из них.
– Умоляю тебя, пойми и прости нас! – Маркус все еще стоял на коленях и с силой сжимал мои ладони. – Будь милосердна, Вайпер! Он нуждается в тебе, как в крови! Ты его жизнь! Прошу тебя, пойдем со мной! Спаси его!
– Да! Я иду с тобой! – закричала я, и мой голос эхом отразился от стен моей кельи.
Все мое существо заполнили торжество и радость: после пяти лет страданий мы, наконец-то, получили право быть вместе! Ради этого я жила, об этом я даже не мечтала, но это свершилось! Сам Маркус приехал за мной!
– Ты хочешь вернуться к нему? – со слезами на глазах спросил Маркус.
– Да! Я люблю его больше жизни! – громко прошептала я. – Чего же мы ждем? Седрик ждет меня! Он ждет, когда я приду к нему! – Я была готова сейчас же бежать на край Земли, чтобы спасти любимого.
– Мы уезжаем сейчас же!
Маркус поднялся с колен, схватил меня за руку, и мы почти побежали по крутой каменной лестнице во двор монастыря, где, как оказалось, нас ждала машина.
«Чем я заслужила такое счастье? Теперь я буду жить с Седриком до самой моей смерти! Лишь бы он дождался меня!» – пронеслось в моей голове, и я широко улыбнулась от переполнявшего меня счастья.
Маркус открыл передо мной дверцу машины, помог мне сесть и собрать мою длинную монастырскую рясу, затем сел за руль, и мы с бешеной скоростью поехали прочь от монастыря.
Как только мрачные башни монастыря скрылись из виду, я явственно почувствовала, что теперь моя жизнь полностью изменится. Теперь я буду с Седриком. Теперь я вновь возрадую сердца моих родителей, которые, возможно, уже давно оплакивали меня как мертвую. Я прижму их к сердцу, утешу их, и теперь мы не расстанемся никогда.
– Маркус, скажи мне… Когда я была здесь, мои родители… Что с ними было? – спросила я.
– Твои родители подняли панику и шум, когда ты в назначенный день не прилетела в Прагу: они весь день ждали вас с Седриком в аэропорту, а когда не дождались, стали звонить на номер, с которого ты звонила им, но он был отключен…
Я представила, в какой панике и тревоге были мои бедные родители! Их дочь не вернулась из другой страны!
– …Не дозвонившись до вас, они решились на крайнюю меру – приехали в наш замок…
– В замок! – с ужасом воскликнула я, не веря своим ушам.
Они, сами того не зная, поехали в логово вампиров!
– Да, в замок. Они встретились с нашими родителями и высказали предположение, что с самолетом что-то случилось: они говорили, что, наверное, наши дети разбились в авиакатастрофе, и все признаки были налицо.
– О, Господи! – прошептала я, в смятении и боли оттого, что пришлось перенести моим родителям: они думали, что уже навсегда потеряли меня!
– Тогда мы надеялись и были глубоко убеждены в том, что Седрик скоро вернется к нам, когда остынет, поэтому сделали так, чтобы ваш рейс, действительно, был гибельным: по всем документам ты погибла, но Седрик выжил после падения самолета. Никто не знает о том, что ты жива, и мы официально похоронили твое сгоревшее тело в Брно. Пять лет назад.
Я впала в ступор: вот это историю сочинили эти проклятые вампиры!
«Ты погибла… После падения самолета… Мы официально похоронили твое сгоревшее тело в Брно… Пять лет назад… О, Боже, как это ужасно, чудовищно, страшно… Для реального мира я мертва! Уже пять лет! Уже пять лет мои родители оплакивают меня! И все это сделали Морганы… Чудовища! Они разрушили нашу семью и принесли нам только скорбь и горе!» – с ненавистью подумала я, уставившись в спокойное лицо Маркуса.
– Значит, похоронив меня в монастыре, вы похоронили меня и для мира! – тихо сказала я, скорее себе, чем Маркусу.
– Да, и сейчас мы очень жалеем об этом. Ты даже представить не можешь, как мы мучимся от своих прошлых эгоистичных поступков. Своим вмешательством мы практически привели Седрика к могиле, а надеялись излечить его от пагубной любви. Господь свидетель, если можно было бы вернуть время вспять, мы ни за что не стали бы разлучать вас.
– Теперь все равно, что было в прошлом. Сейчас нужно спасти Седрика. И я спасу его любой ценой, – прошептала я.
«Ничего, скоро родители вновь обретут меня!» – твердо решила я.
– Но, если я мертва, как я вернусь обратно? – удивилась я.
– Легко: медицинская экспертиза докажет, что ошиблась и что сгоревшим трупом в самолете была не ты, – просто ответил на это Маркус.
– Но ведь родители опознали мое тело! – воскликнула я, удивляясь спокойствию его тона, словно он говорил о самых обычных вещах.
– Нет, они не присутствовали на опознании. Тебя хоронили в закрытом гробу.
– Но кто тогда опознал якобы мое тело? – вырвался из моей груди изумленный возглас.
– Я.
Этот простой короткий ответ подвел черту под всей историей моих похорон. Теперь мне было ясно: Морганы сделали все, чтобы стереть с лица земли даже мое имя. Они устроили аварию, документы, мертвое обгоревшее тело, опознание, похороны, все для того, чтобы от меня не осталось и следа. Они уничтожили меня: нет человека – нет проблемы. Но все пошло не так, как они рассчитывали: Седрик так и не простил им и не вернулся домой. Их усилия оказались напрасными. Они переступили через свою гордость и теперь умоляли меня спасти их сына.
– Когда мы приедем к Седрику? – с трепетом в душе спросила я.
– Чем раньше, тем лучше. Но, думаю, сначала тебе нужно переодеться. Будет лучше, если он увидит тебя цветущей, а не монашкой, – ответил на это Маркус. – Сейчас мы едем в отель, там ты приведешь себя в порядок и наденешь красивое платье. Седрик не должен знать о том, что все это время ты была заперта в монастыре, иначе, он никогда не простит нам нашей жестокости и вновь отречется от семьи. Поэтому ты должна уговорить его простить нас – это наше условие.
– Я сделаю все, что смогу, – искренне пообещала я.
В один миг из препятствия, которое нужно было преодолеть, я превратилось в ценный ключ к спасению Седрика и его прощению своей семьи. Пусть так, пусть я была для них всего лишь вещью, лишь бы они позволили мне быть с Седриком! Это было единственное, чего я хотела от Морганов, и за что была безумно благодарна им.
– Но Седрик даже не искал меня… Он просто сдался, – прошептала я.
– Поверь, это единственное, что ему оставалось: родители убедили его в том, что убили тебя и сожгли твое тело, – тихо сказал на это Маркус. – Он был уверен, что ты мертва и поэтому запер себя в склепе.
– Он страдал? Ему было больно? – с отчаянием спросила я.
– Этого я не знаю, но, не
