— Может, что-нибудь скажешь… — прервала Аделаида долгую паузу.
— Надо, наверное, да? — пробормотал орк себе под нос, затем оторвался от камней и поднял на женщину глаза. — Мы, орки, не любим попусту слова во рту гонять, понимаешь? — он пытался говорить грозно и серьезно, но вновь разулыбался. — Говори лучше ты… — предложил юноша. — Кто ты и откуда? И не смотри уже так на меня… Да-да, я не чистокровный орк, но живу здесь почти всю жизнь под покровительством моего дяди, так что орк из меня выйдет получше любого дядюшкиного воина.
— А кто твои родители? — спросила Аделаида.
— Мой отец был орком, братом вождя… — начал орк-полукровка свой рассказ. — Младший брат, он с рождения был хил и слабоват здоровьем. Странно, что его сразу не того, — юноша уточнил, что он имел в виду, проведя пальцем у горла, — ну, того… Теперь так не делают — теперь нужны оружейники, торговцы, переводчики… А раньше слабый орк не был достоин права на жизнь. И мой отец стал травником. Он так и назвал меня, Сальвия, в честь лекарственной травы. Дяде мое имя кажется уничижительным — он зовет меня Шалвиа, так ему кажется грознее…
— Ну а твоя мать, похоже, была эльфом? — высказала Аделаида свою догадку.
— Я ее не знал, — резко отозвался Сальвия. — Она умерла, когда родила меня. И отец не любил о ней говорить, по крайней мере со мной… Я думаю, он должен был ненавидеть меня, но он просто души во мне не чаял, чувствовал, что я могу быть отвержен племенем, как и он… Дядя говорил, что перед смертью — а отец болел почти всю жизнь, изучал травы, искал лекарство, но не смог помочь ни себе, ни своей возлюбленной, моей матери… Так вот, дядя сказал, что отец пришел со мной к воротам деревни и взял с него клятву: сделать из меня настоящего воина. Я, в отличие от отца, был здоров как бык, и пусть у меня не было той массы и силы, как у рядового орка-громилы, в соревнованиях я побеждал проворством, усердием, а порой и хитростью, и я победил на многих внутриплеменных состязаниях. Так что дядя хоть и не стал гордиться мной, но признал меня равным в племени, и вот я уже шестнадцать лет живу в этих землях и ношу гордое имя «орк».
Юноша задумчиво отвел глаза и посмотрел куда-то вдаль.
— Что до мамы, — вдруг продолжил он свой рассказ, — дядя лишь упомянул о ней после забавного случая…
Аделаида посмотрела на юношу, и он, угадывая неподдельный интерес собеседницы, продолжал:
— Орки не самые лучшие ювелиры и оружейники. Они предпочитают оружие попроще и потяжелее: молоты, дубины, двуручные мечи, реже копья или иногда когти-кастеты… Мне все это казалось либо тяжелым, либо неудобным. И вот однажды я увидел у одного из охранников лук, простой такой лук: палка да тетива, но меня он сразу привлек. Я попросил у охранника попробовать выстрелить, и тот разрешил. Лук оказался для меня длинноват и очень туг, но мне все же удалось выпустить из него пару стрел и даже попасть в намеченную мной цель — правда, две другие стрелы пришли не совсем туда, вернее, совсем не туда… ну да ладно. И тогда я понял, какое оружие мне действительно было по душе. Я сам смастерил свой первый простенький лук из кедровой ветви. Конечно, и дядя, и все мои друзья поначалу смеялись, говоря, что это как раз то кривое оружие, которое подойдет такому кривому орку, как я… Но когда на охоте я стал лучшим добытчиком племени, смеяться перестали. И тогда дядя послал одного из своих товарищей в Рун в оружейную лавку и в день моего пятнадцатилетия подарил мне прекрасный длинный лук… О! Как я был счастлив! Я день и ночь проводил в тренировках здесь, на площадке у храма, выставляя мишени и пугала, и за год так отточил искусство стрельбы, что меня стали уважать и даже дали мне прозвище Серебряная Стрела…
Аделаида слушала орка с необыкновенным интересом, но тут Сальвия уставился на нее и обиженно произнес:
— Ну так не честно! Я тут тебе всю свою жизнь разложил, как на подносе, а о тебе ничего не знаю.
И Аделаиде захотелось вдруг поделиться всей своей историей, без тайн и секретов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что бы ты сказал, — начала она, — если бы я заявила, что я один из самых опасных преступников королевства Аден?
