на пол. Но не смотря на его превосходство в росте и весе, в завязавшейся борьбе тому удалось несколько раз двинуть Крапивина сапогом в пах, после чего в схватку вступил Туманов, и как оказалось, весьма кстати. Крапивину наложили повязку на голову, тела затащили внутрь склада, забрали приготовленные вещи и набрали про запас продовольствия в мешки – сало, тушенку, чай, сахар и табак. Склад уничтожать не стали, крикнули в селе местным, чтобы шли разбирать добро, и покинули неспокойное место.
Двинулись дальше на восток, уходя от Бугульмы, до которой было меньше десяти вёрст. По предложению Туманова, поддержанному единогласно, было решено продвигаться к железной дороге, на которой постараться пустить под откос первый же военный эшелон, где и пополнить своё вооружение. Местность была для партизан ещё не чужая, цель всем понравилась, все теперь одеты и сыты, поэтому общее настроение было на подъёме. Рана Крапивина уже не доставляла тому хлопот, он держался в седле уверенно, и отряд смог к ночи преодолеть расстояние до реки Зай, где впервые за сутки расположился на отдых.
Рассвет был мирным, чистое морозное утро, где-то много севернее один раз, как-то уныло, ударил колокол на звоннице и замолчал. Костёр едва тлел, исходя лёгким дымком на восток, караульные отстояли ночь, все готовились к дальнейшему маршу, разминаясь после сна и проверяя лошадей, когда дед Силантий совершенно неожиданно тихо сказал:
– К оружию, братва. Чужие рядом.
Партизаны переглянулись, и не задавая вопросов потянули руки к винтовкам. Туманов взглядом спросил деда: «Где?» Тот рукой черканул на западе широкую полудугу, тронув себя за нос.
– Запах, ветром наносит. И лошади чуют, видишь?
Лошади действительно прядали ушами и поворачивали головы на запад, словно пытаясь понять, опасно ли то, что было там. Местность была почти открытая, поля в балках и овражках, без лесных массивов с редкими перелесками на той стороне реки. «Один пулемёт и отряду конец…» – почему-то подумалось Туманову. Негромко скомандовал:
– По коням. Никита, прикрываешь. За мной вдоль реки.
Взлетел в седло и пустив коня рысью, направил его к речке. Партизаны сноровисто потянулись за ним, и тут утро разорвала пулемётная очередь. Следом, чуть в стороне треснула перестуком другая. Над головами полетели срезанные с кустов ветки, били пока не прицельно, прижимая отряд к реке.
– Вдоль реки! Держи южнее, веди! – махнул рукой деду Силантию, а сам перехватив удобнее винтовку вылетел на взгорок, пуская коня в галоп.
Увиденное враз показало всю серьёзность момента – с двух сторон, с этого берега работали два пулемёта, с разносом метров в сто, на той стороне реки параллельно отряду сорвался с места конный взвод, на ходу готовясь к стрельбе. А с левого фланга их пытался прижать к реке ещё один конный полувзвод. Туманов совершенно интуитивно выбрал самый верный путь для движения, и только благодаря этому отряд выскочил из клещей. Но это было лишь началом. Выстрелы зазвучали с обеих берегов, основной целью стал Туманов, кидавший коня на взгорке в разные стороны, стараясь спуститься ниже к воде. Пули противно свистели совсем рядом, конь пару раз дёрнул головой, пытаясь дотянуться зубами до царапин, от доставших его по касательной выстрелов, но сумел вынести седока к воде, в низину. Его отряд был впереди, пока ещё недоступный для винтовочного огня и уже недосягаемый для пулемётов, и подстёгнутый волной адреналина конь Туманова постепенно догнал своих. Погоне приходилось преодолевать овраги и низины, сходящие к руслу реки, и партизаны, двигавшиеся по более ровному берегу уверенно отрывались от преследователей, не давая им завершить охват с флангов. Как часто бывало, решающую роль сыграли лошади, более отдохнувшие у беглецов, чем у преследователей. При первой же возможности отряд Туманова перебрался на правый берег Зая, окончательно вырвавшись из клещей, но не оторвавшись от погони. На этот раз преследователи висели на хвосте плотно, не давая времени ни на отдых, ни на длительные манёвры, навязывая боевое столкновение, в котором, как понимал Туманов, у партизан не было никаких шансов. Он уводил отряд на юго-восток, стремясь вырваться в лесные массивы за Бугульмой, и постепенно приближаясь к железной дороге.
На невысокую насыпь выскочили неожиданно, обойдя с запада Новую Александровку и сумароковский тракт. Собрались, было, двигаться дальше, но с высоты насыпи Туманов заметил впереди разворачивающиеся в цепь, по краю поля, фигурки в серых шинелях, числом до полувзвода – засада! Крапивин тронул его рукой и молча показал на стоявший слева, в версте от них, под парами небольшой состав, из нескольких вагонов и пустых платформ, на которых обычно перевозят орудия. Решение напрашивалось само, и Туманов направил отряд вдоль насыпи к составу. Мелькнула мысль – «А не подстава ли всё это?» Но тут же успокоил себя: такие оперативные разработки были под силу разве что полковнику Макарову (упокой Господи его грешную душу). У советов откуда взяться таким специалистам? Паровоз находился с противоположной стороны, головой к фронту, что было несколько странно, обычно пустые эшелоны двигались в обратном направлении. Но времени размышлять над этим не оставалось, погоня вот-вот будет на путях, за железной дорогой уже занял позиции в готовности встретить их оружейными залпами полувзвод, и для отряда это был единственный реальный шанс оторваться. В этот момент состав вдруг начал движение. Догнавшие его бойцы на ходу забирались на платформы, набиравшие ход, оставляя лошадей собственной судьбе – грузиться полным составом возможности уже не было. Быстро распределив сектора наблюдения и задачи, Туманов стал пробираться по крышам вагонов к паровозному тендеру, за которым маячила голова машиниста, выглядывавшего из кабины паровоза.
Встречный марш
(Шляхтич)
После того, как стало очевидным наше фиаско, и следы банды были окончательно уничтожены внезапно дунувшей ветром оттепелью, ко мне подошёл командир чоновцев Чудин. Он потребовал освободить Макарова от командования его отрядом или оформить на это официальную бумагу, как полагается. На вопрос, с чем это связано, ответил просто:
– А может он контра? Смотри, что получается, товарищ Иванов: командовал он, а выходит, что бандитов упустили мы. Позор на отряд.
Следовало признать, что свой резон во всём этом имелся, и действительно, Макарова следовало как-то пристраивать к делу официально. Для этого мне нужен был телеграф, поэтому решил так – из пушек по воробьям палить пока не станем, а все двинемся к Бугульме, там отряд доукомплектуем, оформим Макарова, а по пути завернём в Солдатскую Письмянку, вытрясем со склада потребное обмундирование для чоновцев. Последнее особенно пришлось всем по душе, и мы довольно бодро добрались
