– Ясно. И цель оправдывает средства, да?
Келани снова вскочила. Любой попрыгунчик на пружинке позавидует.
– Ваша честь!..
– Снимаю вопрос, – небрежно отмахнулся Пингьюл.
Я поглядел на присяжных. Вопрос, конечно, снят, но свое дело он сделал.
– Ваш отец когда-либо упоминал о вступлении в Освободительное Ополчение или принадлежности к нему?
– Нет.
– Итак, в вашей семье никто не имеет никакого от-ношения к подготовке взрыва в торговом центре «Дандейл»?
– Да, это так.
– И вы уверены, что никто в вашей семье ничего об этом не знал?
– Да, верно.
Сколько можно повторять?!
– В том числе и вы?
– В том числе и я, – подтвердил я, следя, чтобы в голосе не звучало раздражения.
Потные ладони подсказывали, что меня тащат в ловушку, но я представления не имел, в чем она состоит. Рубашка липла к потному телу. Я хотел вытереть лоб, но решил, что так будет очень уж похоже, что я лгу, поэтому я стиснул кулаки, чтобы легче было держать руки по швам.
– Ваша честь, мой ученый коллега повторяет один и тот же вопрос вот уже десять минут! – вмешалась Келани. – Если он желает что-то выяснить, прошу вас, велите ему в ближайшем будущем перейти к существу дела.
– Я намерен именно так и поступить. – Улыбка прокурора была, мягко говоря, елейной. – Ваша честь, я хочу представить суду улику номер Д-19.
Что еще за Д-19?! Я увидел, как в зал вкатывают огромный телевизор с видеомагнитофоном. Двое техников установили его перед присяжными, а я тем временем отважился поглядеть, как там папа. Папа смотрел на меня. И когда я перехватил его взгляд, он еле заметно мотнул головой. Сначала я решил, будто мне померещилось, но он все смотрел на меня, прожигал меня взглядом, и я понял, что ничего мне не показалось. Тогда я покосился на Пингьюла: что он задумал? А он – честное слово! – гнусно ухмыльнулся мне. Один из секретарей вручил ему пульт. Прокурор повернулся к экрану. Я тоже. Если и раньше сердце у меня колотилось, то теперь в груди разрывались глубинные бомбы. Экран замигал и осветился. Сам не знаю, что я думал там увидеть, но точно не торговый центр «Дандейл». Судя по всему, это была запись с камеры видеонаблюдения, которых по всему центру было полным-полно. И тут я охнул от накатившего ужаса: до меня дошло, что сейчас покажут.
– Ваша честь, эта видеозапись подготовлена под наблюдением полиции, моих сотрудников и двоих независимых свидетелей, входящих в известные правозащитные объединения нулей, и это гарантирует, что сегодня мы увидим именно то, что было запечатлено в день чудовищного террористического акта, – пояснил Пингьюл.
– Ваша честь, я категорически возражаю! – Келани была в ярости. – Мне не дали возможности ознакомиться с записями заранее, и…
– Я получил их лишь вчера вечером, и мы с коллегами работали над монтажом всю ночь… – Договорить Пингьюл не успел.
– Ваша честь, вынуждена настаивать, чтобы мне разрешили посмотреть записи прежде, чем они будут приобщены к делу, поскольку мне нужно подготовить линию защиты…
– Ваша честь, имеются прецеденты, когда в суде были представлены улики, с которыми сторона защиты не была ознакомлена. Позвольте процитировать…
– Не позволю, – оборвал его судья Андерсон. – Мне прекрасно известно об этих прецедентах, мистер Пингьюл. Не вы один учились на юридическом факультете.
– Приношу свои извинения.
– Ваша честь! – Келани попыталась вернуть судью к насущным вопросам.
– Нет, мисс Адамс. Я разрешаю прокурору представить улики, – сказал судья Андерсон. – Однако по окончании допроса этого свидетеля я объявлю перерыв в заседании суда, чтобы дать вам время подготовить ответ.
Келани села и наградила судью взглядом, состоявшим из чистого льда. От него это не укрылось. И не пришлось ему по нраву: я заметил, как он слегка поджал губы. Я сердито уставился на Келани: неужели она считает, что поможет исходу папиного дела, если разозлит судью?
– Так вот, Каллум, пожалуйста, помогите опознать человека, выбегающего из бутика «Аллан и Шеперд», – попросил прокурор.
Я уставился на экран. Поморгал, сглотнул. Ошибки быть не могло.
– Это… Это я, – прошептал я.
– Погромче, если можно, – сказал Пингьюл.
– ЭТО Я!
Я не собирался кричать – просто вырвалось.
– Будьте добры, расскажите, чем вы занимались в «Дандейле» в это время – за десять минут до взрыва?
– Не помню.
– Вероятно, мне удастся освежить вашу память. – Пингьюл нацелился пультом в телевизор и нажал перемотку. Таймкоды внизу экрана перескочили на семь минут вперед, после чего прокурор остановил запись.
– Это тоже вы – входите в кафе «Кукушкино яйцо»?
Я кивнул.
– Нам необходим словесный ответ для аудиозаписи заседания суда, – сказал мне судья.
– Да, – сказал я.
Пингьюл снова запустил запись. Через несколько секунд стало видно, что я выбегаю из кафе и тащу за
