Мы протянули друг другу руки над трупом.
Я сообщил им, что умерший был секретарем Сильвии Леннокс и что я его видел живым и здоровым утром этого дня.
— Где вы его нашли?
— На берегу, немного дальше от дома миссис Сильвии Леннокс. В таком положении это незаметно, но у него разбит затылок, очевидно, при ударе о скалу.
— Эту скалу нашли?
Шериф взглянул мне в лицо ярко-голубыми глазами.
— Скалу мы не- нашли и не искали. Там миллион скал, все они покрыты нефтью возле того места, где лежало тело.
Он наклонился ко мне:
— Вы ведь знакомы с семьей Ленноксов?
— За последние сутки встречался со многими из них.
— Вот так сразу, без подготовки, как вы думаете, чьих рук дело эти убийства.
— Боюсь, не смогу ответить.
— Или какова их причина?
— Я занимаюсь этим, шериф. Но пока что я блуждаю в потемках и заметных проблесков света не замечаю.
— Мы тоже,— вздохнул шериф, но тотчас торопливо добавил: —Это не для передачи, Арчер.
Заговорил капитан Долан:
— Это тот самый парень, которого вы видели в Сэндхилл Лейке, когда ранили Леннокса?
— Нет, другой.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Это секретарь Сильвии Леннокс.
— Чего ради кому-то понадобилось разбивать ему голову? Он имел какое-либо отношение к истории на озере?
— Не знаю.
Теперь стал спрашивать шериф:
— А что за история там была? Я еще об этом не слышал.
— Джек Леннокс должен был передать кому-то порядочную сумму денег.
— Передать деньги? Другому человеку?
— Вот именно.
— Что случилось с деньгами?
— Тот человек забрал их с собой.
Долан нахмурился:
— Почему вы мне сразу об этом не сказали?
— Мне надо было договориться с Ленноксами.
— Так это были их деньги? Ленноксов?
— Да.
— Кому Ленноксы платили?
Я некоторое время молчал, стараясь найти объяснение, при этом не упоминая имя Лорел, чтобы не считать себя до конца своих дней подручным полиции. Но Лорел никак нельзя было уберечь от скандала, а что касается Гарольда Шерри, то я и не собирался его выгораживать.
Я сообщил им имя Гарольда, уточнив, откуда он явился и чем занимался. Единственное, что я утаил,— это имя доктора Лоренса Брокау и его адрес в Лонг-Биче. Мне хотелось первым побеседовать с ним.
— Так это обычное вымогательство! — с отвращением произнес Винтер.
— Почему вы нам раньше не сказали? — удивился Долан.
— Я и сейчас не вполне уверен в своей правоте.
— Ну а что иное может тут быть?
— С ее стороны — побег с Гарольдом Шерри, ну а тот подвел под него финансовую базу... Или же где-то спрятал ее.
— Живую или мертвую?
— Возможны оба варианта. Она может быть жива, но в опасности. Вот почему я так тороплюсь ее отыскать.
В разговор включился шериф:
— Либо они оба могут находиться в самолете, имея для начала пятьдесят тысяч.
— Этого нельзя исключить, но я в этом сомневаюсь.
— Известно ли вам еще что-нибудь помимо того, что вы нам сообщили?
— Нет, я изложил все существенные факты. Полагаю, вы сможете узнать куда больше подробностей у членов семейства Леннокс.
— Что вы можете сказать об этой семье? Как вы считаете, не столкнулись ли мы здесь с чьим-то преступным намерением? Не старается ли кто-то представить всех их в исключительно дурном свете?
— У Гарольда Шерри имеются на то основания, я уже говорил об этом.
— Ну а другие подозреваемые? После аварии с нефтью против Ленноксов поднялась целая буря возмущения. Сегодня на пристани чуть не вспыхнуло восстание. Вам это известно?
— Я был там.
— Тогда вам должно быть понятно, что я имею в виду. Но может ли банда смутьянов таким способом опорочить репутацию всех Ленноксов?
— Убивая людей и измазывая их нефтью?
— Да, если вам угодно это так сформулировать.
— Нет, мне думается, прорыв нефти не связан с другими преступлениями. Гарольд Шерри затаил против них злобу, но истоки этой злобы имеют пятнадцатилетнюю давность.
Отвечая на бесконечные вопросы шерифа и капитана, я стал беспокоиться, что они отнимут у меня слишком много времени. Мне следовало спешить,, чтобы застать на работе доктора Брокау.
Я решительно направился к выходу.
— Вы торопитесь? — поинтересовался шериф.
— Да, у меня свидание.
