Сергей Леонидович знал, что эта легенда рождена вековой мечтой народа о воде. На самом деле, русло лишено воды тысячелетия назад, а гигантская толща Черных барханов принесена с гор великой блуждающей рекой, много раз изменявшей за миллионы лет свое русло.
Но сила этой легенды-мечты была так велика, что еще Петр Первый, посылая сюда шеститысячный отряд, наказывал ему «пустить воду по прежнему току». Отряд этот был изменнически истреблен ханами.
В конце девятнадцатого века на Чикагской международной выставке русские инженеры предлагали проект поворота реки пустынь в старое русло. Но это старое русло было слишком далеко от капризной, всегда меняющей свой путь реки. Царская Россия с ее техникой была бессильна перед такой задачей. Проект русских инженеров остался проектом.
И только теперь сбылась вековая мечта жителей пустынь о воде. Сбылась мечта, и, куда бы ни пришла теперь вода, поданная каналами и трубами, пустыня преображалась. Но туда, где в глубоком раздумье сидел сейчас Карцев, не дошла.
И пустыня вопреки теории Карцева не воспринимала близость преображенного края – она оставалась пустыней.
Карцеву нужно было пересмотреть все свои взгляды, признаться самому себе в поражении. Между тем в глубине души Карцев был убежден, что он все-таки прав! Быть может, не сейчас, не при его жизни, но люди найдут способ нарушить неблагоприятное стечение обстоятельств и приведут воду в пустыню не только по каналам и трубам, но и по воздуху в виде желанных грозовых туч.
Что же нужно сделать для этого? Что?.. Ведь существовали же прежде иные условия. В каменистой Гоби нашли кладбище доисторических ящеров. Их трупы в течение тысячелетий уносило течение в дельту древней гигантской реки, где их засыпало илом. Значит, нынешняя пустыня была когда-то цветущим краем. А теперь на том месте лишь мертвые россыпи острых, покрытых черным загаром пустыни камней, над которыми тут и там поднимаются невысокие черные скалы, голые, потрескавшиеся от резкой смены жары и холода. На камнях пустыни ничего не растет и расти не может.
Все ли было правильно в рассуждениях Сергея Леонидовича? В тысячный раз задавал он себе этот вопрос. Почему же все-таки не сказались решающим образом гигантские результаты большого наступления на всей зоне пустынь?
Сергей Леонидович вынул письмо сына.
Еще раз прочитал он то место, где Алексей писал о свидании с Николаем Николаевичем Волковым. Алексей был потрясен размахом новых задач. Казавшийся грандиозным замысел ледяного мола становился лишь деталью, решающей частную задачу в общих планах преобразования лица Земли.
Волков говорил о необходимости комплексно решать вопрос изменения климата зоны пустынь и Арктики. Не ему ли, старому знатоку пустынь Карцеву, адресованы эти слова?
Комплексно менять климат пустынь и Арктики – уравнять климат на всей советской части континента! В природе ничего не происходит без взаимодействия. Так же надо и менять природу!
Резкий сигнал прервал размышления Сергея Леонидовича.
Он обернулся и поспешил к развалинам. Там, за полузасыпанной стеной, на песке стоял маленький гусеничный вездеход, на котором Сергей Леонидович сделал не одну тысячу километров по пустыням.
Карцев снял трубку радиотелефона, установленного в вездеходе, и сразу же изменился в лице.
Директор Барханского металлургического завода сообщил о несчастье на строительстве ледяного мола. Николай Николаевич Волков распорядился найти Сергея Леонидовича и связать его с гидромонитором.
– Я очень прошу прийти ко мне в кабинет, – закончил директор завода.
Вздымая облако песка, машина обогнула развалины и выехала на оставленный ею же след.
Крепко держа в руках руль, Карцев думал о сыне. Он упрекал себя за то, что был так далек от сына, что не сумел оценить его научной мечты.
«Нужно немедленно найти Женю и рассказать ей обо всем».
Карцев не сбавлял скорости. По сторонам машины неслись назад кусты. Они выросли здесь как граница пустыни, останавливая движение песков.
Еще несколько минут стремительной езды, и машина влетела в тень высоких платанов. Их гигантские, словно очищенные от коры, отполированные стволы мелькали за окошками, сливаясь в сплошной частокол.
Лес оборвался. В обе стороны раскинулось хлопковое поле. По нему двигался хлопкоуборочный комбайн, умная, «чувствующая» машина, умеющая выбирать созревший для сбора хлопчатник.
Скоро хлопковые поля сменились виноградниками Несколько раз автомашина взлетала на арочные мосты, переброшенные через каналы.
Снова лес. Но это уже не стена платанов. Это фруктовые заросли – «фруктовая тайга пустынь», как прозвали в стране сплошные, выросшие вдоль каналов сады.
Тени от зеленых крон проносились по напряженному лицу инженера. Фруктовые сады внезапно оборвались, и перед Карцевым предстала ослепительная водная гладь озера, недавно заполненного сибирской водой. Оно уходило за горизонт, по его поверхности протянулась от жгучего солнца золотая дорожка, как ночью от луны. По воде плыл белоснежный красавец теплоход «Москва».
Сколько раз бывал Карцев прежде на дне мрачной впадины! Стометровые обрывы отделяли ее от пустыни. На двести квадратных километров простиралось дно возродившегося теперь древнего озера. Благодатная прохлада нового водоема преобразила все вокруг. На берегу стоял белый город с асфальтированными тенистыми улицами, легкими многоэтажными домами, дворцами и парками – город, который прежде в этом месте мог привидеться только в мираже.
Мелькали зеркальные стекла витрин, обвитые виноградом веранды и балконы, легкие восточные колонны, цветная мозаика. Показались над домами трубы завода-гиганта. Металлургический завод в пустыне? Такое сочетание прежде могло показаться бредом. Металлургии нужен не только транспорт, но прежде всего вода, вода и еще раз вода! И вот теперь пустыня оказалась настолько напоенной влагой, что может дать ее и доменным печам и мартенам.
Видимо, охрану завода предупредили о прибытии Карцева. Ворота были открыты настежь, и вахтер знаком предложил Сергею Леонидовичу проехать на территорию завода. Через минуту машина остановилась около цветника напротив трубного цеха, где Сергей Леонидович рассчитывал найти Женю.
Она приехала сюда ради Алексея. Решив помочь строительству его мола, она взялась наладить автоматическое производство труб по новому способу жидкой прокатки, когда в готовую трубу сразу превращалась струя жидкого металла. Карцев вошел в огромный светлый цех, залитый солнечным светом. У стены в ряд стояли электрические печи. Одна из них наклонилась, выпуская в желоб искрящуюся огненную струю. В цехе никого не было. Из машины тянулась, быстро удлиняясь, ослепительно оранжевая труба. Вместе с трубой двигалась дисковая вращающаяся пила, из-под которой вылетал яркий сноп искр. Отрезанные остывающие трубы с грохотом скатывались одна за другой на движущийся конвейер. Карцев искал хоть кого-нибудь из рабочих. Но автоматический труболитейный цех работал без всякого присмотра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
