— Кто-нибудь звонил? — спросил он Карен.
— Ничего важного, — сказала она.
— Мне может позвонить некто по имени Мелисса Вильямс.
— Никто под таким именем не звонил.
— Отлично.
Она соблюдала договор.
— Похоже, ты в приподнятом настроении, Чарли.
— Это так.
Потом он позвонил в Лондон Джейн.
— Чарли!
— Наконец-то я тебя поймал.
— Да. Мы не разговаривали несколько недель.
— Ты купила машину? — спросил он.
— Нет, это было бы слишком.
— Ну, смотри, как знаешь.
— Ты что-нибудь еще задумал?
— Нет, — ответил он. — Я хочу, чтобы ты перевела доходы от продажи акций «ИТ» моему частному банкиру в Нью-Йорке.
— Теду Фулману из «Сити-банка»?
— Совершенно верно.
— Все или часть?
— Все.
— Будет готово через час. Похоже, ты в хорошей форме, Чарли.
В самой замечательной, сказал он себе. Снова в игре. Восемь миллионов после вычета налогов с благоволения покойника, секс с двадцатисемилетней женщиной, и вот он я — пью чай из морских коньков.
Потом позвонил Фулману, который очень возбудился, когда узнал, что на счет Чарли переводят шестнадцать миллионов долларов.
— И что мне делать с этим здоровенным самородком, Чарли?
— Две вещи, Тед. Половину суммы отправь моему бухгалтеру — прибыль с нее учитывается как кратковременная. А из другой половины я хочу купить дом для моей жены.
— Хочешь, чтобы я оформил сделку? Личный банкир обо всем догадывается сам.
— Да, собственно говоря. Это поселок для пенсионеров в Принстоне, который называется Виста-дель-Мар. Хотя океаном там и не пахнет. Элли уже внесла задаток. Пожалуйста, узнай баланс и расплатись целиком. Это будет стоить миллион или два. Моя доверенность еще не истекла.
— Задержки тут не предвидится.
— Мне хотелось бы сделать ей сюрприз.
— Это грандиозный подарок, Чарли.
— Надеюсь.
— Ты, похоже, все еще влюблен в нее до чертиков.
— Папочка? — услышал он голос Джулии в трубке рано утром следующего дня. Чарли проснулся с сильной головной болью, ему немедленно захотелось выпить своего вонючего чая.
— С мамой происходит что-то странное. Она проскользнула мимо лифтера в ночной рубашке и пыталась поймать такси.
— Что-о?
— Стояла на улице с чемоданчиком.
— Куда же она собиралась?
— Хотела бы я знать. Швейцар привел ее обратно и позвонил мне. Я примчалась, и мы сразу поехали к доктору Бергеру. Он прописал успокоительное и сказал, что ее не следует оставлять одну на ночь. Я привезла ее к себе.
— Могу я с ней поговорить?
— Она спит в комнате для гостей, не стоит будить, отец.
— А что говорит врач?
— Он пока воздерживается от диагноза. Она принимала слишком много снотворного, к тому же есть симптомы того, что у нее… они ее усыпили и сделали анализ крови. Завтра доктор Бергер собирается проверить кровь на белок и определить, насколько быстро прогрессирует болезнь.
— Насколько быстро прогрессирует что?
— Болезнь Альцгеймера.
— Я не думаю…
— Не обманывай себя, папа. За последние два месяца мама очень изменилась.
— У нее хватило ума купить дом в поселке для пенсионеров в Нью-Джерси, даже не поставив меня в известность, — ответил он. — Что-то не похоже на действия человека не в своем уме.
— Это как раз то, что я имею в виду. Джулия, адвокат до мозга костей, увидела в его рассуждениях зерно проблемы.
— Да, месяц назад она еще была способна рассуждать здраво. Примем также во внимание, что в Виста-дель-Мар пожилым людям очень хорошо разъясняют весь процесс оформления покупки. Но сейчас, сейчас она ловит такси в одной ночной рубашке!
— Так.
— При этом она накрасилась помадой.
— Ну и что?
— Это объясняет многое.
— Так растолкуй мне, черт возьми.
— У меня сердце разрывается.
— Из-за помады?
— Да! Это говорит о том, что мама считала себя в полном порядке, что совершенно нормально одета для улицы, — она действительно собиралась куда-то пойти.
— Как ты думаешь, куда?
— Кажется, она собиралась к тебе.
— Ко мне? — Он, пошатываясь, вылез из кровати и нашел пакет с чаем. — Она говорила, что собирается в Китай?
— Она сказала, что курьер принес какие-то бумаги, она вскрыла конверт и решила, что они тебе срочно понадобятся.
— А что за бумаги?
— Не знаю, я еще не была у вас.
