Дай время. Все пришлю тебе: и фотографии, и каждую строку. Сейчас не хочу разворачивать, не хочу этого повода смерти, выйдет, что действительно умер. Вздор какой. Сейчас, пока пишу, еще не похоронили (12 часов Нового Года, 1го января) или – м.б. – только что. Душа совсем рядом, с тобой и мной. Видишь, он ангел, неуклонно чувствую его за правым плечом (не моя сторона, всегда прислушиваюсь влево).
* * *
Борис, два года, нет б<ольше>, абс<олютное> ч<исло>. Этим<и> год<ами> я тебя заслужила. Три почти года – отсутствия. Малейш<ий> собл<азн> – мимо: не сто́ит. Доберегу.
Приложение
Цветаева – Рильке
Das Jahr geht mit Deinem Tod? Ende? Anfang an. (Liebster, ich weiss, dass Du mich jetzt – Rainer, jetzt wein ich – dass Du mich jetzt ohne Post lesen kannst, eben liesest.) Lieber, wenn Du gestorben bist, ist Leben – Keines, gibt es keinen Tod. Was noch? Die kleine Stadt in der Savoye – wann? wo? Rainer, und das Schlafnest? (Netz) Jetzt kannst Du auch russisch und weisst dass Nest – ГНЕЗДО ist und mehreres noch. Ich will Deine Briefe nicht nach (wieder?) lesen, denn sonst werde ich nicht «leben» wollen («können»? «kann» alles, gilt nicht) – zu Dir wollen – nicht hier wollen. Rainer, ich weiss, dass Du gleich rechts bist, Deinen hellen Kopf fühl ich fast. Ob Du einmal meiner gedacht hast? Morgen Neujahr, Rainer. – 1927. – 7, Deine Lieblingsziffer. Also 1875 geboren (Zeitschrift)? 51? Jung.
Arme Enkelin, die Dich nie gesehen hat.
Arme ich.
Doch – nicht traurig sein! Heut Nacht um zwölf stoss ich (oh ganz sachte, Lärm leiden wir beide nicht) mit Dir an.
Liebster, mach, dass ich manchmal von Dir träume.
An ein hiesiges Zusammenkommen haben wir beide nie geglaubt, – wie aus Hiersein, ja? Du bist mir vorangegangen und ordnest – Stube nicht, Haus nicht – die Landschaft zu meinem Bewillkommen.
Ich küsse Dich auf Mund? tempe? <вариант: Schläfe>? Stirn? Lieber Mund, [denn todt bist Du nicht] wie einen rechten Lebenden.
Liebster, lieb mich anders und mehr als alle. Sei mir nicht bös, – gewöhne Dich meiner, denn so bleib ich.
Was noch?
Zu hoch, vielleicht? (…un peu trop en face de ce spectacle émouvant) <Над строкой: Nicht hoch, nicht weit, noch nicht, noch ganz nah, Stirn an Schulter.>
Mein lieber grosser Junge – Du.
Rainer, schreib mir! (Dumm genug, die Bitte?)
Freudiges Neujahr und eine schöne Himmelneujahrslandschaft.
MarinaBellevue, 31 December 1926, 10 Uhr Abends.
Rainer, Du bist noch auf Erden, kaum 24 Stunden!
Перевод
Год уходит с твоей смертью? Конец? Начало. (Любимый, я знаю, что ты меня теперь – Райнер, сейчас я плачу – что ты меня теперь можешь читать без почты, уже прочитал.) Любимый, если ты умер, жизни нет, и нет смерти. Что еще. Маленький городок в Савойе – когда? где? Райнер, а как же гнездо для сна? (сеть)[66]. Ты ведь знаешь теперь и русский знаешь, что Nest – ГНЕЗДО, и еще многое. Я не хочу перечитывать твои письма, потому что иначе я не захочу «жить» («мочь»? «могу» все, <это слово> не подойдет), – захочу к тебе – не захочу быть здесь. Райнер, я знаю, что ты сейчас справа, почти чувствую твою светлую голову. Думал ли ты когда-нибудь обо мне? Завтра Новый год, Райнер. – 1927. – 7, твое любимое число. Значит, ты родился в 1875 году (газета)? 51? Молодой.
Бедная внучка, которая никогда тебя не видела.
Бедная я.
Но – не грустить! Сегодня ночью в двенадцать я чокнусь с тобой (о, совсем тихо, мы оба с тобой не переносим шума).
Любимый, сделай так, чтобы я иногда видела тебя во сне.
В здешнюю встречу мы с тобой никогда не верили, как и в здешнюю жизнь, да? Ты меня опередил и заказал – не комнату, не дом – пейзаж, чтобы меня хорошо принять.
