«Германская пропаганда создала эту историю именно для того, чтобы вызвать трещину в рядах Объединенных Наций и придать некоторую видимость реальности ее новым попыткам убедить мир в том, что интересы Европы и малых наций защищаются Германией от внеевропейских держав, а именно СССР, США и Британской империи».
Уместно привести также цитату из дневника некой Л. Осиповой, ярого врага советской власти, активно сотрудничавшей с оккупационными властями, гестапо и СД:
«От фашистов можно ожидать чего угодно. Большевики все-таки не истребляют народ таким автоматическим образом. Не могу сейчас найти правильной формулы, но чувствую, что у большевиков это не так…»
Массовые расстрелы без суда и следствия, тем более расстрелы лиц по одному лишь национальному признаку, никогда не практиковались НКВД или какими-либо иными структурами Советского государства. Как видно из данной главы, с началом войны по всей стране шло выявление неблагонадежных лиц, однако об их массовых расстрелах вопрос не ставился. При этом среди антисоциальных элементов, подлежащих всего лишь высылке из прифронтовой полосы, были подозреваемые в таких тяжких преступлениях, как вредительство, диверсия и террор, а также белобандиты и бывшие царские офицеры.
В 1939–1941 годах СССР, приняв в свой состав Латвию, Литву, Эстонию, западные районы Белоруссии, Молдавии, Украины, был вынужден демонтировать государственные институты этих стран, принадлежавших к иной социальной системе.
При этом определенное число граждан данных районов, отнесенных органами НКВД к контрреволюционным элементам, были репрессированы: лишены свободы, высланы в административном порядке. Однако никаких массовых арестов, расстрелов ни в одном из указанных районов не было.
В аналогичном ключе, кстати, происходило установление демократических органов власти в странах Восточной Европы после войны, когда госбезопасность этих стран обезвреживала только наиболее ярых, активных врагов диверсионно-террористической направленности.
В отношении же польских военнослужащих, оказавшихся на территории занятой Красной Армией Западной Белоруссии и Украины, известно, что 180 тысяч бывших польских солдат и 15 тысяч офицеров находились в ходе войны на территории СССР. Многие из них вступили затем в армию Андерса, ушедшую в Иран, а другие составили ядро возрожденного в 1944 году Войска Польского. Среди них, между прочим, один из будущих создателей государства Израиль – Бегин, в 1943–1948 годы – руководитель еврейского военно-террористического подполья в Палестине.
Придется напомнить также, что Польша начиная с 1917 года в одностороннем порядке проявляла крайнюю враждебность к России. Как известно, новое Советское государство не чинило никаких препятствий возрождению Польши и не заслуживало, безусловно, подобного отношения. Крайняя враждебность к России оставалась доминирующей, можно сказать, стержневой идеей польской внешней политики, которая никогда не снимала с повестки дня своих притязаний на исконно русские земли вплоть до Смоленска. Все попытки советского правительства нормализовать взаимоотношения торпедировались польской стороной. Какого же отношения можно было ожидать к огромной массе польских военнослужащих, волей судьбы оказавшихся на территории СССР в 1939 году? Куда, если не в лагерь, их было девать?
Мы, россияне, не имеем никаких оснований принимать катынский расстрел поляков на себя. Обвинения в адрес России – не эхо выстрелов из прошлого, а лязг затвора для нового выстрела. Лично я воспитан на примерах боевого братства с поляками, с симпатией отношусь к Польше, и мне горько писать эти строки.
Еще раз напомню – разобщение народов Европы, народов России, их натравливание друг на друга – это цель наших врагов. И если бы у Горбачева хватило воли в свое время расстрелять несколько десятков или сотен мерзавцев – погромщиков в Тбилиси, Нагорном Карабахе и Душанбе, народы только спасибо бы ему сказали. Цена презренного, гнилого либерализма – жизнь наших людей, страдания наших матерей, слезы наших близких.
Да, Сталин был жесток! Сталин был безжалостным азиатским вождем, все это правда. Но во много раз опаснее для народов благообразные менеджеры от политики с хорошими манерами, готовые, не меняясь в лице, уничтожать людей, разрушать страны, обрекать на страдания миллионы.
