– Да. Но вы никак не могли меня узнать.
– Вы были замаскированы? – У нее начала кружиться голова, и она попыталась заставить себя дышать ровно.
– Можно сказать и так.
– А на катке?
Мэллори посмотрел на нее непонимающим взглядом.
– Я не катаюсь на коньках.
– Нет, я имею в виду на катке в Арлингтоне.
Он покачал головой:
– До этой субботы я не видел вас больше года.
– А что вы делали на мероприятии ФОМД?
– Воздержусь от ответа.
– Но ведь вы сказали, что расскажете все, если я соглашусь поговорить с вами. Вот, я пришла, разговариваю с вами… Давайте же.
Кейт в первый раз прервала их.
– Мик, думаю, было бы полезно, если б ты рассказал Люси о том, зачем использовал ее для того, чтобы заманивать освобожденных в смертельную для них ловушку.
– Да. – Мэллори сглотнул и уронил голову себе на руки.
Его плечи поднялись, затем опали. Еще раз. Люси не испытывала ни малейшего чувства сопереживания.
Мик сфокусировался на Люси, словно Кейт не было в комнате, хотя он ее слышал.
– После убийства жены и сына я словно потерял сердце и душу. Потерял все хорошее в моей жизни, все, что любил. После той ситуации, из-за которой меня уволили, Фрэн была единственным человеком, с кем я мог говорить. Мы поддерживали связь.
– Но это не отвечает на вопрос Кейт, – сказала Люси. – Почему вы использовали меня?
– Мы не использовали вас. Я не хотел, чтобы вы что-то узнали.
– Поздно. Я сама сообразила. Но только после того, как были убиты семеро условно-досрочно освобожденных, которых я заманила в публичное место.
– Насильники не заслуживают и грамма милосердия! Они все были ублюдками, которым самое место – гнить в земле.
– Потому, что вы – бог? Именно таким себя видите? – спросила Люси.
– Нет, уж я-то точно отправлюсь в ад. Просто захотелось сначала отправить туда пару мерзавцев, пока не пришло мое время. – Мэллори замешкался, взглянул на Кейт, затем снова повернулся к Люси: – Четыре года назад мне из Бостона позвонила Фрэн. Она слышала о насильнике, который остался на свободе из-за технической ошибки следствия. Этот гад насиловал свою племянницу с десяти лет. В пятнадцать девушка покончила с собой, потому что боялась сказать семье, что сделала уже два аборта. Они узнали обо всем только после ее смерти, из дневника. Судья отказался приобщить дневник к следствию, и не было больше ничего, что доказало бы, что он насилует детей… Данная ситуация напомнила Фрэн о том, что произошло с ее сестрой. Она отправилась в Бостон и убила его, прямо в его собственном доме. Потом позвонила мне и попросила помочь скрыть ее преступление. И я помог. Украл картины того подонка и продал их на черном рынке. Тот еще был коллекционер… Можете проверить его имя – Паркер Уэзерби. – Мэллори остановился, затем добавил: – Я прочел дневник той девушки, и каждая страница словно вырывала у меня сердце из груди. Фрэн нужно было заняться этим судьей. Вот как наша система заботится о невинных! – Он хлопнул ладонью по столу, и опешившая Люси откинулась на спинку стула.
Мэллори, казалось, было больно от того, что он испугал ее, и Мик быстро добавил:
– Потом у меня появилась идея. Я должен был как-то остановить их. Я убивал лишь несколько раз в год, чтобы не вызвать подозрений о серийности, брал денег не больше, чем нужно, чтобы покрыть свои минимальные расходы, и редко выполнял более одного заказа в одном штате. На мой след Бюро точно не вышло бы. Но этого мне было мало. Я оставался разочарован; хотелось делать больше, но я не мог. Не потому, что не хватало возможностей. Если б я охотился на убийц и насильников, остававшихся на свободе лишь благодаря техническим ошибкам следствия, как тот подлец, которого пришила Фрэн в Бостоне, федералы быстро бы распознали тренд. Вот я и попросил ее подыскивать для меня условно освобожденных. Она уже начала программу по выявлению рецидивистов, эта программа оказалась успешной, но, если честно, зачем этим монстрам возвращаться обратно в тюрьму за счет налогоплательщиков на два, три или четыре года, когда мы точно знаем, что стоит им оказаться на свободе, как они начнут охоту на новую жертву?
– Вы знаете, что я работала на Фрэн волонтером?
Мэллори ничего не ответил.
– Не лгите мне!
– Знал. Я интересовался вашей жизнью.
– И вы не считаете это преследованием? Я так понимаю, вы уже переписали уголовный кодекс в соответствии со своим правосудием мстителя, – почему теперь не придумать новое значение термину «сталкерство»?
– Простите меня.
– Я не принимаю ваших извинений! – Люси сделала глубокий вдох. Ее злость вовсе не помогала ей заполучить столь необходимую для них информацию. – Итак, вы начали подставлять насильников. Я скопировала базу данных и выявила семерых, за которых в ответе я. Восемь, если считать Брэда Прентера.
– Вы? В ответе? Это я убил их!
– Но именно я подставила их. Как вы думаете, какие чувства у меня вызывает тот факт, что я стала причиной смерти другого человеческого существа?
– Вы должны чувствовать облегчение, потому что они не смогут больше причинить никому вреда, никогда больше не разрушат ни одну семью.
В глубине сознания Люси понимала, что ей действительно легче от того, что преступники не рыскают по улицам. Но она не могла принять хладнокровное убийство. Если позволить мстителям править миром, начнется анархия.
– Да, система далека от идеала. Но и ваш способ – не решение. Это преднамеренное, хладнокровное убийство. Вы такой же монстр, как и они.
Казалось, ее слова причиняют ему боль.
– Я думал, что вы поймете. Ведь и вы взяли правосудие в свои руки.
Кейт подпрыгнула на месте.
– Мэллори, черт тебя побери, даже не начинай…
– Всё в порядке, Кейт, – спокойно сказала Люси, положив ей руку на плечо, не сводя глаз с Мэллори. – Позвольте рассказать вам, в чем разница. Адам Скотт насиловал меня. Он чуть не убил моего брата. Он ударил ножом Диллона, который полностью потерял чувствительность левой руки. Ему повезло, что врачи вообще смогли сохранить ему руку! Это было личное. Он причинял боль мне и моим близким. Я убила его.
Когда она узнала, что Адам Скотт заминировал дом Диллона, когда услышала взрыв, который позже оказался подрывом машины Джека, Люси не думала убивать. Она ничего не планировала. Просто взяла один из множества пистолетов в доме и пробежала шесть кварталов до дома Диллона. Увидела Скотта и Диллона, борющихся во дворе. Рядом не было полиции, не было никого, кто мог бы прийти на помощь. Никого, кроме нее.
Скотт был самым больным и полным злобы психопатом из всех возможных. Он верил в то, что она пришла для того, чтобы убежать вместе с ним. Он потерял бдительность, шагнул к ней и сказал: «Ты опоздала».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