Отчет сыщика Тауэрса? А что еще? Когда я велел ему послать досье сюда, я имел в виду Шанхай. Разве я ему не сказал это? А что еще могло так сильно расстроить Элли? Она, наверное, взяла пакет в конторке и вскрыла его, предполагая, что там что-то важное — ведь принес посыльный. И, прочтя бумаги, была чудовищно потрясена.
— Ты собираешься зайти к нам? — спросил он Джулию в испуге, насыпая чай в стакан с холодной водой. Может, в этом чае опиум или кокаин, но он чувствовал, что без него сейчас не обойдется.
— Да, примерно через час, чтобы забрать ее ночную сорочку и кое-какие другие вещи. Врач полагает, что мама проспит десять — двенадцать часов. И почувствует себя лучше, если у нее будут привычные вещи.
— Хорошо, — крякнул Чарли. Он взглянул на смесь в стакане. Частицы заварки плавали на поверхности. Он залпом опрокинул стакан с темно-коричневой жидкостью.
— Что?
— Ничего.
— Какие-то странные звуки.
— Я тут кое-что пью, моя радость.
Джулия наверняка сунет нос в каждый уголок квартиры в поиске доказательств, что у матери с головой не все в порядке. И если Элли не спрятала пришедшие от сыщика бумаги, Джулия наверняка их найдет.
— Папа?
— Да.
— Ты можешь вернуться домой как можно скорей?
Чарли необходимо было найти способ ускорить переговоры с мистером Ло.
— Думаю, что вылечу завтра, малышка.
— Как твоя спина?
— Лучше не бывает.
— Не понимаю.
— Я разжился одним китайским лекарством. Его приготовили прямо у меня на глазах. Это удивительно…
— Папа, — внезапно перебила его Джулия, — у меня клиент на другой линии. Могу я надеяться, что ты вернешься в течение сорока восьми часов?
— Да.
Он подумал об отчете Тауэрса, возможно лежавшем на кухонной стойке или где-нибудь еще, прямо там, где Элли вскрыла конверт.
— Мама сегодня останется у тебя?
— Думаю, да.
— Может, ей побыть у тебя денек-другой?
— Никак не получится. Брайан в Лос-Анджелесе до конца недели, а я завтра улетаю в Лондон.
— Итак, — сказал Чарли. Его мысли опережали его слова. — Мама вернется домой завтра утром или днем?
— Утром.
Что вряд ли произойдет, если она перечитает содержимое пакета от Тауэрса.
— Скажи ей, чтобы ни о чем не беспокоилась и что я скоро вернусь.
Он нашел номер Тауэрса и встал в ванной перед зеркалом. Снял рубашку. Посмотрел на свой живот. Ужас. Как у его отца двадцать лет назад. Мелисса Вильямс, должно быть, была не в своем уме. Он уселся на толчок, размышляя о том, что уже, пожалуй, начал попахивать Китаем. Это случалось в каждой поездке.
Чарли позвонил Тауэрсу.
— Вы послали мне пакет?
— Уже получили? Хорошо.
— Я в Китае, — сказал Чарли с горечью.
— Я что-то не понимаю, — сказал Тауэрс. — Вы мне звоните в шесть утра, просите прислать доклад, но не в офис.
— Да, — ответил Чарли, — так я и сказал.
— Я ужасно сожалею, мистер Равич.
— Я тоже. Что там было?
— Ничего, кроме обычной информации.
— Да?
— Кроме того, я получил кое-какие сведения о Мелиссе Вильямс.
Чарли подумал, что это лишнее. Но справиться с любопытством не смог.
— Сделайте мне одолжение, — наконец сказал он.
— Пожалуйста.
— Не фиксируйте нигде эту информацию, черт побери. Ничего — никакого доклада или факса, вообще ничего.
— У меня только рукописные записки.
— Просто прочтите их мне и уничтожьте.
— Когда?
Он посмотрел на часы. Его головная боль проходила. Ему предстояла встреча с Ло.
— Позвоните мне в конце дня, моего дня. В пять вечера.
— У нас будет пять часов утра.
— Да, — сказал Чарли холодно.
— Хорошо, — ответил Тауэрс, — я позвоню. Я ужасно сожалею о своей промашке.
Чай начал действовать, помогая думать. Что же было в отчете Тауэрса? Его нужно уничтожить до приезда Джулии. Наверное, когда Элли добралась до врача, в голове у нее все перемешалось. Но Джулия не забудет ни одной запятой. Он позвонил швейцару в своем доме.
— Это Чарли Равич.
— Добрый вечер, мистер Равич, — трубку снял Келли. Какой, к черту, добрый!..
— Послушайте, Лайонел уже заступил на дежурство?
— Только что.
— Можете соединить меня с ним? Я хочу попросить его об одном одолжении.
