Один из слушателей с укором прерывает его:
— Почему же ты не привез с собой первую и третью кнопки?
Блау узнает, что его жена изменяет ему с Грюном. Тогда он добивается согласия жены Грюна отомстить ее мужу. Но когда та выражает желание заняться местью еще раз, Блау скисает:
— Знаете что, госпожа Грюн, я, собственно говоря, уже никакой ненависти к вашему мужу не питаю…
Дамочки беседуют в купе поезда.
— Мне так плохо живется! — говорит одна.
— Найди себе друга, который будет платить тебе тысячу франков в месяц, — советует ей другая.
— Но мне это никак не удается!
— Тогда найди двух, чтобы каждый платил тебе по пятьсот.
— И это у меня не выходит.
— Может быть, получится с тремя, которые поделят между собой расходы?
Тут в разговор вмешивается Блох, до того слушавший молча:
— Милые дамы, когда вы снизите ставки до пятидесяти франков в месяц, я стану участником!
Жена говорит мужу:
— Наша служанка беременна!
— Это ее дело.
— Но она говорит, что ты отец ребенка!
— А это мое дело.
— Что же мне тогда делать?
— А это уже твое дело!
Шварц и Вайс — друзья. Как-то Шварц говорит Вайсу:
— Пора тебе развестись. Мне твоя жена надоела.
Фрау Вайс умирает. Шварц горько рыдает. А Вайс ему:
— Не убивайся так! Я скоро опять женюсь…
Вайс говорит Шварцу:
— Говорят, ты весь зарос волосами, как обезьяна.
Шварц, злобно:
— Твоя жена — просто трепло!
Вайс встречает на вокзале жену, возвращающуюся с курорта.
— Вайс, ты был мне верен?
— Конечно, Роза. А ты?
— Конечно. Так же, как ты.
— Ах, так? Больше никогда не отпущу тебя на курорт одну!
— Моя жена родила.
— Поздравляю! А кто отец?
— Ну ты и свинья!
— Зачем ругаться? Я думал, ты знаешь.
Ицик уехал по делам. Охваченная внезапным беспокойством, жена телеграфирует ему: "Не забывай, что ты женат".
Спустя два часа приходит ответ: "Телеграмма опоздала".
Вариант.
Телеграмма жены: "Не трать деньги на то, что дома можешь получить даром!"
Ответная телеграмма: "Спасибо за такую мецие (выгодная покупка, сделка)".
Компаньоны Кон и Леви обанкротились. Кон горюет, Леви его утешает:
— Не так уж тебе и плохо. Это я один-одинешенек, а у тебя, по крайней мере, есть жена, которая в постели просто бесподобна!
Кон вне себя от бешенства. Леви, желая его успокоить:
— Да это я просто так, чтобы тебя утешить. Если тебе это не нравится, скажу честно, что на самом деле она в постели чистое недоразумение!
Блау и Грюн встречаются после долгой разлуки.
— Ну, как твои дела, что поделываешь?
— Спасибо, хорошо. Торгуюсь с шиксами (девушками-нееврейками).
— С какими шиксами?
— С уродинами.
— Как это можно торговаться с уродливыми шиксами?
— Ну, с хорошенькими-то я не торгуюсь, просто плачу, сколько просят.
Многодетный муж высказывает страшное подозрение:
— Послушай, Сара, мне кажется, наш Довидл не от меня.
— Как ты можешь такое говорить? — возмущается жена. — Как раз именно Довидл — от тебя!
— Слушай, Леви, ты ведь только что женился — и вдруг я встречаю тебя в борделе!
— А почему бы и нет? По-твоему, я должен будить Сару из-за десяти марок?
Двое эмигрантов ищут работу. В объявлении сказано, что нужен дворецкий, умеющий обслуживать за столом. Один из них отправляется по указанному адресу, возвращается и рассказывает второму:
— Я почти получил это место. Сначала дама сказала, что я буду накрывать стол в ливрее, штанах до колен и гольфах, и потребовала, чтобы я показал ей ноги. Я подвернул повыше брюки, и она осталась довольна. Потом дама сказала, что во время приемов мне придется разносить прохладительные напитки, балансируя подносом над головами гостей, и поэтому ей нужно посмотреть мускулы на руках. Я подвернул рукава, и она осталась довольна. Тогда она сказала, что, пожалуй, наймет меня, если я предъявлю мои рекомендации. Боюсь, что тут я дал маху, потому что, как только я начал предъявлять, она меня выставила…
Вайсу надо бы отлучиться из дому по делам, но он опасается уехать, потому что боится, как бы его жена не изменила ему с Блау. Однако дело не терпит отлагательства, и он все же решается уехать. Но перед отъездом устанавливает в спальне автоматическую фотокамеру. Вернувшись, Вайс проявляет пленку — увиденное превосходит самые худшие его опасения. Пылая гневом, он спешит к Блау:
— Господин Блау, вам нечего мне сообщить?
