ее желание перенести на холст угол крыши, створку окна, внутренности цветов и деревьев, необычные узоры, ржавую калитку, клочок неба, огненно-рыжие волосы Чарли — одни только волосы, ничего больше, маленькую ножку Поппи на подставке коляски действительно что-то значило? Пожалуй, перед тем как брать в руки кисть, следует отогнать прочь все мысли о том, что подумают другие, глядя на картину, и можно ли будет ее продать впоследствии.
Кто-то осторожно потянул женщину за юбку, и детский голосок произнес:
— Привет, Ванесса.
Опустив глаза, она испытала такой прилив радости, какой не испытывала еще никогда.
— Привет, Чарли, — пробормотала она, и к ее горлу мгновенно подступил комок. Ванесса с трудом сдержалась, чтобы не разреветься, и едва не задушила маленькую девочку в объятиях. — Где ты была? — Но, повнимательнее приглядевшись к своей подружке, поняла, что ее новая ослепительно-белая футболка с вышитыми золотом буквами «NY»[37] может служить достойным ответом на вопрос.
— В Калифорнии, с папой, — ответила девочка, восторженно распахнув глазенки. — Там была выставка компьютерных игр, и его компания заказала целый павильон. Я играла, играла и играла, перепробовала столько игр, что сбилась со счета, и еще больше мы привезли домой. А когда выставка закончилась, мы слетали в Диснейленд, а оттуда — в Нью-Йорк. Там у папы живут друзья, которые каждый вечер приглашали нас на ужин в ресторан.
Ванесса улыбнулась.
— Значит, можно не спрашивать о том, понравилось ли тебе в Америке.
Чарли вздохнула с сожалением.
— Мне очень понравилось, и папе тоже. — Ее ладошка, кажется, сама собой скользнула в руку Ванессы. — Но мне все время хотелось, чтобы вы были с нами.
— Я тоже жалею, что меня не было рядом. — Она вдруг подумала о том, а взял бы папаша дочку с собой в Америку или бросил бы ее на попечение той дамы, что заправляет курортным клубом в Саутпорте, если бы она, Ванесса, не преподала ему урок о том, как нужно воспитывать собственных детей? — А где твой папа? — поинтересовалась Ванесса.
— Где-то здесь. По-моему, Броуди увела его, чтобы угостить чашечкой чаю. Он был очень удивлен тем, что происходит по соседству, а потом сказал, что мы вернулись как раз вовремя, чему он очень рад. — Чарли потерлась щекой о руку Ванессы. — И я тоже.
Постепенно люди стали расходиться по домам. Наконец в саду осталось лишь несколько близких друзей и родственников. У братьев Дианы нашлись более важные занятия, а Тинкер, Роза и Алан собирались на концерт. Леонард снял с ветвей деревьев оставшиеся картины, занес их внутрь и тоже откланялся. По вечерам в воскресенье он обыкновенно играл с приятелями в шахматы.
В небе ярко сияло закатное солнце. Фрэнк Синатра спел «Летим со мной», затем последовала знаменитая композиция «Нэнси с улыбкой на лице». Отец Чарли и Колин оживленно обсуждали автомобили. Похоже, реставрация старого «триумфа» Колина близилась к завершению, и его собеседник горел желанием взглянуть на коллекционную машину. Одет он был точно так же, как и тогда, когда Ванесса увидела его впервые: в черное с головы до ног, разве что на этот раз его темные волосы не были схвачены лентой на затылке, а торчали в разные стороны, как будто его протащили спиной вперед сквозь живую изгородь. До встречи с ним Ванесса полагала, что он является обладателем рыжей шевелюры, как у дочери, но, очевидно, в этом смысле Чарли пошла в мать.
Родители Лео тоже ушли, но сам он остался. Глаза молодого человека неотрывно следили за Дианой, похожей на светлячка в своем оранжевом комбинезоне. Она порхала по саду, нигде не задерживаясь дольше, чем на мгновение. Он был влюблен в нее до беспамятства, влюблен столь безнадежно, что на него больно было смотреть. Теперь Ванесса понимала, почему у Дианы недостает духу отвергнуть подобные преданность и обожание.
Рэйчел и Чарли играли с Поппи на одеяле под деревом, ветви которого отбрасывали густую, прохладную тень.
— В Нью-Йорке я почему-то не видела ни одного ребенка, — рассказывала подружке Чарли.
Броуди обнаружила в холодильнике остатки вина.
— Налить кому-нибудь немножко? — предложила она.
— Мне! — Эйлин подняла руку. — И даже не один бокал, а сразу два — любого цвета, сладкое или сухое, мне все равно.
— Я бы тоже не отказалась немного выпить. — Меган обессиленно опустилась в шезлонг. Она была далеко не молода, а денек сегодня выдался нелегкий.