— Я бы сказал так: это весьма интересно, но никак не уменьшает удовольствия наблюдать тебя здесь, сейчас.
Двое дружно засмеялись, и затем Аделаида поведала орку всю свою странную историю: про то, как ее мать осталась одна, всеми брошенная, на малюсеньком клочке суши в дальней части Говорящего Острова, где учила дочь целительным премудростям, как до двадцати с лишним лет она не видала ни одной живой души, кроме мамы, как после ее смерти училась при храме и даже была посвящена в сан, как тяготила ее ежедневная монотонная служба, и она сначала стала ходить с наемниками по морям, а затем решила отправиться в самостоятельное путешествие по Адену с целью узнать мир. Она рассказала о злосчастной метке, которая вынудила ее осваивать военное ремесло, бежать из Адена и теперь проходить обучение темным танцам.
Когда ее рассказ исчерпал себя, и Аделаида наконец замолчала, юноша смотрел на нее глазами, полными восхищения и восторга.
— Как бы я хотел отправиться в подобное путешествие, — воскликнул он. — Может, когда-нибудь… А может, уже скоро…
Аделаида поймала нотку тревоги в его голосе и спросила, отчего он так погрустнел.
— Видишь ли, — начал объяснять орк, — к востоку отсюда находится прекрасная долина водопадов…
— Я была там утром и видела лишь замерзшее озеро и ледяные каскады.
Сальвия кивнул и продолжил:
— В пророчествах нашего народа есть упоминание о Вечной Зиме, которая придет на землю вместе с концом света… «И когда мир погрузится во всеобъемлющий холод и мрак, и все расы будут истреблены в жестокой бойне, бог Паагрио спустится на землю и возродит свет», — процитировал он фразу из древнего писания. — Когда в одну ночь замерзли все водопады долины, наши шаманы заговорили о начале конца. Говорят, что скоро холод охватит весь наш полуостров и весь Элмор, а затем пойдет и в сторону Адена и южных земель, пока весь континент не погрузится под толстый слой снега… Если полуостров начнет замерзать, то нам, естественно, всем придется переселяться на юг.
— Надеюсь, что такого не случится — недавно я обнаружила, что ненавижу зиму! — вздохнула Аделаида.
Это замечание вызвало у ее собеседника улыбку, и затем он наконец поднялся с земли и отряхнулся.
— Вечереет, — заметил Сальвия. — Надо найти место для тебя на ночь и как следует поужинать.
Предложение звучало заманчиво. Аделаида свистнула волка, и они уже было тронулись в сторону дома вождя, как вдруг путешественница обернулась и с интересом уставилась на пещеру, которая была в какой-то сотне шагов от того места, где они стояли.
— А как ваша охрана отнесется к тому, что я вдруг решу посмотреть ваш храм? — Аделаида хитро прищурилась.
— Нормально, если ты будешь со мной, — ответил орк. — Тебе интересно, конечно. Пойдем, — и, прихватив Аделаиду под локоть, Сальвия двинулся прямиком к входу в храм. Охранники, оставшиеся позади них, прикрикнули, но он обернулся и быстрыми жестами что-то показал им, и те, засмеявшись, лишь махнули рукой.
— Что ты им показал? — с удивлением спросила Аделаида.
— Да так… Объяснил, что между нами не хватает огня, и мы пойдем и попросим великого Паагрио разжечь его. Не бери в голову, орки любят шутить.
— А почему на храме, да и на многих статуях, что я видела здесь и по дороге, изображен не то ящер, не то дракон? — поинтересовалась Аделаида, когда они приблизились к пещере, в которой располагалась святая святых орков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— О! — воскликнул Сальвия. — А это моя любимая часть из истории. Легенды гласят, что Первый Орк ездил верхом на огромном ящере, динозавре, предке тех ящеров, на которых ездят теперь лорды Руна и Годдарда. Я всегда мечтал найти яйцо такого зверя и вырастить себе гигантского питомца, как у великого прародителя Семерых.
— А что, где-то остались яйца?
— Да. Это секрет, конечно… — Сальвия на миг запнулся, но тут же продолжил: — Далеко в море есть затерянный остров, на который лишь недавно высадились люди. И там, говорят, обитают существа, как те, что были описаны в старых книгах. Но туда никого просто так не пускают. Я пытался много раз, но меня всегда возвращали назад, в порт.
