На сей раз Вольф спорить не стал. Датчики слежения, по всей видимости, оказались не только на борту глиссера. Не удивительно, что Краммер, когда приходил, не стал спрашивать, откуда взялся спирт. Знал о нем заранее, но до последней минуты думал об ином способе его применения.
Молча бросив к ногам сержанта самодельный прибор, стонгер демонстративно задрал куртку.
— Еще вопросы есть?
Сержант молча поднял детектор и убрал в карман.
— Свободен.
Фоурс сделал несколько шагов в направлении выхода, когда Андрей его остановил.
— Один момент, сержант. Не передашь записку Краммеру?
Тот недовольно нахмурился, но чуть заметно кивнул.
Быстро схватив лежащий на стеллаже огрызок карандаша, стронгер на куске пластиковой обшивки аккуратно вывел такие грязные пожелания в адрес полковника, что самому вдруг стало стыдно. Однако догадку нужно было проверить.
Стараясь держать послание так, чтобы со стороны невозможно было что-либо разобрать, он протянул его Фоурсу.
Сержант неожиданно натянул улыбку.
— Не надо, Блейк. Ответ полковник передаст лично.
Развернувшись, Фоурс пошел прочь, при этом не переставая улыбаться. Андрею стало интересно. Что же такое прозвучало у эсбэшника в наушнике?
Но одно точно стало очевидным: в его одежде «жучков» оказалось не меньше, чем в кабине. А это уже никуда не годилось. Следовательно, от нежелательных датчиков во что бы то ни стало нужно избавляться. Но как это сделать незаметно?
Глаза Вольфа вдруг блеснули задорным огноньком. Подойдя к дюзам маршевых двигателей, он провел рукой по покрытым жаропрочной керамикой внутренним стенкам, поднес ее к глазам и удовлетворенно кивнул.
Теперь осталось выяснить, у кого хватит терпения: у стронгера по дюзам лазить или у Краммера менять ему одежду.
11.
Пять дней подряд Вольф устраивал для себя настоящие грязевые ванны. Как он и предполагал, сажа надежно блокировала оптические датчики, не позволяя полковнику следить за ним. Несколько раз в день приходил сержант Фоурс, приносил чистую одежду. Но стоило ему уйти, как стронгер вновь влезал внутрь дюз и начинал обтирать собой стены. Через некоторое время они стали настолько чистыми, что можно было в них смотреться, как в зеркало. На недоуменные вопросы Краммера относительно такого «свинского» поведения Андрей отвечал одним словом: «работаю». И этим все сказано.
Однако вскоре стронгеру пришлось все-таки прекратить «процедуры», а вместе с ними и свою скрытную деятельность. Виновато в этом было исчезновение сажи. Она закончилась очень не вовремя. Но, тем не менее, Вольф успел сделать довольно много из того, что полковник никогда не должен был ни видеть, ни знать.
Открыв в днище глиссера небольшой прямоугольный люк, Андрей едва успел отскочить в сторону. То, что некогда называлось энергетическими батареями, хлопьями сажи осыпалось вниз.
Вольф, озадаченно почесав подбородок, носком ботинка поворошил кучу пыли. Неужели вот ЭТО еще держало заряд?
Подогнав поближе тележку, груженную заранее приготовленными энергоблоками от гравилета, Андрей еще раз проверил их параметры. Они немного отличались по объему, но особой разницы чувствоваться не должно.
Вольф просунул руку внутрь приемника, нащупал косу разноцветных проводов и вытащил ее наружу. Разъемы почти не пострадали, если не считать жутких окислов медных контактов.
Быстро соединив провода с батареями, стронгер повернул находящуюся рядом с люком ручку микролифта. Результата не последовало. Повторив операцию несколько раз, он добился только одного: приемный механизм издал предсмертный скрежет и окончательно вывалился из гнезда.
Андрей посмотрел на все это железо, тяжело вздохнул и отправился на поиски замены.
Искать пришлось недолго. Появившийся вовремя сержант Фоурс навел стронгера на дельную мысль.
— Так я могу поработать какое-то время в броне? — спросил Андрей у явно смущенного этим вопросом эсбэшника. — Здесь дел на пять минут.
— Это только с разрешения полковника, — ответил тот.
— Ну, так узнай. У тебя же с ним прямая связь.
Фоурс отошел в сторону, вызвал Краммера. Он говорил чуть слышно, но Андрей со своим сверхчувствительным слухом вполне разобрал слова. И то, что говорил сержант, ему нисколько не понравилось. Неужели Краммер поверит этому бреду?
