«Да-а, природа свое берет, — рассеянно думал Виталий, — все напрасно и бестолково!.. А людей не вернуть…» Он смотрел себе под ноги, словно видел за толщей грунта бывших строителей этой безумной дороги.
Ветерок усиливался. Снежная поземка не предвещала ничего хорошего. Виталий еще раз посмотрел в сторону лыжни и разочарованный спустился к вездеходу. Первая мысль была забраться в кабину. Но раздумал. Решил развести костер. Однако, взяв топор и сойдя с дороги, провалился по грудь. «Ну, вот первая неожиданность! А где же мне дров-то набрать!?… — Виталий завертел головой, везде торчали длинные, тонкие вицы, самая толстая из которых в руку толщиной. — И все, конечно, сырое!»
Снова поднялся на насыпь. Огляделся. Ничего подходящего. Дошел до бывшего мостика, но и там нечем было поживиться. Старые шпалы были трухлявые, пропитанные влагой. Пришлось вернуться ни с чем. И тут он вспомнил, что Юрка, когда кричал что-то издали, то махал рукой в другую от моста сторону. Виталий направился туда. Метров через семьдесят, насыпь плавно начала изгибаться, она огибала небольшой взгорок, заросший ельником. Виталий внимательно присматривался к нему в надежде найти сухару, но ничего подходящего не встречалось, и он все шел и шел дальше. Хотел повернуть обратно, но будто кто в спину толкал…. Прошел еще шагов тридцать-сорок. Дорога, все время уходившая вправо, повторяя изгиб реки, делала зигзаг, то есть, изменила направление, и теперь пошла влево и… Виталий застыл как вкопанный!.. Насыпь огибала обширный выступ, похожий на тупой нос корабля, вернее гигантской баржи, вросшей в плоскую, болотистую землю, на «палубе» которой в несколько рядов стояли… дома!.. Длинные, с прогнутыми крышами!.. Целый поселок! С кривыми столбами проволочного забора по периметру. А по углам этого поселка высились сторожевые вышки.
«Боже мой!.. Это же зона!..» — Виталий оцепенел. Он смотрел во все глаза на страшное свидетельство прошлого. Прямо над бараками блеклым, размытым пятном робко светило солнце. Серая пелена многослойных туч отняла его силу и мощь. Зато ярко горело вокруг солнца кольцо. Этот предвестник плохой погоды — светящийся ореол горел фальшиво и тревожно.
Наконец, Виталий оторвался от печального пейзажа и поднял руку, чтобы взглянуть на часы.
Но буквально в тот самый момент, когда он отводил взгляд от зоны, на вышке слева, на той, что была ближе к насыпи, а, стало быть, и к нему… шевельнулся силуэт стрелка. Виталий был готов поклясться чем угодно, что это был именно человек!.. Причем живой человек.
Так и не посмотрев на часы, Виталий опять взглянул на вышку, но там уже никого не было.
«Что за чертовщина!.. — он внимательно вглядывался в эту маленькую, почти полностью открытую будку, стоящую на длинных, растопыренных столбах. Он потряс головой, снял перчатку и черпанул снега. — Ну, ведь кто-то там был!.. Может, спрыгнул!?…»
Поглазев еще несколько минут, он все же посмотрел на часы: «Юрка сейчас где-то на полпути к Заячьей губе». Но мысли опять вернулись к зоне: «Неужели показалось!? С чего!?… Хмель давно выветрился… Здоров…. Ну, не доспал, но это не причина подобных видений…» А между тем ветер крепчал. И на лес, и на зону приходилось смотреть через легкую снежную пелену пока игривого вихря. Виталий понимал, что эта шалость ветерка к вечеру перерастет в серьезную непогоду. Нужно было, либо искать дрова, либо возвращаться к вездеходу и ждать некоего Василия на мотонартах. А в уши точно кто неслышно нашептывал: «Посмотри.… Посмотри…, посмотри….» Прикинув, что с полчаса у него есть, Виталий пошел к зоне.
Идти было легко. Ветер дул в спину. Насыпь с выгнутыми рельсами была почти без снега. Минут через пять он подошел к высокому, крутому склону, на краю которого и стояла та злополучная вышка.
Сойдя с дороги, Виталий сразу провалился в глубокий снег. Пришлось изрядно попотеть, барахтаясь в этом сыпучем месиве. Цепляясь за ветки, подминая под себя тонкие стволы ольховника, податливые елочки, кусты, Виталий упорно карабкался наверх. Несколько раз он пытался бросить эту пустую и, как уже казалось, глупую затею. И он бы бросил, но в тот момент, когда решался повернуть назад, появлялась крупная ветка или целый ствол дерева, или нога нащупывала бревно, и он делал еще один шаг наверх. Точно кто помогал. Пробив нависающий снежный карниз на самом верху склона, он, наконец, выбрался к подножию вышки.
Снег под ней и далеко вокруг оказался не потревожен. Мало того, на ветхой лестнице, ведущей к будке, не хватало половины ступенек.