— Вроде бы нечего.
— Тогда взгляните-ка вот на это! — Он достает пленку, разворачивает ее и держит против света. — Вам по-прежнему нечего мне сказать?
Блау указывает пальцем на кадры:
— Вот с этого, и с этого, и, пожалуй, еще с этого я бы не прочь посмотреть увеличенные снимки!
Вена. Три еврея сидят в кафе. Входит весьма привлекательная дама.
— Взгляните-ка на ее золотую брошь, — говорит Грюн. — Это ведь у нее от меня!
— Ерунда, — говорит Блау. — Посмотрите лучше на ее жемчужное ожерелье: это у нее от меня!
— Жалкие людишки! — восклицает Леви. — Вы только взгляните на черные круги у нее под глазами! Это у нее от меня.
Янкель побывал в Париже. Когда он возвращается во Львов, друзья набрасываются на него с вопросами — как там, в Париже, какие были приключения, каковы парижанки, похожи ли на здешних?
— Ну как можно сравнивать? — возмущается Янкель. — Вот у меня было интимное свидание с одной парижанкой. Уж теперь-то я знаю все точно!
— Так расскажи, наконец!
— Итак: на ней была накидка с капюшоном из золотой парчи — ничего подобного вы здесь не отыщете. А когда она ее скинула, то под ней оказалась блузка из розового шифона, прозрачная, как стекло! А юбка ее была вся сплошь покрыта блестками, так что на нее даже смотреть было больно. Потом она сняла юбку… Белье у нее было отделано брюссельскими кружевами лилового цвета и прошито серебряными нитями… Подвязки были украшены рубинами… Потом она сняла с себя и белье, и подвязки…
— И что же было дальше?
— А дальше все было в точности, как у нас в городе…
Кон с женой приехали в Париж. Вечером они собираются пойти в "Мулен Руж". Жена очень долго переодевается, и Кон решает спуститься в вестибюль и там подождать жену, сидя в кресле. Вдруг он видит: по лестнице, шумя шелками, спускается очаровательная парижанка в сказочном туалете. У него глаза буквально вылезают на лоб. Парижанка проскальзывает мимо Кона и на ходу бросает шепотом:
— Тысяча франков!
Кон быстро отвечает ей:
— Пятьсот!
Парижанка пожимает плечами и выпархивает на улицу.
Вечером супруги Кон сидят в "Мулен Руж". Представление уже началось, и тут он видит, как мимо него пробирается на соседнее место та самая чаровница из гостиничного вестибюля! Она узнает Кона, вытягивает шейку, чтобы увидеть, кто сидит по другую сторону от него, и торжествующе шепчет ему в ухо:
— Видишь теперь, что можно выторговать за твои жалкие пятьсот франков!
— Грюн, сегодня вечером у нас гастролирует "Комеди Франсез". У меня есть для тебя билет!
— Сегодня вечером? Какая жалость! Не могу, сегодня вечером играет Шапиро.
Две недели спустя.
— Грюн! На этот раз ты не сможешь мне отказать: сегодня вечером выступает "Метрополитен-Опера" из Нью-Йорка, а после спектакля я пригласил двух самых хорошеньких статисточек!
— Звучит заманчиво, но не удастся: сегодня вечером играет Шапиро!
— Кто он, черт подери, этот Шапиро, ради которого ты пренебрегаешь "Комеди Франсез", "Метрополитен-Опера" и двумя статисточками?
— Честно признаюсь, сам не знаю. Понятия не имею, где он играет, что играет и как играет. Знаю одно: когда Шапиро играет, я сплю с его женой!
Вариант.
Шмуль и Ицик встречаются на улице в Лондоне. Шмуль спрашивает:
— Ты знаешь, кто такой Колумб?
— Колумб? Никогда не слышал это имя.
— Невежда! Колумб — это тот человек, который открыл Америку!
— Потрясающе! А откуда ты это знаешь?
— Я три раза в неделю хожу в вечернюю школу, там мы это изучаем.
Спустя две недели они встречаются вновь. Шмуль спрашивает:
— Ты знаешь, кто такой Гутенберг?
