исторической периодике начали появляться статьи, в которых на историческом материале пропагандировались связи с союзниками по антигитлеровской коалиции. Типичным примером таких работ стала совместная статья Готье и Бахрушина, освещавшая историю становления торговых и политических контактов между Россией и Англией[1237]. Статья, вышедшая в 1941 г. в декабрьском номере «Исторического журнала», была написана в предельно объективисткой манере, без присущих предыдущей советской историографической традиции обличительных выпадов в сторону капиталистических стран. Авторами было показано, что сближение двух стран было обоюдовыгодным. Причем инициатором сближения был показан Иван Грозный, который противостоял консервативным кругам боярства, относившихся к такому сближению весьма негативно. В этом проявилась присущая эпохе тенденция к восхвалению Ивана IV как выдающегося и дальновидного государственного деятеля.
Культ Ивана Грозного стал неотъемлемой частью сталинской эпохи, а сам грозный правитель был одним из любимейших исторических персонажей Иосифа Виссарионовича. Исторические исследования эпохи Ивана Грозного приобретали в 1930–1940-е гг. особую актуальность. Заниматься данной проблематикой было, с одной стороны, почетно, а с другой – чревато последствиями, если взгляды ученого не совпадали с официально насаждаемой концепцией. В этом смысле отношение к личности Грозного являлось показателем конформизма/нонконформизма ученых.
Среди московских историков по поводу личности Ивана Грозного не было единого мнения. В 1939 г. Готье в рецензии на книгу Б. Верховеня писал: «Энергичный и умный правитель, страстный апологет самодержавия, Грозный царь, опираясь на дворянство и безжалостно сокрушая сопротивление княжат и бояр, завершает начатое его предшественниками создание сильного централизованного государства и значительно расширяет его пределы. При Грозном Россия превращается в многонациональное государство»[1238]. Историк, в этом году избранный в академики АН СССР, рассматривал правление Ивана Грозного как прогрессивный этап в русской истории.
В это же время значительный интерес к истории правления Грозного проявлял Веселовский. Он первым из русских историков обратил внимание на такой уникальный исторический источник, как синодик опальных царя Ивана. В 1940 г. он опубликовал статью, в которой проводился источниковедческий анализ синодиков[1239]. В том же году была написана (но не опубликована) статья о восприятии современниками политики и личности Грозного. В работе Веселовский выступил категорически против утверждения многих современных ему историков о том, что политику Грозного, якобы, поддерживал простой народ, видя в нем защитника от боярского произвола. Ученый на конкретных источниках показал то неприятие террора Грозного, которое выражали его современники из различных социальных групп[1240]. Понятно, что такая статья в те годы не могла увидеть свет ни в одном издании.
История правления Ивана Грозного оказалась особенно популярной во время Великой Отечественной войны. Большое идеологическое значение имела небольшая монография Бахрушина, посвященная правлению Ивана Грозного. Как известно, Иван IV превозносился пропагандой как великий патриот, сильный и выдающийся правитель, создатель российской государственности. В этой связи работы, освещавшие деятельность этого правителя, играли, с точки зрения официальных властей, огромное значение. Книга Бахрушина об Иване Грозном выдержала несколько изданий. Первое из них вышло в 1942 г. В данной работе ссылки даются на издание 1945 г., перепечатанное в «Научных трудах».
Напомним, что в своей дореволюционной работе Бахрушин представлял правление Ивана IV как, в целом, закономерный этап русской истории, что не мешало ему показывать жестокость и бессмысленность многих его действий. В начале 1930-х гг. историк писал о Грозном как «психически больном человеке, патологическом субъекте», признавая, правда, его острый ум. Впрочем, это не мешало царю быть, по мнению Бахрушина, «игрушкой в руках тех, кто умел к нему подойти и найти нужные слова в нужную минуту»[1241]. Теперь ученый высказывался более осторожно, избегал негативных характеристик царя. Правление Ивана Грозного историк рассматривал как закономерный этап русской истории. Главной целью эпохи была борьба с пережитками феодального времени. В этом в достаточной мере, по мысли автора, преуспела Избранная рада. Сильвестра и Адашева Бахрушин рисовал как властных временщиков[1242]. Анализируя реформы Избранной рады, историк указывал на их успешность. В статье, опубликованной в 1945 г., он не соглашался с мнением о том, что Рада выражала интересы реакционных феодальных кругов[1243]. С его точки зрения, Адашев стремился провести интересы нарождающегося дворянства, чему и способствовало большинство преобразований. Именно дворянство было заинтересовано в укреплении царской власти и создании централизованного государства. Внутренние преобразования позволили «развернуть широкую национальную программу внешней политики», заключающуюся в войнах с Казанью и с Ливонским орденом[1244].
Тем не менее деятельность Рады не вполне отражала устремления дворян и царя к сильной власти, поскольку Рада вынуждена была действовать в союзе с крупной феодальной знатью[1245]. В этой связи конфликт между царем и его советниками был, по мнению Бахрушина, неизбежен. «Опричнина представляется нам как момент созидания единого централизованного национального государства, как неизбежный этап в борьбе за абсолютизм»[1246], – писал историк. При этом он не скрывал и негативных черт опричнины, описывая грабежи и террор опричных войск.
Не обошел Бахрушин в своей книге и экономические процессы. Он указывал на кризисные явления в русской экономике того времени, связывая их с переходом от натурального к денежному хозяйству. Кризис усугубила Ливонская война и опричнина[1247].
Рассматривая личность Ивана Грозного, автор, признавая присущую ему жестокость, в то же время писал о том, что данная черта была типичной для всех выдающихся правителей того времени: «Жестокость Ивана Грозного была не только проявлением болезненной несдержанности неуравновешенного человека… но и сознательно применяемым методом политической борьбы, неизбежным в данных исторических условиях»[1248]. Книга в целом вписывалась в сложившийся культ Ивана Грозного[1249], но в то же время историк старался не впасть в откровенную апологетику царя.
Итак, каково же место работ С.В. Бахрушина в общем потоке научной литературы об эпохе Ивана Грозного? Ученый относился к той группе историков, которые признавали закономерный характер появления такой исторической фигуры, как Иван IV, причем это было обусловлено не конъюнктурными соображениями, а личной убежденностью. Об этом позволяет говорить сравнение его дореволюционной работы и последующих сочинений. Несмотря на то что историк так и не оставил фундаментальных трудов, многие его идеи оказались восприняты последующей историографией и получили дальнейшее развитие. В первую очередь, речь идет о концепции компромиссного характера деятельности Избранной рады. Важной чертой работ С.В. Бахрушина была концентрация на реформаторских устремлениях царствования. Данный подход задал вектор развития историографической традиции изучения, открыв целую серию работ советских историков по этой проблематике. Тем не менее в работе Бахрушина в очередной раз проявилось стремление историка уловить новые идеологические веяния.
В разгар войны вышел исторический роман В.И. Костылева «Иван Грозный», вскоре получивший Сталинскую премию. В нем Иван Грозный был показан