— О’кей, если только не с Гарольдом Шерри.
Он засмеялся, я тоже разрешил себе усмехнуться и раскланялся с ними. Но Долан вышел со мной в. коридор.
— Может, вы немного повремените? Сюда едет один свидетель.
— Свидетель чего?
— Это не совсем ясно. Когда я недавно разговаривал с. ним по телефону, он заявил, что может установить, личность того мужчины, которого вы сегодня утром вытащили из воды. У него дикая идея, что покойник — один его знакомый, которого он знал больше двадцати пяти лет назад, когда сам был военным моряком.
— А почему такая возможность показалась вам дикой?
— Военное судно, на котором он служил, сгорело под Окинавой. Так вот этот субъект утверждает, что труп его приятеля все эти годы плыл сюда из тех мест, то есть более четверти века находился в воде.
Долан красноречиво постучал пальцем по лбу.
— Ваш свидетель уж не капитан ли Сомервилл?
— Нет, но он работает у Сомервилла в отделе общественных отношений. Фамилия его Элис или Эллис. Он приходил уже рано утром, когда мы привезли тело, желая не поднимать излишнего шума. Тогда он ни словом не обмолвился, что знает этого человека. Правда, я заметил, что на него вид покойника произвел ужасное впечатление. Но я приписал это тому, что он относится к категории нервных людей.
— Мне кажется, так оно и есть. И кроме того, что-то его гнетет.
— Так вы знаете Эллиса?
— Я встретился с ним сегодня около полудня. Он был страшно удручен.
— А пьян он не был?
— Нет, но потом он пил.
— Теперь-то он здорово напился. И возможно, у него не все дома,— заметил Долан.
— По вашему мнению, он подозреваемый?
— Не знаю. По телефону он говорил голосом виноватого человека. Я не уверен в его виновности, но на всякий случай послал за ним машину.
Шериф вышел, а через несколько минут привезли Эллиса в сопровождении полицейского. Физиономия Эллиса совершенно изменилась со времени нашей встречи в полдень.
Он шел расхлябанной походкой и вроде не узнал меня. Зато он шумно приветствовал Долана, приложив руку к влажному лбу, очевидно воображая себя бравым моряком.
Я прошел вслед за ними в очень холодное помещение, где даже был виден пар, выходящий из наших ртов. Долан выдвинул отсек стенного шкафа и снял покрывало с маленького старика. Эллис низко наклонился над отсеком и чуть было не упал. Из глаз его потекли слезы, орошая лицо мертвеца.
— Это Нелсон,— торжественно объявил он.— Точно, Нелсон.— И обратился к Долану: — Но почему он так состарился? Он ведь был совсем молодым, когда упал с борта в воду под Окинавой.
— Он еще вчера был жив-живехонек!
— Нет, вы ошибаетесь. Он пропал с «Кэнон Саунда» более двадцати пяти лет назад. И по моей вине.
Горечь звучала в его голосе, он повернулся к покойнику и осторожно дотронулся рукой до шрамов на его голове.
— Прости меня, Нелсон! — -Опустившись на колени, он едва слышно добавил: — Я сожалел об этом всю свою жизнь.
Чуть ли не волоком мы выдворили его из холодной комнаты и усадили на стул. Долан намочил полотенце и обтер ему лицо. Но Эллис упорно не смотрел на нас: он сидел, опустив голову, вода капала с его носа и подбородка.
Долан отвел меня подальше и тихо спросил:
— Как вы думаете, он свихнулся?
— Может быть. Он пьяница и неврастеник, это несомненно. Но в его словах может быть зерно истины. Капитан Сомервилл сам говорил мне, что Эллис был ‘с ним на судне под Окинавой. И мне также известно о пожаре на судне.
Мы вернулись к Эллису, который вроде взял себя в руки.
— Почему вы считаете это своей виной? — спросил я.
— Потому что так оно и есть.
Он поднял на меня глаза, в которых было море тоски и горя.
— Я же был автол-офицером на «Кэнон Саунде», значит, отвечал за все.
— Кем вы были? — не понял Долан.
— Автол-офицером, офицером по авиационному топливу. Мы доставляли горючее, ну а я, вероятно, допустил ошибку, так как одна цистерна дала течь. Началась утечка бензина. До того как мы заделали трещину, откуда-то взялась искра и пары бензина воспламенились. Произошел взрыв, часть команды попадала за борт. Большинство людей подобрали, но пять или шесть человек пропали. Нелсон был одним из них.— Эллис кивнул в сторону холодной комнаты.
— Вы называете покойника Нелсоном. Что это: его имя, фамилия или прозвище?