Для того чтобы трагедии народов, подобные указанным выше, не повторялись, людям надо учиться не поддаваться на лживые посулы из-за границы, а крепить исконный союз братских народов. Людям надо объяснять своим детям, что всякий, кто натравливает чеченца на русского, русского на грузина, украинца на татарина, – враг. Когда же народ поворачивается спиной к своей истории, он затем сурово за это расплачивается – и при Сталине, и сейчас, и в будущем.
Предатели и изменники
Лучше быть вдовой героя, чем женой труса.
Долорес Ибаррури.
Как известно, Советский Союз не присоединился к Гаагской и Женевской конвенциям о законах и обычаях сухопутной войны, а также и другим договорам, регламентировавшим порядок обращения с военнопленными, их обмена и возвращения на Родину.
Этот факт, знаменитое сталинское «у нас нет пленных, есть только предатели Родины», является для наших недоброжелателей красной тряпкой. В самом деле трудно представить себе, когда «кровавый и бесчеловечный» сталинский режим столь явно сам раскрыл бы свою суть. Кроме того, уже не так виноват культурный немецкий народ – ведь это изверг Сталин обрек пленных на страдания.
Вопрос с пленными в Великой Отечественной сложен и прост одновременно. Однако за последние годы на него легли такие напластования лжи, что сегодня он также требует рассмотрения с нулевой точки.
Что есть сдача в плен? Сдача в плен есть:
а) добровольное прекращение борьбы;
б) сдача на милость победителю.
Можно ли представить себе римский легион, фалангитов Александра, защитников Трои или Рязани, добровольно сдающихся в плен персам, монголо-татарам или варварам?
В соответствии с Женевской конвенцией такие пленные могли бы есть баланду во вражеском плену, пока чужая армия грабит их страну, жжет их родной город, убивает их семью. По окончании войны пленные должны были попрощаться с гостеприимными хозяевами, однако с какими лицами появились бы они на родном пепелище?
Именно поэтому во все века пленных никто не кормил и никуда не возвращал, ибо попадание в плен означало полную потерю чести и человеческого достоинства. В результате пленный превращался в раба, то есть к нему переставали относиться как к человеку.
Русская военная традиция всегда в принципе отвергала возможность сдачи в плен. В древние времена такое поведение означало великое бесчестие и позор. С появлением же военных уставов сдача в плен была запрещена официально и каралась смертной казнью. Неудивительно, что в русском языке даже нет эквивалента слову «капитуляция».
«Кто к неприятелю перебежит, того имя к виселице прибито, и оный яко нарушитель присяги, шельмом и изменником публично объявлен имеет быть и пожитки его взяты; и ежели он пойман будет, без всякой милости и процессу повесить его надлежит.
Такоже когда кто умыслит к неприятелю перебежать, и действительно того не учинит, оный також живота лишен будет». Морской Устав, Санкт-Петербург, 1720 год».
Единственной причиной прекращения сопротивления у русских всегда считалась смерть. И в присяге Красной Армии, между прочим, именно так и написано:
«…Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик, и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагом. Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».
Ничего нет про плен – положено не щадить жизнь! И это не коммунистический перекос, а обычная воинская честь и норма.
Что же с пленными Великой Отечественной? Нет сомнений, что большинство из них оказались у врага в силу обстоятельств: окружения, потери оружия и т. п. И, тем не менее, они добровольно подняли руки, спасая свою жизнь, а прекратить борьбу, спасая свою жизнь, означало совершить воинское преступление – измену Родине.
Безусловно, имелись исключения – в плен попадали и Герои Советского Союза, и генералы. Многие из них оказывались в плену в бессознательном состоянии, другие продолжали патриотическую борьбу и в неволе. В беспомощном состоянии попал к немцам подполковник, Герой Советского Союза Н.И. Власов, самолет которого сбили в бою. Мученическую смерть в концлагере принял не сломленный врагом Герой Советского Союза инженер-генерал Д.М. Карбышев.
