– О взрывах не слышал разве? – Мой собеседник вытащил из пачки папиросу и закурил.
– И слышан, и видел. Это так серьёзно?
– А то! Все взбеленились просто. Ну, Чистые и Крестоносцы всегда на голову больные были, так к ним теперь и остальные местные отморозки примкнули. – Лейтенант выпустил в потолок струю вонючего дыма. – Как взрывы начались, так и заладили: мочи уродов, мочи уродов. А мы не даём мочить, значит, враги главные. Камни постоянно кидают, бутылки. Один раз обстреляли. Ты вот скажи, по нам-то зачем стрелять? Не знаешь? Вот и я тоже. И так в последнее время уродов в город выпускать перестали. А то троих прямо напротив нас на фонарных столбах ночью вздёрнули. Ещё и администрация ультиматум предъявила: или находите убийц и открываете свободный проход в город, или мы за последствия не отвечаем.
– Зашибись, – посочувствовал ему я.
– Не то слово. Уже и не знаем, кто первым на штурм пойдёт: уроды или банды.
– Прям уж на штурм...
– Прям на штурм, – хлопнул ладонью по столу лейтенант. – Ещё пара взрывов, и резьбу сорвёт. И мы никому уже доказать не сможем, что это не через наш пост взрывчатку пронесли. «Свободу изменённым!» Ага, разбежались. Нет, если заварится каша, нам первым кранты придут. И без разницы, кто начнёт. Мы ж посередине. Такие вот пироги.
– Не дойдёт до этого.
– Надеюсь. Но сейчас любого пустяка хватит, чтобы всё полыхнуло. Это раньше уродам пальцем погрозишь, по району облаву устроишь, и сразу все на задних лапках ходят. А сейчас никто не может себе позволить слабину дать.
– Наши идут, – подал голос Стёпа.
– Ну слава богу, – облегчённо вздохнул лейтенант. Минуту спустя в караулку зашли три солдата гарнизона и колдун в длинном кожаном плаще.
– Володя, иди Лёху смени, – распорядился лейтенант, и молодой парнишка, закинув ремень автомата на плечо, вышел наружу. – Как сходили?
– Нормально. – Колдун выложил на тумбочку два жезла: «дырокол» и заряженный «иглами стужи», повесил на вбитый в стену крюк плащ и подошёл к нам.
Бойцы развесили промокшую верхнюю одежду и, не убирая оружия, сгрудились у раскалённой буржуйки.
– Как там?
– Тихо. В одном месте дыру в колючке заделать придётся, но это мелочи. – Колдун уселся на свободный табурет и через шею снял цепь с массивным серебряным амулетом. – Меня больше затишье беспокоит. Не к добру это.
– Вот до чего дошло, – ткнул в меня пальцем лейтенант. – Уже не знаю, вернутся люди из обхода или нет. А обходы четыре раза в сутки устраивать положено.
– Да разогнать этот лепрозорий давно пора. – Колдун взял железную кружку, зачерпнул из стоявшей в углу бочки воды и жадно выпил. – То им дай, это им обеспечь, права не ущеми. Изменённые... Твари драные!
– Ты только не начинай, – скривился лейтенант. – Это в Городском совете хорошо сидеть и щёки важно надувать, но ты-то сам всё видел. Куда их выселишь?
– За сто первый километр, – буркнул колдун.
– Да они за неделю передохнут! – развернулся к нам лицом проснувшийся санитарный инспектор.
– Пусть дохнут. Нашим легче.
– Легче, кто спорит, – зевнул работник СЭС. – А волчатников куда девать? Они же через раз заразные! А жабов? А амёб? Или может, тогда прямо здесь газовую камеру построить? Чтоб заразу не разносили.
– Хорошо бы, – вздохнул колдун, – но не получится. Общественность не поймёт. Вот лет пять назад...
– И пять лет назад не получилось бы, – не согласился с ним санитарный инспектор. – Это ж геноцид. Да весь Форт на уши встанет. Пусть уродов никто терпеть не может, но политика есть политика.
– Так! – опомнился вдруг лейтенант. – Никаких уродов чтоб я больше не слышал! Даже в разговорах между собой. С двадцатого апреля они официально «изменённые». А то услышит кто из администрации, замучаемся объяснительные писать.
– Говорят, у уро... тьфу ты, у «изменённых» банда своя появилась, – упёршись руками в стол, я покачался на табурете.
– Банд у них всегда хватало. – Лейтенант поднял с пола закопчённый чайник и вручил его вернувшемуся с улицы Лёхе. – Только раньше они своих трясли, а теперь и в город нос совать пытаются.
– Недавно ещё отряд самообороны при администрации организовали. – Колдун взял из пачки папиросу и, щёлкнув по ней пальцем, раскурил. – Это всё несерьёзно. Вот кто создает проблемы, так это «Чёрный январь».
– Это который «Свободу изменённым»? – догадался я.
– Они, бомбисты хреновы. Весь район на уши поставили.
– Узнать бы, кто их подогревает, – мечтательно прищурился лейтенант. – Ох, я бы с этими спонсорами по душам поговорил.
– Взрывчаткой подогревают?
– Взрывчаткой, деньгами, инструкторов наверняка засылали. Пепельницу возьми, – укоризненно посмотрел лейтенант на колдуна, который после нескольких затяжек затушил папиросу о столешницу. – Правильно бомбу установить – это уметь надо.
– Я вот думаю, это вовсе не уроды взрывы устраивают, – проигнорировав распоряжение лейтенанта насчёт «изменённых», предположил санитарный инспектор.
– Будь, Гоша, ты моим подчинённым, сейчас бы по периметру побежал на время, – рыкнул на него лейтенант.
– А что такое?
– А то такое! О чём я минуту назад говорил?
– А!
– Бэ.
– Местные идут, – положил Степан руку на пулемёт. – Четверо. Ромб и охранники.
Гревшиеся у буржуйки солдаты сняли с неё чайник и разбежались к бойницам. Колдун намотал на кулак цепь с серебряным амулетом.
– Ромб – это кто? – поднялся я с табуретки.
– Один из местных заправил. – Лейтенант снял со спинки стула автомат и положил его себе на колени. – Мы все вопросы через него решаем.
– Понятно. – Я открыл дверь и вышел наружу.
– Далеко от блокпоста не отходи, мало ли что, – уже в спину посоветовал мне лейтенант.
Да я, собственно, и не собирался. Чего я там не видел? Длинных бетонных и шлакоблочных бараков с узенькими оконцами? Свалок мусора, с которых отходы вывозят хорошо если два раза в год? Или язв, гнойников и увечий, щедро раздаренных Приграничьем обитателям Гетто? Нет, этого я действительно не видел, но оно мне и не надо.
Представители местной администрации уже дожидались меня на вытоптанном пятачке земли метрах в тридцати от блокпоста. Прямо перед проволокой, которую натянули меж вбитыми в землю колышками. На проволоке по ветру трепетали красные лоскуты. Ясно и без слов: дальше хода нет, стреляем без предупреждения.
Гадать, кто из них Ромб, не пришлось: морда у стоявшего впереди урода из-за неестественно выпирающих скул формой действительно напоминала вытянутый по вертикали ромб. Глаза навыкате, кожа в лиловых пятнах, а в остальном – человек как человек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
