— Постарайтесь вспомнить, как звали эту.
Она пожала своими пышными плечами и подняла кверху ладони, словно проверяя, не пошел ли дождь. Нет, этого она не знала.
Глава 29
Я подошел к своей машине. Кругом не было видно ни души, как будто солнце, спустившееся за море, унесло с собой все живые существа.
В здании, где помещался кабинет доктора Брокау, светилось на третьем этаже одно боковое окно. Я поднялся на лифте и потрогал входную дверь приемной: она была заперта.
Мужчина внутри приемной спросил:
— Кто там?
— Лью Арчер. Я разговаривал с вами по телефону о Гарольде Шерри.
— Понятно.
С минуту за дверью царила тишина, затем ключ в замке повернулся и дверь медленно открылась. Освещенный сзади невидимым источником света, доктор Брокау казался человеком среднего роста с непомерно большой головой.
Потом, при свете, я понял, что все дело в густой шевелюре и бороде. Среди такой растительности глаза казались двумя лесными зверьками: темные, настороженные и немного испуганные.
— Извините, я не мог встретиться с вами раньше и не подумал, что вы станете меня ждать. Но раз уж вы пришли сюда, входите.
Я прошел следом за ним через приемную в кабинет. Закрыв дверь- и прислонившись к ней, доктор уставился на меня отнюдь не добрыми глазами.
— Вы ведь очень устали, не так ли?
— За последние двадцать четыре часа мне пришлось много ходить и ездить... Впрочем, почти впустую.
— Садитесь, мистер Арчер, дайте отдых ногам.
Когда он закрыл дверь кабинета и сел в кресло за стол, я спросил:
— Пациент, к которому вы только что ездили по экстренному вызову, был Гарольд, не так ли? Гарольд Шерри?
— Я предпочитаю это не обсуждать.
— Значит, Шерри.
— Вы торопитесь с выводами, не имея на то никаких оснований.
— Тогда скажите, кто это был.
— Вы не имеете права допрашивать меня о моих пациентах!
— Я вовсе не допрашиваю вас и ничем вам не угрожаю. Просто мне кажется, вы не понимаете, в какую неприятную историю втянул вас этот субъект.
— Ничего нового вы мне не скажете, так что...
Но я перебил его:
— Не стану притворяться, будто мне известно решительно все о Гарольде Шерри, но одно несомненно: на его счету тяжкое преступление, и возможно, не одно. Вчера вечером исчезла молодая женщина по имени Лорел Руссо. Сегодня утром Гарольд Шерри получил сто тысяч долларов в качестве выкупа за нее. При этом он ранил отца Лорел, который в свою очередь тоже выстрелил в него. Таким образом, оба мужчины были ранены, а женщину до сих пор не нашли.
Очевидно, доктор Брокау принадлежал к очень впечатлительным людям, выражение его лица поминутно менялось, и можно было подумать, что он сам являлся участником этих событий.
— Видели ли вы сегодня Гарольда, доктор? Вы понимаете, почему это так важно?
— Нет, не могу уловить, почему для вас это так важно. И я имею полное право не отвечать на ваши вопросы.
— Интересно, кто дал вам такое право?
— Гарольд Шерри, мой пациент.
— Мне понятно ваше участие к нему, но удивляет полное равнодушие ,к участи молодой женщины, которую он похитил.
— Молодая женщина не была похищена. Я ее видел.
— Сегодня вечером?
Он кивнул:
— Да.
— Где вы ее видели?
— В мотеле.
— С Гарольдом?
Он вновь кивнул и добавил:
— Вне всякого сомнения, она находилась там по собственной воле.
— Опишите ее, доктор.
— Довольно высокая привлекательная брюнетка лет тридцати.
— Вы с ней разговаривали?
— Вообще-то нет. Она почти все время находилась в другой комнате.
— Так почему вы решили, что она там по своей доброй воле?
— По тому, как она вела себя, по характеру отношений между ними. Она совсем не думает о себе, зато положение Гарольда ее страшно волнует.
— Гарольд тяжело ранен?
Молчание.
— Если Гарольд тяжело ранен, вы оказываете ему медвежью услугу.
—- Вы не имеете права разговаривать со мной в таком тоне. Я опытный врач и хорошо знаю, что нужно больному, что ему показано и что противопоказано.
— Восхищаетесь собой, доктор. И пусть мысль о мертвеце не портит вам настроения.
— Какой еще мертвец? Что вы выдумываете? Рана Гарольда несерьезная.
