жила в пентхаусе? – недоверчиво спросила Ноа, повышая тон голоса. – Чтобы следить за мной? Что это за отношения, Николас?
Я сжал кулаки. Это последнее, о чем я думал. Я считал, что наконец-то все будет хорошо – мы будем вместе, и все станет как раньше, но ситуация только ухудшилась.
Ноа уехала из особняка моего отца и перебралась в кампус. Теперь ее окружают всякие придурки, которые не прочь позабавиться со студенткой-первокурсницей: мало ли что там может произойти…
– Если ты мне не доверяешь, ничего уже не имеет смысла, – заявила она и пристально посмотрела на меня.
Ее голос сорвался, я шагнул к Ноа и обхватил ее лицо ладонями.
– Ты ни в чем не виновата, – сказал я, мысленно проклиная себя за то, что накричал на нее. – Когда ты далеко от меня, я представляю совершенно жуткие вещи и просто не могу контролировать воображение. У меня сердце разрывается, Ноа, но я лишь недавно обнаружил, что способен на такие сильные чувства. Но ведь все дело в том, что я люблю тебя. Последнего человека, которого я любил столь же сильно, как тебя, я теперь всегда буду ненавидеть… и не могу не сравнивать с тобой. – Я замолчал: неужели я действительно это сказал?
– Николас, я не твоя мать, – проговорила Ноа. – И никуда не уйду.
Образ матери, бросившей меня, вторгся в разум. Я перестал доверять женщинам, после того как она оставила меня. Поклялся, что никому больше не доверюсь и вообще никогда не влюблюсь. Любовь потеряла для меня смысл: вот что повлияло на меня в те годы, а вовсе не отношения и разрыв родителей. А теперь, когда я обрел Ноа… я боялся, что она поступит со мной таким же образом, как мать.
Ноа была моей, я не мог потерять ее. Я этого не вынесу.
Мы продолжали смотреть друг на друга.
– Ты ушла из пентхауса, – прошептал я ей прямо в губы.
Ноа не шелохнулась, ожидая, что я скажу или сделаю. Я отстранился и сделал два шага назад.
– Не знаю, как мы выберемся отсюда.
39. Ноа
Мы подъехали к дому, где жил Ник, в полной тишине. Бойфренд больше не проронил ни слова, в машине он даже не посмотрел на меня. Когда мы поднялись в пентхаус, я проследовала за ним, пытаясь успокоиться. Чувствовала себя виноватой, хотя именно мама была причиной того, что мы снова поссорились… Очевидно, Николас отдалялся от меня все больше с каждым днем.
Мои проблемы и мать стояли между нами, и я не знала, что делать. Пыталась принимать решения объективно, основываясь на том, что лучше для меня и Ника, но ничего не получалось так, как я хотела.
В конце концов тишина стала невыносимой. Лучше бы Ник высказался, пожаловался, чем молчал. Ведь это означало, что у него в голове крутится самое худшее, о чем мне лучше не знать.
Он сразу направился в спальню и закрыл за собой дверь. Я остановилась и потопталась на месте. Он хочет продолжить ссору? Возможно, мне нужно попросить его отвезти меня в общежитие, но я не хотела лишний раз напоминать, что переехала в кампус. Без него. Кроме того, я не могла вынести даже мысль о том, что уйду, так ничего и не решив. Не хотела, чтобы мама победила, и мы окончательно расстались.
За дверью абсолютно ничего не было слышно, и через несколько минут я набралась смелости и вошла в спальню.
Ник сидел на кровати. Уже снял футболку, оперся одной рукой о колено, а в другой держал сигарету. При виде меня он оторвал взгляд от пола и посмотрел мне в глаза.
Я молча наблюдала за ним, он делал то же самое. Нас разделяло всего несколько метров, которые превратились в пропасть. Я чувствовала страх и одиночество, поэтому подбежала к Нику, села у его ног и подняла на него взгляд.
– Не позволяй этому разлучить нас, – прошептала я. Вот единственное, что я сумела выдавить из себя. Похоже, я даже не понимала, насколько нам обоим плохо, пока не услышала признание Ника, сказанное полчаса назад.
Он посмотрел на меня и поднес сигарету к губам. Я начала ласково гладить его по руке. Он хмуро таращился на меня и стряхивал пепел в пепельницу.
Я встала и пересела к нему на колени, обхватила его лицо руками, чтобы он посмотрел мне в глаза.
– Мне нужно побыть одному, Ноа, – еле слышно сказал он.
Мои руки потянулись к его затылку, хотелось погрузить пальцы в его волосы, избавить Ника от тоски и злости, которые он до сих пор всеми силами пытался контролировать. Он вскинул руку, чтобы удержать мою, мешая мне продолжать ласкать его.
– Не играй со мной, Ноа, не сейчас. – Голос Ника был резким и холодным, и я была вынуждена слезть с его колен.
Я поняла, что ситуация усугубилась. Николас поднялся и обошел меня, едва коснувшись, но я преградила ему путь.
– Послушай, Ник… да, я причинила тебе боль, ты боишься, что я брошу тебя, но ты не можешь игнорировать меня. Не можешь!
Он смерил меня яростным взглядом.
– Я игнорирую тебя, потому что пытаюсь контролировать себя!
Я была поражена его раздраженным возгласом, но старалась сохранять спокойствие. Николас глубоко вздохнул и снова заговорил.
– Я мог бы помочь тебе оплатить обучение, – заявил он, серьезно глядя на меня.
Я на миг зажмурилась. Я знала, что он скажет это, но не могла принять.
– Но я тебе просто не позволю, – ответила я.
– Ноа, я предлагаю вариант, который удовлетворил бы всех. Почему ты до сих пор не понимаешь, что твои решения влияют на нас обоих, а не только на тебя? – воскликнул Николас.
– Оно не удовлетворит меня, Ник! – возразила я, тщетно стараясь держать себя в руках и тоже сорвавшись на крик. – Если жизнь с тобой подразумевает войну с родителями, а также полную финансовую зависимость от тебя, я возненавижу быть здесь… разве ты не видишь?
– Ты не права, Ноа! Все, что я вижу – тебя в окружении других людей, а меня нет рядом. Вот и все!
– Я никогда не давала тебе повода ревновать, и именно поэтому ты сейчас такой.
– Не мели ерунды, я тоже не давал тебе ни малейшего повода.
Я попыталась придумать, как объяснить Нику, что ревность может быть приемлемой до какой-то степени.
– У меня больше мотивов, чем у тебя. У тебя было больше женщин, чем пальцев на руках. Я отдала тебе все, ты в курсе, Ник, я целиком и полностью