Я целую тебя в губы? в висок? в лоб? Лучше в губы, [ты ведь не мертвый] как вправду живого.
Любимый, люби меня иначе и сильнее, чем все. Не сердись на меня, – привыкни ко мне, ведь такой я останусь.
Что еще?
Слишком высоко, быть может? (…чрезмерная близость этого волнующего зрелища) <Над строкой: Не высоко, не далеко, еще нет, еще совсем близко, твой лоб на моем плече.>
Мой милый взрослый мальчик – ты.
Райнер, пиши мне! (Довольно-таки глупая просьба?)
С Новым годом и прекрасным небесным новогодним пейзажем.
Марина
Bellevue, 31 декабря 1926 г., 10 часов вечера.
Райнер, ты еще на земле, не прошло еще суток!
Письмо 79б
Bellevue, 1 января 1927 г. —
Цветаева – Пастернаку
ты первый, кому пишу эту дату. —
Борис, он умер 30го декабря, не 31го. Еще один жизненный промах. Последняя мелкая мстительность жизни – поэту.
Борис, мы никогда не поедем к Рильке. Того города уже нет.
* * *
Борис, у вас паспорта сейчас дешевле (читала накануне). И нынче ночью (под Новый Год) мне снились 1) океанский пароход (я на нем) и поезд. Это значит, что ты приедешь ко мне и мы вместе поедем в Лондон. Строй на Лондоне, строй Лондон, у меня в него давняя вера. Потолочные птицы, замоскворецкая мятель, помнишь?
Я тебя никогда не звала, теперь время. Мы будем одни в огромном Лондоне. Твой город и мой. К зверям пойдем. К Тоуэру пойдем (ныне – казармы). Перед Тоуэром маленький крутой сквэр, пустынный, только одна кошка из-под скамейки. Там будем сидеть. На плацу будут учиться солдаты.
Странно. Только что написала тебе эти строки о Лондоне, иду в кухню и соседка (живем двумя семьями): – Только что письмо получила от (называет неизвестного мне человека). Я: – Откуда? – Из Лондона.
* * *
А нынче, гуляя с Муром (первый день года, городок пуст), изумление: красные верха дерев! – Что это? – Молодые прутья (бессмертья).
* * *
Видишь, Борис: втроем, в живых, все равно бы ничего не вышло. Я знаю себя: я бы не могла не целовать его рук, не могла бы целовать их – даже при тебе, почти что при себе даже. Я бы рвалась и разрывалась, распиналась, Борис, п.ч. все-таки еще этот свет. Борис! Борис! Как я знаю тот! По снам, по воздуху снов, по разгроможденности, по насущности снов. Как я не знаю этого, как я не люблю этого, как обижена в этом! Тот свет, ты только пойми: свет, освещение, вещи, инако освещенные, – светом твоим, моим.
На тем свету – пока этот оборот будет, будет и народ. Но сейчас не о народах.
– О нем. Последняя его книга была французская, Verger Он устал от языка своего рождения.
(Устав от вас, враги, от вас, друзья,И от уступчивости речи русской…
16 г.)Он устал от всемощности, захотел ученичества, схватился за неблагодарнейший для поэта из языков – французский («poésie») – опять смог, еще раз смог, сразу устал. Дело оказалось не в немецком, а в человеческом. Жажда французского оказалась жаждой ангельского, тусветного. Книжкой Verger он проговорился на ангельском языке.
Видишь, он ангел, неизменно чувствую его за правым плечом (не моя сторона).
* * *
Борис, я рада, что последнее, что он от меня слышал: Bellevue. Это ведь его первое слово оттуда, глядя на землю! Но тебе необходимо ехать.
Приложение
Цветаева – Рильке
Das Jahr endet mit Deinem Tod? Ende? Anfang. Du bist Dir selber das neueste Jahr. (Liebster, ich weiss dass Du mich eher liest, als es steht – Rainer, jetzt wein ich, jetzt fliesst Du mir aus den Augen.) Lieber, wenn Du gestorben bist, ist Tod – keiner (oder) Leben – keines. Was noch? Die kleine Stadt in der Savoye – wann? wo? Rainer, und das Schlafnest? (Netz). Jetzt kannst Du auch russisch und weisst, dass Nest – ГНЕЗДО ist, und mehreres noch. Ich will Deine Briefe nicht nachlesen, sonst werde ich zu Dir wollen – nicht hier wollen – und wollen darf ich nicht, <пропуск из-за дефекта копии>. Rainer, ich weiss, dass Du gleich rechts bist, Kopf an Schulter. Ob Du einmal meiner gedacht hast? Ja! Ja! Ja! – Morgen Neujahr, Rainer 1927 – Deine Lieblingszahl. Also 1875 geboren? (Zeitschrift.) 51? Jung
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
