– Если не ошибаюсь, существует традиция, которая называется «возвращением отправителю»? – сказал лорд Витинари.
Инженер удивился.
– В общем, да, но… – Пони решил, что нужно отдать должное и рациональному миру, в который в данный конкретный момент он не очень-то верил. – На Магистрали уже стемнело, прежде чем мы запустили сообщение, так что понятия не имею, как оно могло…
– Разве что это дело рук мертвецов? – закончил за него Витинари. – Господин Пони, чтобы не ставить под угрозу свое душевное и физическое здоровье, возьми с собой стражника и сейчас же отправляйся на башню Тумп. Разошлешь информацию по всей линии. Твоя задача: собрать бумажные свитки, также известные как барабаны, со всех башен Магистрали. Если не ошибаюсь, на них ведутся записи обо всех сообщениях, переданных с башни, и их нельзя подменить.
– На это же уйдут недели, ваше сиятельство! – возразил Пони.
– Тогда лучше выезжать на рассвете, – отрезал Витинари.
Господину Пони неожиданно пришло в голову, что некоторое время вдали от Анк-Морпорка пойдет ему на пользу. Он кивнул.
– Слушаюсь, сэр.
– Работа «Гранд Магистрали» на данный период времени будет приостановлена, – продолжал Витинари.
– Это частная собственность! – сорвался Сдушкомс.
– Не забываем: я тиран, – сказал Витинари почти шутливо. – Уверен, что ревизия поможет нам разрешить хотя бы некоторые аспекты этой загадки. Например, тот любопытный факт, что Хват Позолот отсутствует в наших рядах.
Все завертели головами.
– Наверное, у него была назначена еще одна встреча, – сказал Витинари. – Он покинул нас уже некоторое время назад.
До директоров «Гранд Магистрали» дошло, что их председатель отсутствует, а они, к сожалению, – присутствуют. Они сгрудились в кучку.
– Я думаю, гм, на данном этапе стоит обсудить возникшую ситуацию с глазу на глаз, ваше сиятельство, – высказался Сдушкомс. – С Хватом Позолотом было непросто вести дела.
– Он не был командным игроком, – выпалил Мускат.
– Кто? – сказал Стоули. – Что это за место? Кто эти люди?
– Он никогда с нами не советовался… – продолжил Сдушкомс.
– Ничего не помню… – сказал Стоули. – Мне нельзя давать показания в моем состоянии, вам любой доктор скажет…
– Я хочу заявить от лица всех нас, что мы с самого начала подозревали его…
– Ничего не помню. Ничегошеньки… как называется эта штука с пальцами… кто я…
Лорд Витинари посмотрел на них долгим взглядом, от которого им стало не по себе, постукивая себя по подбородку набалдашником трости. Он едва заметно улыбнулся.
– Ясно, – сказал он. – Командор Ваймс, будет неправомерно и дальше задерживать здесь этих господ, – сказал он. Когда господа выдохнули и позволили себе улыбнуться с надеждой (величайшим из всех сокровищ), Витинари добавил: – Проводи их в камеры, командор. Отдельные, если можно. Я загляну к ним с утра. А если к тебе от их имени заглянет господин Кривс, передай, что к нему у меня особый разговор.
Все шло… хорошо. Под нарастающий гвалт Мокриц двинулся к двери и почти успел выйти, когда слова Витинари отделились от месива голосов, как пущенная стрела.
– Уже уходишь, господин фон Липвиг? Подожди минутку. Я подброшу тебя до нашего любимого Почтамта.
На мгновение, на долю секунды, Мокриц задумался, не убежать ли. И не убежал. Какой смысл?
Толпа поспешно расступилась, когда Витинари направился к выходу. У него за спиной взялась за работу Стража.
В конечном итоге остается свобода отвечать за свои поступки.
Карета тронулась, и патриций откинулся на кожаную обивку.
– Какой удивительный вечер, – сказал он. – Не правда ли, господин фон Липвиг?
Следуя примеру внезапно повредившегося умом Стоули, Мокриц рассудил, что чем меньше он скажет, тем больше у него шансов на будущее счастье.
– Да, сэр, – сказал он.
– Интересно, удастся ли нашему инженеру доказать, что загадочное послание было пущено по Магистрали человеческими руками? – вслух задумался Витинари.
– Не знаю, ваше сиятельство.
– Не знаешь?
– Нет.
– А, – сказал Витинари. – Что ж, известны случаи, когда и мертвые разговаривали. Спиритические сеансы, столоверчение. Почему бы им не обратиться и к помощи семафоров?
– В самом деле, сэр.
– А ты явно получаешь удовольствие от своей новой профессии.
– Да, сэр.
– Это хорошо. С понедельника в твои обязанности будет входить управление делами «Гранд Магистрали». Город забирает ее себе.
