– Пибоди, Тихая комната. Начинай обыск заново. На этот раз мы ее всю выпотрошим.
– Есть, шеф.
– Зачем? – вскинулась Филадельфия. – Вы же уже смотрели!
– Будем смотреть еще. Вы сказали, обустройство еще не было закончено. Что конкретно вы имели в виду?
– Я имела в виду, что мы еще не покрасили стены и не расставили скамьи. Мы хотели, чтобы эта комната была похожа не на часовню, а на что-то более умиротворяющее, способствующее размышлениям. Еще прудик не был сделан, настенный фонтан не установлен, цветы не посажены.
– Ясно. Сейчас вы можете вернуться к своим делам. Я буду с напарницей. Никого туда не впускать!
– Лейтенант! – Она стояла перед Евой, сестра двух братьев. Вид у нее был убитый. – Так Монти… Монти не ездил в Африку?
– Нет, не ездил.
– И вы думаете, вы правда думаете, что Нэш… причинил ему вред? Но он не мог! Он не способен никому причинить вред. И Монти он любил. Всем сердцем. Он никогда его не обидел бы. Даю вам слово!
– Тогда где он? Вы можете мне сказать, где находятся оба ваши брата?
– Нет, не могу. Умоляю, найдите их!
Ева зашагала к Тихой комнате, на ходу доставая телефон.
– Электронные приборы здесь запрещены! – объявила Шивиц.
Проигнорировав предупреждение, Ева вошла. Пибоди уже успела снять со стен кое-какие картины и теперь обследовала их с помощью мини-сканера.
– Смерть или заточение, – произнесла Ева.
– Два способа остановить серийного убийцу.
– Точно. Рорк! – повернулась она к экрану, на котором появилось лицо мужа.
– Да, лейтенант? – отозвался тот.
– Сделай мне одно одолжение. Бухгалтерия у Джонсов в полном порядке, все чин-чинарем.
– Хочешь, чтобы я присмотрелся повнимательнее?
– Нет, финансами у них заведует сестра, там все наверняка чисто. Но возможно, у него есть другой счет, о котором она не знает. Который он не светит.
– Сунуть нос в чужие финансы – это не одолжение. Развлечение!
– Так и думала, что ты это скажешь.
– Если что нарою – дам тебе знать.
– Думаю, он мог завести счет на имя брата. Так что и на Монтклера глянь, хорошо?
– Будешь учить меня, как и что делать, – я рассержусь.
– О’кей. Тогда развлекайся.
Она отключила связь.
– Тут два варианта, – обратилась она к Пибоди. – Либо Джонс увез брата якобы к самолету, а сам его убил и избавился от тела – и тогда это настоящее предумышленное убийство. Либо он увез его куда подальше и запер.
– Смерть или заточение.
– Да. Если смерть – мы найдем Джонса и выжмем из него все подробности. Если заточение – мы найдем, где оно, потому что для того, чтобы держать кого-то под замком, требуются деньги и учреждение, где таких людей держат, и это не тюрьма.
– Психушка?
– Это стоит денег. Деньги Рорк сейчас ищет. А мы посмотрим, не оставил ли нам Джонс чего-нибудь интересного здесь.
– Думаешь, он здесь что-то спрятал?
– Я думаю, что он не просто так сидел здесь битых два часа, ведь он мог спокойно пойти к себе в кабинет или подняться в квартиру. Или просто проболтаться где-то на улице. И если верить вездесущей всезнайке Квилле, он и теперь подолгу здесь просиживает.
Ева размяла плечи.
– Начинаем дербанить.
22
Они вынимали картины из рам, снимали чехлы с диванных подушек, вытряхивали землю из цветочных горшков – вместе с самими цветами.
– Она сказала, они еще только обустраивались, что-то устанавливали, что-то красили. – Ева пристально всматривалась в стены. – Может, его посетила та же идея, что и брата, – спрятать что-то за стеной?
– Нам потребуется сканер помощней.
Шансов немного, подумала Ева, и все же…
– Звони, пусть привозят. Он потрясен, его мучает совесть, теперь он живет во лжи. Приходит сюда подумать, помолиться, помедитировать – да зачем угодно. Он увез брата, убрал его со сцены и не может смотреть сестре в глаза. При этом он глава семьи, – рассуждала она, выхаживая по комнате. – Он руководствовался своими убеждениями – или тем, что заставил себя считать таковыми. Поступил правильно. И нести этот груз ему теперь одному. Но ведь это не то, чему они себя посвятили, так ведь?
– Сканер на подходе. И двое дактилоскопистов едут, – доложила Пибоди. – Что ты там говорила?
– Я говорю, нести этот груз в одиночку – это же не то, к чему они привыкли. Они привыкли во всем полагаться на высшую силу, так?
– Ну…
– Однако мы здесь не видим ничего религиозного. Ни крестов, ни изваяний Будды, ни пентаграмм, ни звезд.