Повернувшись, сержант произнес:
— Полковник не дал согласие на использование брони некомпетентным лицом. Работать в ней буду я.
Андрей только передернул плечами.
— Не доверяете? — усмехнулся он. — Еще бы. Как можно доверять человеку, готовящему под видом восстановления корабля мощное секретное оружие? Не так ли, сержант?
— Это мое личное мнение, мистер Блейк. И я обязан все свои сомнительные мысли высказывать полковнику. А вот окончательное решение принимает только он.
— Понятно, — Андрей махнул рукой. — Я жду тебя в полном облачении. И как можно быстрее.
Фоурс вернулся через четверть часа, громыхая тяжелыми ступнями. Встав возле глиссера, он переключил защитный комплекс в режим минимальной активности.
— Здесь, — Вольф указал на стоящую тележку с энергоблоками. — Есть груз, который необходимо поместить в приемник. Аккуратно, чтобы не повредить шлейф. Справишься?
Не говоря ни слова, сержант обхватил руками сцепленные вместе серебристые «кирпичи», поднял их, словно пенопластовый муляж и уверенно понес к открытому люку. Одной рукой он внедрил блоки в отверстие, а другой заправил свисающие провода.
— Что дальше? — донеслось из встроенного в броню динамика. — Здесь нет фиксаторов.
— Стой и держи, — сказал Андрей, беря со стеллажа моток металлизированной ленты.
Мигом вскарабкавшись по выступам защитного комплекса Фоурса, стронгер встал на плечевые пластины и уже не спеша принялся накладывать своеобразный бандаж, прикрепляя нестандартный комплект к штатным кронштейнам. Получилось грубо, но зато крепко.
— Ну, вот и все, — Вольф спрыгнул на пол, отбрасывая в сторону остатки ленты. — Свободен!
Сержант удалился, оставив Андрея в гордом одиночестве испытывать новый источник энергии. Если все получится, можно будет приступать к запуску основного процессора.
Поднявшись в изменившуюся за последнее время до неузнаваемости кабину, Вольф упал в кресло второго пилота и проверил показания индикаторов. Приборы работали в нормальном режиме, тест системы прошел удачно. На экране высветилась вполне обнадеживающая информация.
Щелкнув несколькими тумблерами, Андрей запустил питание основного процессора.
Сначала ничего не происходило. Затем постепенно нарастающий гул оповестил о начале какого-то действия, происходящего в недрах «Кадета». Ожила бортовая система вентиляции, наполнив помещение очищенным воздухом. На большом мониторе, расположенном перед пультом первого пилота появилась мигающая надпись на языке Старого Союза: «Начало загрузки. Пожалуйста, подождите». Вместе с этим на потолке вспыхнул желтым светом плоский прямоугольник светильника.
Прождав в напряжении десять минут, Вольф начал уже сомневаться в исправности процессора. Но вскоре надпись сменилась вереницами контрольных цифр. Значения многих из них были стронгеру не совсем непонятны.
Бросив взгляд на тонкий, едва заметный провод, идущий от спрятанного внутри пульта самодельного блока дистанционного интерфейса, Андрей слегка улыбнулся. Если все было подключено правильно, то сейчас должна сработать связь с удаленным помощником.
Цифры на экране вдруг сменились медленно вращающимся хрустальным шаром.
— Приветствую, командир, — раздался не лишенный радости электронный голос.
— Здравствуй, Смитт, — ответил Андрей, довольно развалившись в кресле. — Как процесс? Все в норме?
После недолгой паузы Смитт вновь нарушил тишину:
— Пока все идет в пределах допустимых значений. Вот только ширина канала слишком мала.
— Ну, уж как получилось, — развел руками стронгер. — Нет ни времени, ни возможности сделать лучше. Пока что так. Что с ходовой функцией глиссера? Насколько все плохо?
— Я еще не полностью контролирую всю систему. Дай мне время.
И тут из-за спины раздался голос Краммера:
— С кем ты разговариваешь?
Полковник неслышно зашел в кабину и встал возле монитора.
— Это искусственный псевдоинтеллект корабля, — пояснил Андрей. — Все бортовые процессоры имеют голосовой интерфейс, помогающий наиболее эффективно общаться с командиром. Очень удобно.
— Странно, — Краммер поправил свои темные очки. — Мне показалось, что ты говорил вовсе не с машиной. Хотя…
— Это иллюзия, — усмехнулся Андрей. — Такое управление вначале всегда кажется необычным, но со временем обретает обыденность. Ты отстаешь от жизни, Краммер.
