— Заткнись, — с брезгливостью велела Регина и схватила ближайшую миску с лапшой.
Гера тоже взяла одну, сказала быстрое «спасибо» и начала есть.
Братья негромко переговаривались о планах на день, Регина следила за ними, как тюремщица за преступниками, а Гера просто ела и старалась не думать, какой счет ей выставят за такую обходительность. Потом, все потом. Она еще с прошлой проблемой не разобралась.
В своей жизни Гера так и не научилась делать три вещи: пить в меру, держать рот на замке и признавать свои ошибки. Сейчас все три слабости ударили по ней изо всех сил. В глубине души Гера давно признала, что паскудно себя повела, и Лада не виновата в том, что она забыла про нее. И уж точно не виновата в том, что волновалась за Геру больше, чем она сама.
Гера дожевала свою лапшу и сбежала, оставив Регину наедине с братьями инкубами. Она спешила в свою комнату, представляла, как они обе сделают вид, что вчера ничего такого не произошло и проблема на этом исчезнет.
Только комната стояла пустой и притворяться было не перед кем. Никаких надоедливых девчонок, ворующих рубашки.
Гера села на диван и потеребила кончик хвоста. После вчерашнего даже такая малявка поняла, что она обыкновенная дура и пьяница. Лучше бы Гере перестать нянчиться с Ладой, тогда директор Магнус быстро пристроит ту в добрые руки.
И она продержалась целый день. А потом ночь. Но утром не выдержала и, чувствуя свою полную бесполезность, поплелась к директору, чтобы узнать, куда подевали недолису. Гера поскреблась в директорскую дверь и после разрешения вошла, а Магнус незамедлительно предложил ей угоститься чаем с печеньем.
От директора она узнала, что вчера утром приехала госпожа Лидия, и дети под ее опекой. Тогда же ей рассказали, что в Бюро подкинули остроухого фея, и теперь у них целых два подростка на один отдел. Магнус всех привечал, вот, даже Геру принял. И обратно позвал. Хотя из-за истории с Сильвией стоило дать ей крепкого пинка под пушистый зад.
После короткого разговора директор засобирался — спешил к жене — и вскоре оставил Геру наедине с драконьим яйцом. Она уселась в директорское кресло, скрестила руки на столе и уложила на них подбородок, разглядывая свое искаженное отражение в золоте скорлупы.
— Сама виновата, — сказала она кривой Гере.
Наверняка она и внутри такая: перекошенная и ненормальная.
Гера протянула руку и кончиком когтя коснулась скорлупы. Воздух вокруг яйца раскалился, но она не отнимала руку. Вот так, рядом с Энтаром, пусть и непривычно молчаливым, жизнь выглядела не такой уж плохой.
— У меня в голове нужных запчастей не хватает, — сказала Гера и аккуратно постучала по яйцу.
Яйцо запульсировало в ответ.
— Я бы ее только плохому научила.
Яйцо согласно качнулось в своей подставке, и Гера вздохнула — даже зародыш дракона все про неё понимает. Скорлупа жгла пальцы, но она все равно погладила яйцо самыми кончиками. Гера посидела еще минуту — или десять, все равно никто не считал — и решила, что пора уходить. В то же мгновение через всю скорлупу прошла длинная молния-раскол, и яйцо дико закачалось в чаше.
— Да вы сговорились? Тебе-то что не понравилось? — спросила Гера, подскакивая.
Она успела подхватить падающее яйцо и взвыла, но не отбросила его от себя, а плюхнулась на ковер и только тогда разжала руки.
— Энтар, ты настоящий мудак!
Гера лихорадочно дула на обожженные ладони и чертыхалась. Она понятия не имела, как принимать роды! И вообще, правильно ли называть родами вылупление из яйца? В это время трещины расползлись по всей поверхности, потом целый кусок скорлупы отвалился, а через внутреннюю пленку пробилась когтистая лапка.
Пленка едва поддавалась, и Гера, продолжая ругаться, собственными когтями помогла дракончику с этой стороны.
— Ну и куда ты полез раньше срока?