Вот тебе и будущее счастье…
– Нет, ваше сиятельство, – сказал Мокриц.
Витинари вздернул бровь.
– У тебя есть другое предложение, господин фон Липвиг?
– Это действительно частная собственность. Магистраль принадлежит семье Ласска и всем, кто участвовал в ее строительстве.
– Ну и ну, вот же как бывает, – сказал Витинари. – Но видишь ли, в чем проблема: они разбирались в технике, но не в бизнесе. Иначе не стали бы доверять Позолоту. Свобода добиваться успеха идет рука об руку со свободой терпеть поражение.
– Их ограбили – не руками, а цифрами, – сказал Мокриц. – Сыграли в наперстки с их гроссбухами. У них не было шансов.
Витинари вздохнул.
– А ты суров в переговорах, господин фон Липвиг.
Мокриц, который не знал, что он ведет переговоры, промолчал.
– Так и быть. Вопрос о праве на собственность мы отложим на время, пока не расчистим всю грязь с этой истории. Но в первую очередь я имел в виду, что многие жизни зависят от работы Магистрали. Мы должны что-то с этим сделать – из чисто гуманистических соображений. Разобраться со всем, почтмейстер.
– Но у меня с одним Почтамтом забот полон рот! – возразил Мокриц.
– Надеюсь, так и есть. Как подсказывает мне опыт, если хочешь, чтобы работа была сделана хорошо, поручи ее человеку, который уже занят, – сказал Витинари.
– В таком случае я не дам Магистрали простаивать, – сказал Мокриц.
– В память о мертвых, быть может, – добавил Витинари. – Да. Как угодно. Тебе выходить.
Кучер открыл перед ним дверцу, и Витинари наклонился к Мокрицу.
– Кстати, рекомендую до рассвета сходить на заброшенную башню и убедиться, что там никого не осталось, – сказал он.
– Не понимаю, о чем вы, – ответил Мокриц. Он знал, что его лицо не выразило в этот момент ничего.
Витинари уселся поудобнее.
– Отличная работа, господин фон Липвиг.
Толпа у Почтамта приветствовала Мокрица, когда он подошел к дверям. Лил дождь, серая грязная изморось сродни туману, страдающему лишним весом.
Внутри его встретили сотрудники. Мокриц понял, что новости сюда еще не дошли. Даже круглосуточное сарафанное радио Анк-Морпорка не успело его обогнать.
– Что случилось, почтмейстер? – спросил Грош, заламывая руки. – Они победили?
– Нет, – сказал Мокриц, но ни от кого не укрылась резкость его тона.
– А мы выиграли?
– Это будет решать аркканцлер. Не раньше чем через несколько недель. Но семафоры закрывают. Прости, все запуталось…
Он оставил Гроша стоять и смотреть ему вслед, а сам пошел в кабинет, где в углу стоял господин Помпа.
– Добрый Вечер, Господин Вон Липвиг.
Мокриц сел и обхватил голову руками. Он победил, но не чувствовал триумфа. Он чувствовал хаос.
Ставки? Если Джим Труба доберется до Орлеи, можно будет назвать это технической победой, но Мокриц подумал, что скорее всего ставки будут отменены. Что ж, все хотя бы останутся при своих.
Непонятно как, но теперь ему предстояло держать на плаву еще и Магистраль. Он ведь вроде как дал слово Гну. Удивительно, до чего люди стали полагаться на клики. Еще несколько недель он не получит даже весточки от Джима… даже Мойст уже привык к ежедневным новостям из Орлеи. Это было как лишиться пальца. Но Магистраль была неподъемным, неповоротливым чудищем – столько башен, столько людей, столько труда. Должен быть способ улучшить, наладить, удешевить… или она стала слишком громоздкой и никто не сумеет грамотно ею управлять? Может, Магистраль походила в этом на Почтамт и вся прибыль равномерно размазывалась по всему обществу?
Завтра он возьмется за это всерьез. Нужно налаживать почтовые доставки. Нанимать новых работников. Столько всего надо сделать, а сколько еще перед тем. Ничего больше не будет здорово, никто не будет показывать дулю – что бы это ни значило – большому злому дяде. Он победил, и теперь придется склеить осколки и постараться, чтобы все это работало. А потом прийти сюда на следующий день и повторить сначала.
Не так все должно было закончиться. Ты выигрываешь, кладешь деньги в карман – и уходишь. Так заканчивается любая игра… или нет?
Его взгляд упал на коробку с посланием Ангхаммарада на кривом оплавленном обруче, и он пожелал оказаться на дне океана.
– Господин фон Липвиг?
Мокриц поднял голову. Стукпостук стоял в дверях с другим секретарем на хвосте.
