очень тебя прошу! Пожалуйста! Не для них. А для себя.
Девушка, ничего не говоря, но вложив в свой взгляд максимум презрения в отношении майора ФСБ, выдернула из его рук тюбик с отвратительно пахнущей, но, как оказалось, совершенно безвкусной пастой и принялась медленно выдавливать её себе на язык и с трудом проглатывать.
Андрей улыбнулся.
«Что, пчёлка Майя, удивлена? Хочешь уметь командовать людьми, заранее продумай вопрос, за какие потаённые струны души надо дёргать и на какие скрытые кнопки нажимать».
— Как дела у Диоллы? — осведомился он, между прочим, чтобы заполнить чем-то воцарившееся молчание.
— Лучше. Хардз заверять, что Дил теперь иметь все шансы на жизнь.
Андрей счастливо засмеялся.
— Ну, ещё бы не иметь таких шансов? Эта девчонка не просто с внутренним несгибаемым стержнем. Она из тех людей, которых, бывало, везут в реанимацию оперировать, а они теребят доктора за рукав и умоляют врачей не сильно копаться по времени, так как сами планируют уже вечером свалить из больницы на свидание или какое-нибудь другое, не менее важное, мероприятие. Вот увидите ещё, валяться больной в кровати Диолла не будет. Сбежит сразу же, как только почувствует себя лучше.
— Да, Дил есть непоседа. Это правда, — офицер Руц ответно улыбнулась, не забывая поглядывать, как дипломат Настя расправляется с выделенной ей едой.
«Страдальчески, но вроде бы ест».
— Всё! — Анастасия сердито протянула вперёд тюбик из-под «полезного ужина». — Он пустой. Довольны?
— Вполне, — Майя приняла из рук девушки пустую «посуду», затем повернулась к Андрею и вручила ему второй тюбик с энергетической пастой. — А это есть твой ужин, землянин Андрей. Ешь.
— Чего? — Андрей даже опешил от такого предательства. — А я-то за что наказан? Я разве похож на девушку-дипломата, о которой вам всем табором заботиться приспичило?
— Э… — женщина, видя столь бурный протест, запнулась на мгновение в объяснениях. — Этот ужин есть полезная, лекарственная пища. Землянин, ты отдать Дил свою кровь. Ты потерять силы. И тебе требоваться их возвращать. Ты сейчас есть слабое существо.
Майор, дослушав пояснения Майи до конца, нахмурился:
— Мм-м! Слабое, значит? Вот уж не предполагал, что произвожу впечатление слабого. Последний раз меня, к Вашему сведению, слабым называли в возрасте пяти лет. И то — я хорошую затрещину отвесил на память тому, кто сделал такое неосмотрительное предположение. Вот. А кровь я не первый раз сдаю. Поэтому силы свои адекватно рассчитываю. Я быстро восстановлюсь. Не волнуйтесь.
— Андрей, я… Я не хотеть тебя обидеть. Я желать тебе здоровья. Мы все желать этого. Ты нуждаться в еде. Ешь… Пожалуйста!
Женщина даже попыталась в своей просьбе скопировать интонацию Ивана, когда тот умолял Настю пойти на уступки. Слова вежливости по отношению к раздражающему её землянину дались Майе нелегко. Но это весьма порадовало и где-то даже рассмешило Андрея.
— Забавно, — не пряча своей улыбки, он взял в руки тюбик, выдавил из него себе на язык столовую ложку содержимого, скорчил страшную гримасу и проглотил совершенно безвкусную, немного отдающую сыром и грибами массу. — А мне казалось, что Вы хотите меня убить. Признайтесь, госпожа Руц, Вы же говорили это пару часов назад несерьёзно?
Нельдианка, предвидя очередные непонятные шутки в свой адрес, вновь внутренне подобралась:
— Зачем спрашивать такой вопрос? Если я так говорить, значит, я так думать в тот момент. Я переживать о здоровье Дил. А ты, ты… Я всегда есть серьёзный человек. Я хотеть тебя убить тогда. Но сейчас уже нет. Я уметь нормализовать свой эмоциональный фон. Я уметь взвешивать свои поступки.
— Да-а, с чувством юмора у Вас у всех напряжёнка. Я заметил, — майор снова засмеялся. — Вам бы у нас в России с годик пожить. Человеками бы стали. А так — одно название, что из цивилизации. Да, — Андрей ещё раз выдавил себе на язык немного «лекарственной еды» и протянул тюбик навстречу женщине. — Спасибо за подкрепление, госпожа Руц, но я есть это больше не буду. Даже если Вы начнёте запугивать меня всеми Айболитами мира. Это несъедобно.
— Землянин, ты ошибаться! Это есть полезный продукт.
— Вполне допускаю. Поэтому можете скормить его Вашей команде. Или подкрепитесь сами. А то сил руководить другими не останется.
Майя расстроено приняла в руки тюбик с энергетическим наполнителем. Конечно, она вовсе не собиралась звать кого-то на помощь и силком запихивать еду Андрею в рот. Хочет голодать — его право. Но вот тот факт, что этот землянин никоим образом не намерен идти на дружеский контакт — это и настораживало, и огорчало, и выводило из себя.
«А как тут не беситься? Рядом стоят напарники, для которых их руководитель — лицо авторитетное и заслуживающее свою должность. А какой-то абориген с отсталой планеты всякий раз выставляет мои слова и действия в неприглядном, если не сказать прямо — в дурном свете!».
Женщина была недалека от истины в своих предположениях. Андрей вовсе не стремился к разумному и полезному диалогу. Даже та опасная ситуация, в которой они все вместе сейчас оказались, нисколько не уменьшала пропасти между ними. Майор не желал чувствовать себя кому-то обязанным.
«Создаётся впечатление, что он так и ищет новый повод повеселиться. Или новый повод поругаться», — продолжила свои размышления Майя. А она-то считала, что уже полностью контролирует захваченных в плен людей! Ведь никогда до этого, ни с нельдианами, ни с лучитами, ни даже с теми слаборазвитыми существами с отдалённых планет, с кем ей доводилось пересекаться по роду службы, ни с кем у неё не было проблем в общении. Всегда было определённое взаимопонимание. Всегда был достигнут компромисс. Было удовлетворение от качественно проведённой работы. И некоторая гордость за свои знания, умения и навыки.
«А сейчас всё не так, как обычно. Мне очень хочется понять этого мужчину, но я отчего-то сделать это не в состоянии. А Андрей, кажется, может меня понять. Но, как назло, отчего-то не собирается этого делать! Вот так и хочется его убить!!!».
— Что-то ещё? — майор с ироничной улыбкой смотрел, как женщина растерянно вертит в руках тюбик с «едой», но не спешит давать своей команде в лице стоящих за её спиной Таафитта и Гокролла сигнал к отступлению.
Майя ощутила, что не на шутку закипает.
«Клянусь самым дорогим, что у меня есть, Андрей, но я выбью тебя из твоего спокойного и невозмутимого состояния важности и значительности! Глупый, необразованный, наглый, отсталый абориген! Никто не смеет смеяться надо мной! Я тебя заставлю уважать меня и всех нельдиан тоже! Не трогают тебя мои ругательства? Ладно, переживём. Не ценишь мою честность, откровенность и доброе отношение? Хорошо, землянин.