– Они не относят себя ни к одной конфессии. Но у них есть своя символика и свои стихии.
– Какая символика? Какие стихии?
– Растения – нечто растущее, земля. Свечи – для огня. Вон там фреска с облаками – по-моему, символизирует воздух. И еще…
– Фонтан. Вода в нем. Он застал брата за попыткой утопить Лонну. В воде.
Тонким, прозрачным слоем вода стекала по двухфутовой секции стены, облицованной, как определила Ева, искусственным камнем. Тихо и мелодично она падала в узкий желобок, оформленный под позеленевшую бронзу с патиной, где образовывала небольшую заводь над белой галькой.
– Красиво, – оценила Пибоди. – У нас дома всегда был фонтан в саду – на солнечной батарее. И еще отец построил изумительной красоты каменный фонтанчик в солярии. Наверное, для нас это было что-то вроде их Тихой комнаты. Там было много цветов, каменные скамьи, подушки для сидения на полу. В чем-то очень похоже на эту комнату, только стены у нас были стеклянные. Раньше мы часто… Да ты не слушаешь!
– Как эта штуковина выключается?
– У нас моторчик в основном работал на солнечной батарее, а такая штука, наверное, выключается каким-нибудь тумблером в подсобке. И наверняка еще где-то есть аварийный выключатель – на случай, если что-то сломается и вода разольется.
Пибоди подняла глаза и сосредоточенно вгляделась в идущую поверху балку.
– Удачное решение, – проговорила она. – Смотри: вода подается наверх по трубе, замаскированной как потолочная балка, и все так хорошо подогнано, что создается иллюзия, будто она течет из ниоткуда, прямо из стены. Но аварийный выключатель должен быть там, где до него можно дотянуться.
Она опустилась на корточки, потом встала на четвереньки и поползла вдоль желоба.
– Что-то не видать… Погоди-ка… Вот он! Как сделано-то! Если не знать, то и не увидишь.
Она приоткрыла лючок и щелкнула расположенным под ним выключателем. Поток воды замедлился, превратился в капель и вовсе иссяк.
– Хм-м… Глаз-алмаз.
– Мы, Пибоди, вообще ловкие. – С этими словами «ловкая Пибоди» села с колен на пятки. – Видишь, как устроено? Циркулирует одна и та же вода. Стекает в этот прудик, а потом по трубам в стене опять подается наверх.
– То есть слива как такового нет?
– Слив есть, но только на аварийный случай.
– Двенадцать жертв и пропавший подозреваемый – чем тебе не аварийный случай?
– Это точно. – Пибоди опять встала на четвереньки, повернула другой тумблер, и вода с бульканьем начала убывать из заводи.
– Вы, Пибоди, и впрямь ловкие. – Ева опустилась на колени, закатала рукав и принялась разгребать гальку. – Нам надо ведро или нечто подобное.
– Я схожу принесу.
Ева продолжала разгребать камни, еще покрытые водой. Красивые и гладкие белые камешки. Может, ничего тут и нет, подумала она. Может, он просто сидел и жалел себя. И спрашивал у вселенной, почему, ну почему его брат превратился в маньяка-убийцу.
Вдруг ее пальцы что-то подцепили. Она потянула и достала каплевидную подвеску на серебряной цепочке.
Нет, не так, поправила она себя, не подвеска – половинка подвески, как кусочек пазла. На одной стороне надпись: «НЭШ», на другой – «БРАТЬЯ».
– Пибоди, смотри! – сказала она, услышав, что дверь опять открылась. – Ключ к разгадке.
– Ого, какой вы тут разгром учинили!
– Квилла! – Будь она неладна. – Тебе сюда нельзя!
– Я просто хочу посмотреть. А что это вы тут все разгромили? Это что, в фонтане было? А с чего бы кто-то стал прятать свой парный кулон в фонтане? Ой, весь намок…
– В фонтане вода, если ты не знала. Парный кулон?
– Ну да. Некоторые их себе заводят, когда клянутся в вечной дружбе. Знаете такое? Ну, типа как мы с тобой – две половинки одного целого или мы так друг другу подходим, всякая чушь в этом роде. Идиотизм, одним словом.
Но по глазам Квиллы было видно, что она тоже не отказалась бы от такого кулона.
– Что ж, может быть. А на этих кулонах пишут имена или «Друзья навек»?
– Дык… «Друзья навек», ясен пень. В этом-то вся фишка, нет?
– О’кей. Теперь уходи.
– Да ладно вам. Все тут на цыпочках ходят, будто боятся какого монстра разбудить. Скукотища…
– Иди поскучай. Пибоди! – рявкнула Ева при виде напарницы с большим белым ведром в руках.
– Эй, девочка, тебе тут правда делать нечего.
– Это уже не Тихая комната – после того, что вы тут натворили. Вы что, фонтан осушить хотите? Могу помочь.