«Ч-черт, что-то с головой видно!..» — Виталий так и не успел до конца удивиться, как в следующее мгновение, опять уловил какое-то движение сбоку. Резко повернув голову в сторону ближайшего барака, растерялся…. Здесь на открытой возвышенности ветер был гораздо сильнее и не на шутку крутил снегом. Однако, Виталий, как и в прошлый раз, готов был побожиться, что какое-то движение было: «Ну, было ведь…, хоть ты убей было!.. Неужто крыша едет!?… Может не обязательно человек, хотя нет, силуэт-то на вышке был очень похожим именно на солдата»
Больше не раздумывая, он бросился к бараку. И здесь глубина снега была таковой, что пришлось брести как по топкому вязкому болоту. Потревоженный ногами снег ветер подхватывал целыми охапками и уносил дальше, крутил, хлестал в лицо, мешая и смотреть, и дышать. Взмокла спина. Пришлось сделать небольшую петлю, чтобы обойти проволочный забор и перейти его в том месте, где столбы совсем легли. Дойдя до барака, Виталий заглянул за угол…. Ни малейших признаков чего — либо живого. От стены пахнуло давней жизнью, старым деревом, глинистой штукатуркой, истлевшей материей…. Здесь было немного потише и Виталий присел на еще крепкую завалинку. Отдышался, взглянул на часы. Все, время вышло. По Юркиному графику Василий Саамов уже на всех парах мчится к вездеходу. Пора выбираться назад. С другой стороны, рассуждал Виталий, побывать в бывшей зоне и не заглянуть внутрь барака — по меньшей мере, не профессионально.
И он стал спешно пробираться к противоположному торцу здания. Преодолев нелегкий путь вдоль бесконечно длинной барачной стены с многочисленными зарешеченными окнами, Виталий добрался до входа. Дверей не было, огромный сугроб завалил проем. Раскопав его, пробрался в «предбанник» — дощатый пристрой. Тяжелая, оббитая каким-то рваньем дверь самого барака висела на одной петле. Виталий вошел.
Справа и слева на всю длину помещения теснились двухярусные деревянные нары. На дальней торцевой стене была изображена дородная женщина в розовом, с маленькой гитарой. За ней — бледно-голубое озеро и два лебедя, по углам порхающие голуби с цветочками в клювах. Под окнами, где не было стекол, высились снежные сугробики. Снег, словно пыль, тонким слоем лежал повсюду. Обе печки были разобраны, видимо местными рыбаками и охотниками для своих избушек. Повсюду валялись обломки кирпича. На прогнутом потолке и дальше на крыше, в тех местах, где когда-то были трубы, светились квадратные дыры, из которых, время от времени, посыпал снежок. Виталий дошел до середины барака и почему-то остановился. Ему стало казаться, что на него со всех сторон смотрят. «Рехнуться можно!? — Виталий сдавил виски и закрыл глаза. — Ну, ведь здоров, отчего это наваждение!?…» И только после этого Виталий впервые почувствовал в себе страх.
Обратная дорога показалась сущим адом! Сильно похолодало! Сухой, колючий снег дробинами бил в лицо, резал кожу! Идти приходилось на ощупь. В завывании ветра Виталию все время слышался надсадный рев мотонарт.
Спустившись к вездеходу, он поразился, как быстро того занесло снегом. Гусеницы едва виднелись. Добравшись до машины, Виталий открыл дверцу и, едва шевеля замерзшими губами, в полную силу выматерился. Кабина наполовину была забита снегом. В спешке, Юрка не закрыл окно, всего-то на два пальца!
Как мог Виталий очистил кабину и забрался на свое место. Едва устроился, как стала мерзнуть спина, потом ноги. Окна запотели. В щель продолжал сыпать снег. «Ну, дорогой мой, и сколько же ты здесь просидишь!?» — задал он себе вопрос и тут же ответил: «Не более получаса…»
Заметно потемнело, хотя на часах был еще день. «Где же этот долбаный Василий со своим драндулетом!?… По времени Юрка уже более часа пьет чай в его избушке!.. Если…, конечно… дошел!..». Виталия прошиб такой озноб, что клацнули зубы. «Что же могло произойти на отрезке в пять километров!?» Он все больше и больше стал склоняться к тому, что Юрка по каким-то причинам не добрался до Заячьей губы. Но если бы он не нашел охотников, то вернулся бы назад. Идти обратно по ветру гораздо легче. И не заблудишься, обойти насыпь невозможно. Стало быть, что-то случилось…
«Ну что, схлопотал на свою задницу приключеньице!?… Теперь не хватает еще околеть в этом железном гробу и превратиться в ледышку, как полторы тонны оленьих туш в кузове! Надо что-то делать, иначе — конец тебе, Виталий Николаевич. И не до шуток». Едва он приоткрыл дверцу, как порыв ветра вырвал ее из рук и хлестко ударил о переднюю стойку. А в лицо точно швырнули целую лопату снега. Выбравшись наружу, Виталий отметил, что стало еще холоднее, а ветер злее и жестче.