Дракончик плевать хотел на причитания Геры и просто-напросто вывалился из яйца, прямо ей в руки. Нововылупленный Энтар истошно заверещал и ткнулся носом в ладонь Геры, этого ему показалось мало, и следом он попробовал ее на зуб. Пришла очередь Геры верещать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Прямо в этот живописный момент дверь распахнулась, и в комнату вошла Лада, а за ней вчерашний ушастый мальчишка. Лада вскрикнула от испуга, фейчонок тоже вскрикнул, но с фанатичными нотками восторга в голосе.
— Родился? Уже?
Она шлепнулась на задницу рядом с Герой, фейчонок опустился рядом, не сводя глаз с дракончика.
— Родился и сразу начал орать, — посетовала Гера, пряча пальцы от зубастой мелочи.
— Его надо напоить, — робко влез мальчишка.
Гера огляделась в поисках своей чашки с чаем.
Фейчонок, радостный от того, что его не прогнали, продолжил:
— Драконят поят кровью первые пять дней после рождения, потому что их желудок еще не готов к пище. И только на шестой день дают свежее мясо.
Энтар, счастливый от того, что его нужды хоть кто-то понимает, снова вцепился клычками-иголками в руку Геры.
— Так он не просто кусает, он меня ест? — возмутилась Гера, выдергивая ладонь из пасти.
Энтар горько заплакал на драконьем.
— Мы с Лалехом сбегаем, поищем в столовой, — подскочила Лада.
— У нас тут всякие живут, но в столовой вы не найдете горячую кровь, — сказала Гера и вздохнула, а потом обратилась к недовольному Энтару, который все еще охотился за её пальцами, неуклюже приподнимаясь на задних лапках: — Вот раньше ты мою кровь пил хотя бы образно.
Она надрезала когтями кожу, и дракончик, обрадовавшись угощению, припал к кровавому ручейку и наконец заткнулся. Если быть точнее, он все равно тихонько шумел — довольно урчал — и Гера даже чувствовала вибрацию, которая зарождалась где-то в груди Энтара.
Они втроем разглядывали притихшего дракончика.
На благородного зверя тот не тянул: не было у него изящного тела и длинных усов. Энтар напоминал золотистую булочку, к которой приделали короткие лапки. Но фейчонок смотрел на пузатую недоящерицу с благоговением, будто перед ним сам император-дракон. Хотя… на деле так оно и было.
— Всегда мечтал увидеть дракона, — прошептал он.
А Гера наконец подняла взгляд и посмотрела на Ладу. Девчонка обеими руками прижала лисьи уши, торчащие из короткого ежика волос.
— Стала бы я просто так тебя искать, — сказала она. — И что мне с этим делать?
— Учиться оборачиваться, — непроизвольно ответила Гера и ухмыльнулась, но её ухмылка быстро сползла с лица.
Какой оборот? Хвосты отрежут, и все! Пусть директор Магнус придет уже и все решит. В ответ на её безмолвную мольбу дверь открылась.
— Ну, драконище, ну ты дал, — с порога пробасил Магнус.
Он подошел ближе и присел на корточки в кружок, который образовался вокруг Геры с маленьким Энтаром на коленях.
— Почувствовал, что фон заволновался, и сюда побежал. А вы и сами справились.
Он одобрительно посмотрел, как дракончик причмокивает, опустошая кровяные запасы Геры.
— Забирай его уже, — сказала Гера и потянула малыша за хвост, отцепив от руки.
— Но ведь ты его покормила, куда же я его заберу?
— Туда, где его будут кормить другие.
— Ничего не получится, — вздохнул директор и бросил хитрый взгляд на возмущенного дракончика.
— Первое кормление дракона проводит его мать, поэтому он запоминает запах кормящего и больше никому не доверяет до тех пор, пока не встанет на крыло, — на одном дыхании выпалил фейчонок.
— Похвально, похвально! — похлопал Магнус в ладоши. — Приятно видеть, что молодежь стремится познавать мир.
Лалех зарделся.
— Все правильно, — сказал Магнус, и обратился к Гере: — Наш маленький коллега будет доверять только тебе, пока не повзрослеет.
Гера тут же попыталась скинуть дракончика с колен, но тот вцепился в неё всеми лапами и отчаянно заскулил. Даже её черное сердце не вынесло таких звуков, и она прижала Энтара к груди, поглаживая его треугольную головку.
— Ладно, ладно, я пошутила. Сестрёнка… — подчеркнула она и прищурилась, посмотрев на давящих смешки окружающих, — сестрёнка о тебе позаботится.