Но я заметил ему, что он хорохорится напрасно, и мои слова заставили его призадуматься.
— Вы обязаны сообщить полиции о случае огнестрельного ранения, доктор.
— Полиции, но не вам!
— Значит, вы считаете, что Гарольду лучше иметь дело с полицией, а не со мной? Ведь его могут застрелить при задержании, и вы это прекрасно знаете.
— Это было бы трагедией, настоящей трагедией! Я не верю, что он виновен в случившемся.
— Доктор, независимо от того, удрала с ним эта молодая особа по собственной воле или нет, Гарольд виновен в том, что ранил ее отца и получил от него огромные деньги в качестве выкупа.
— Откуда вы знаете, что он это сделал?
— Я там присутствовал, вернее, видел, как все происходило.
Несчастный доктор постепенно утрачивал уверенность в своей правоте. Мне было его немного жаль, но хотелось всеми правдами и неправдами выйти на Шерри.
— Вы только что упоминали о каком-то покойнике,— неуверенно заговорил Брокау.— Ведь отец молодой женщины не умер?
— Нет, и, очевидно, останется жив. Но сегодня утром я вытащил из воды труп мужчины.
И я рассказал ему про старичка в твидовом костюме.
Доктор опять изменился в лице: теперь он казался потрясенным до глубины души.
— Вы уверяете, что старик умер?
— Вы его знали, доктор?
— Вчера Гарольд приводил его ко мне в кабинет. Он просил меня подлечить его.
— Вот как?
— Этот старичок находился в крайне тяжелом состоянии, как физическом, так и психическом. Вся голова его и тело в шрамах от ожогов, похоже, ему довелось пройти через страшные испытания. Эмоционально он также проявлял признаки серьезной травмы. Не человек, а развалина, к тому же опасающийся открыть рот. Мне показалось, что он находится в полной зависимости от Гарольда, но не проявлял к нему ни малейшей привязанности. Отсюда я заключил, что он провел много времени в различных учреждениях.
— Каких учреждениях?
— В больницах, возможно в психиатрических клиниках. Я спросил Гарольда, не сбежал ли этот человек из какой-нибудь лечебницы, но Гарольд стал уверять, что он этого не знает. Будто бы он случайно наткнулся на старика на пристани и привел ко мне, видя его плачевное состояние. Однако, если хорошенько подумать, их отношения совсем не походили на случайное знакомство. Несомненно, Гарольд собирался для чего-то использовать этого старика. Именно поэтому он просил меня как-то подбодрить его. Я дал старику успокаивающие таблетки. Но стоило мне заговорить о необходимости госпитализации, как они оба удрали от меня... К сожалению, я проявил себя в этой истории не наилучшим образом.
— Старичок утонул. Вы не могли этого предвидеть.
— Он несомненно сбежал из какой-то больницы. Я обязан был настоять на немедленном возвращении туда. Гарольд мне солгал, заверив, что поместил старика в больницу.
— Когда он вам это сказал?
Врач горестно посмотрел на меня и виновато ответил:
— Сегодня вечером, когда я приехал к нему по вызову. Первое, что я от него услышал,— это что старик находится в больнице.
— В какой?
— Он не сказал. Но если вы сообщили мне правду, значит, он мне солгал.
— Я ничего не придумал. Более того, я их видел вдвоем вчера вечером. Они обедали в ресторане на пристани Пасифик Пойнта, неподалеку от того места, где старичок утонул. Сегодня рано утром я вытащил его труп из воды. Считаете ли вы, что Гарольда нужно об этом расспросить?
Лицо доктора приняло твердое, непреклонное выражение.
— Да, считаю.
— Где вы его сегодня видели?
— Он живет в мотеле с молодой женщиной.
— Понятно. Где находится мотель?
— В Редондо-Бич.
— Как он называется, доктор?
— Мотель «Мирты».
— Вы поедете туда со мной?
— Чего ради?
— Последний человек, имевший дело с Гарольдом, был ранен в голову. Я вовсе не хочу, чтобы это случилось со мной. На вас он не осмелится поднять руку.
— Что я ему скажу? Что я его предал?..— Голос у него оборвался.
— Вам нравится Гарольд, верно?
— Да. Несмотря ни на что, я не считал его безнадежным. Я не терял надежду направить его на путь истинный, открыть перед ним лучшую жизнь. Но мне не хватило либо уменья, либо времени.
Некоторое время он молчал, стараясь справиться с обуревавшими его чувствами, но так и не нашел в себе сил, поэтому сердито воскликнул:
