Они вышли из кабинета, закрыли дверь и тут же услышали раздавшийся из кабинета хохот. Оставшиеся внутри сотрудники не выдержали и по достоинству оценили выход Нойманна. Подполковник вздохнул:
— Пиздюки.
Спустившись на первый этаж и пройдя охрану, они вышли на улицу и остановились на крыльце. Оршин чуть помялся и посмотрел на Максима:
— Это… насчет аэропорта…
Максим прервал неумело начавшего извиняться человека:
— Бывает.
— Павел.
Парень удивлённо посмотрел на протянутую ладонь. Спустя мгновение он усмехнулся и пожал руку:
— Максим.
— Доводилось уже работать по маньякам?
— К сожалению.
— Взяли?
— Да. Но тяжело.
— Успел наворотить?
— У нас же необычные маньяки, — Максим поморщился. — В статусе международных террористов.
— Ну да, у вас масштабы другие.
Перед ступенями остановилась серебристая машина с Нойманном за рулём. Сотрудник не стал выходить или глушить мотор, намекая, что можно отправляться.
— Если что-нибудь понадобится, скажешь ему, — Оршин кивнул на водителя. — Если сам не достанет, то сообщит нам. А мы поможем, чем сможем.
— Хорошо, — кивнул Максим и, спустившись, сел в машину на переднее сиденье.
Тут же прозвучал вопрос:
— Куда?
Парень назвал адрес, и машина мягко тронулась. Бесед они не вели. Тишину разбавляла музыка из радио. Нойманн не решался первым нарушить молчание, считая, что «высокий» гость сам решит, когда наступит время для разговора. А Максим боролся с подобием мандража.
Когда он уезжал из квартиры, то в ней царила разруха. Дыра в стене от выбитого окна. Провал в потолке, из которого сыпались люди. Горы пыли и осколки мебели. И окровавленные останки ярким пятном, как вишенка на торте.
Он понимал, что его не отправят в разрушенную квартиру. Но страх увидеть место, в котором он вырос, в запустении всё равно пробивался наружу. И смешивался с любопытством. Смогли привести в порядок его жильё?
Въезд в знакомый двор. Медленное движение по почти пустой улочке. Перед поворотом за угол Максим задержал дыхание. И тихо выдохнул, не увидев кирпичей, лежащих на дороге. С трудом сдержался, чтобы не взглянуть через окно вверх.
Нойманн припарковал машину на стоянке у подъезда. Они подошли к двери, и Максим, чуть нервничая, достал ключи и приложил магнитную пломбу к замку. Раздался знакомый писк.
Зайдя в подъезд, мужчины почувствовали, как в них впился пристальный взгляд консьержки. Бойкая старушка тут же поинтересовалась:
— Вы к кому?
— К себе, — буркнул Максим и пошёл к лифтам, чувствуя, как появилось раздражение. Он пришёл в свой дом. И не собирается перед кем-то отчитываться. Это его территория…
— Вы из какой квартиры?! — донеслось им в спины, после чего раздался металлический звук открываемой щеколды, и старушка резво побежала за ними. — Вы из какой квартиры?! Я вас не знаю!
— Я вас тоже не знаю, — оскалился парень. — И знакомиться не собираюсь.
— Ишь какой! — не сдавалась консьержка. — Я сейчас полицию вызову! Они быстро на вас управу найдут.
— Не надо, мать, — покачал головой Нойманн и показал ей удостоверение. — Полиция здесь не поможет.
— Ой! Что же это… — старушка картинно прижала руки к груди. — Убили кого? Или ограбили? Не может быть! Только если в смену Никитишны. Я всех в подъезде знаю, чужих не пускаю.
— Всё в порядке, ничего не случилось, — улыбнулся лейтенант и кивнул на Максима. — Это ваш постоялец. Просто он уезжал надолго, а теперь вернулся.
— Господи! — она несколько раз размашисто перекрестилась. — Вы что ж пугаете, а?! У меня сердце слабое! Чуть до инфаркта не довели!
К моменту, когда она, продолжая бурчать, скрылась за дверью своего поста, спустился лифт. Мужчины зашли внутрь, и Максим нажал кнопку этажа. Привычное забытое действие.
— У вас ничего не болит?
— Нет. А что?
— Да просто, — пожал плечами Нойманн. — Не любите старых?
— С чего ты взял?
— Тогда чего вы так с ней?
— О чём ты?
— Да чуть ли рычать не начали. Уважили бы старую, объяснили. Ей же скучно.
— Ты знаешь… мне в последнее время довелось слишком многим что-то объяснять. Заебался.
— Ну, тогда да, — хмыкнул Нойманн. — Только давайте условимся: если нужно от кого что узнать, то вы лучше меня попросите. Ладно?
— Зачем? — удивился Максим. — И давай уже на ты.
— Да без проблем. А вообще, показалось, что ты её сейчас по лбу огреешь, и она прям там сляжет. Если хочешь информацию получать, а не выбивать, то лучше спрашивать вежливо.
Максим открыл рот, чтобы обматерить советчика, но замер. Прислушавшись к себе, он поморщился, чувствуя, как тварь опять забивается на дно сознания. От неё слишком много проблем. Нужно срочно искать способ избавиться от чужого влияния. Он медленно выдохнул:
— Хорошо. Если понадобится деликатный подход, я позову тебя.
Лифт поднялся на знакомый этаж. Максим вышел, достал ключи и, подойдя к своей двери, замер.
— Что?
Голос Нойманна заставил его вздрогнуть и открыть дверь. Разувшись в коридоре и повесив куртку, он прошёл в гостиную и поднял взгляд вверх. Головой он понимал, что дыры не будет, но выглядящий как новый потолок всё равно не внушал доверия. А стоящее на месте окно так и манило проверить. Толкнуть посильнее, вдруг опять выпадет наружу.
— Кучеряво живёте.
— Я тут впервые за полгода, — продолжая рассматривать квартиру, пожал плечами Максим. — Моя служба не располагает к собственному жилищу.
— Слушай, а может ты, когда уезжать будешь, ключи мне оставишь?
— Зачем?
— Ну, так, — Нойманн покрутил кистью в воздухе. — Убираться буду. А то пыли столько намело.
Максим хмыкнул:
— Ну-ну.
— Да я так, просто спросил. Вдруг.
— Можешь расположиться в той комнате, — указал на бывшую комнату Дмитрия парень.
— А я думал в машине подождать.
— Ночью тоже в машине будешь?
— Не, ночью я домой поеду.
— Это вряд ли.
— Почему?
— Позвони Оршину, пусть объяснит, в каком ты положении.
— Вот блядство, —
