Объяснить этот вопиющий юридический факт никак невозможно; поэтому Анна Мария Зигмунд, по своему обыкновению, смело лжет: «В отличие от обычаев, царивших в других областях, в Вальдфиртеле наследником имения всегда становился младший сын»[648] — ссылок на первоисточник такой информации нет и быть не может.
Такого удивительного обычая не было нигде и не может быть в принципе: при его соблюдении старшие братья попросту стремились бы убивать младших после их рождения!
Единственным, на наш взгляд, разумным объяснением всем этим событиям является провал в преступной деятельности клана, случившийся в 1821 году.
При этом Йозеф Шикльгрубер был убит или казнен; его сестра приговорена к 15 годам каторжной тюрьмы (возможно — взамен смертному приговору), а их ближайший соратник Иоганн Георг Гитлер благополучно скрылся и жил под чужими именами до наступления официальной амнистии или истечения срока давности преступлений.
Исчезнувшая же усадьба была, как мы полагаем, разобрана по досточке — в безуспешных поисках добычи разбойников и контрабандистов. Мать Йозефа и Марии Анны просто не пережила этих потрясений, если и не подверглась жестким насилиям со стороны представителей власти.
Как раз в эти мирные дни 1821 года и в течение дальнейших лет вдоль чешско-австрийской границы и трудились вовсю военные суды — такая там была в то время криминогенная обстановка.[649]
Наша же версия имеет множество косвенных подтверждений: отсутствие сведений о Марии Анне в период 1821–1836 годов — одно из них. В тот период Мария Анна не пользовалась и наследством, оставленным ей после смерти матери и положенным в банк — как серьезно поясняет Зигмунд: «Да это было и не нужно, так как она получала деньги от дедушки и бабушки по материнской линии»;[650] последнему объяснению, разумеется, также нет никаких документальных подтверждений.
Мы же со своей стороны вынуждены признать, что не сумели добраться ни до каких газет 1821 года, в которых могли сохраниться сведения о состоявшихся тогда судебных процессах в австрийской провинции: частному лицу и сейчас невозможно преодолеть информационную пустыню, выжженную еще во времена Адольфа Гитлера!
События 1821 года сыграли ключевую роль во многом дальнейшем. Они разъясняют и мотивы женитьбы Алоиза Шикльгрубера, будущего отца Гитлера, в 1864 году на явно нелюбимой им Анне Гласль-Хёрер (1823–1883),[651] бывшей старше жениха на четырнадцать лет: ее отец, таможенный чиновник предпенсионного возраста, вполне мог, будучи молодым человеком, принимать участие в событиях 1821 года. Разоблачение молодого таможенного служащего Алоиза Шикльгрубера в родственной связи с бандой контрабандистов могло чрезвычайно осложнить его положение — что и повлекло его к означенной женитьбе, не принесшей супругам никакой радости.
Тем же целям Алоиза послужила и смена фамилии, совершенная им в 1876 году с явным нарушением законных процедур; последнее нашло очевидную поддержку католических церковных властей, благосклонно оценивших стремление доброго прихожанина откреститься от скомпрометированной фамилии Шикльгрубер, приняв незапятнанное имячко — Гитлер.[652]
Сам Адольф Гитлер никогда публично не упоминал фамилию Шикльгрубер — ни письменно, ни устно. Причины вполне понятны: Гитлер, стремившийся к захвату власти в Германии законным путем, никогда не смог бы рассчитывать на назначение рейхсканцлером, если бы престарелый президент Германии, фельдмаршал Пауль Фон Гинденбург (1847–1934), и без того не благоволивший к Гитлеру, узнал бы, что бабушка последнего — осужденная за преступления разбойница и контрабандистка!
Жертвой подобных опасений Гитлера и оказалась убитая им в 1931 году племянница, Гели Раубаль. Последней, конечно, приходилось слышать фамилию Шикльгрубер от старших — от матери, а возможно и от самого Гитлера, но она не придавала этому должного значения. Теперь же она собралась выйти замуж за совершенно постороннего человека, притом за границей — в Вене, и ее болтливость оказалась бы абсолютно бесконтрольной для Гитлера. Принятое им решение вполне понятно.
Однако немногим позднее журналисты прознали о фамилии Шикльгрубер — притом еще до прихода Гитлера к власти: «Это обстоятельство было случайно установлено в 1932 г. австрийскими журналистами. Впоследствии международная пресса не раз иронизировала, что, если бы не случай, нацисты были бы вынуждены вопить на своих сходках «Хайль Шикльгрубер!»»,[653] но за этим тогда не последовало никаких разоблачений, как не произошло их фактически и до сих пор.
Объясняется это тем, что вскоре после убийства племянницы, дочери старшей сестры Гитлера, обнаружился вполне живой племянник — Патрик Гитлер, живущий в Англии — сын старшего брата Гитлера,[654] вовсе не намеренный держать язык за зубами.
В ноябре 1937 года этот племянничек предложил свои услуги даже советской разведке, но представители последней побрезговали копаться в грязном белье фюрера[655] — совершенно необъяснимая глупость, соответствующая тогда, однако, жуткому хаосу в связи с массовыми репрессиями в СССР!
Убивать еще и Патрика становилось Гитлеру совсем не с руки: оставалось еще и кроме него много родственников — всех их незаметно не поубиваешь, да и превратившись в серийного убийцу со вполне прояснившимся мотивом, разоблачения не избежишь! Вот и пришлось Гитлеру уже в 1932 году прибегнуть к закулисным действиям, на которые и намекает один из эпиграфов к нашей книге.
Гели, таким образом, оказалась убитой зазря — еще до этого Гитлеру было проще приступить к закулисной подчистке архивов, вступив при этом в вынужденный сговор с заинтересованными сторонами. Вот поэтому Гитлер так и переживал смерть племянницы: бессмысленное преступление стало несмываемым пятном на репутации, поддерживаемой им перед самим собой — человеком чести, а главное — никогда не ошибающимся убийцей!
Набивал же себе руку Гитлер с детства именно на убийствах родственников.
6.4. Первые шаги Адольфа Гитлера
Среди прямых предков Гитлера не было ни одного (ни мужского, ни женского пола), кто не был бы преступником и, как правило, убийцей. Но преступление преступлению — рознь, и даже убийство — убийству.
Смешно, например, равнять с Адольфом Гитлером подавляющее большинство любых прочих преступников ХХ века. Вот и среди его недавних предков, помимо остальных, имелось лишь два настоящих преступника самой высшей мерки: отец Гитлера Алоиз Шикльгрубер-Гитлер и самый главный предок Гитлера — Иоганн Непомук Гитлер.
Последний был не то братом деда Адольфа по отцу, не то истинным дедом Гитлера — этого, возможно, не знала и сама Мария Анна, родившая Алоиза.[656]
С другой стороны, Клара Гитлер (урожденная Пёльцль) (1860–1907), мать Адольфа Гитлера, была третьей женой Алоиза Гитлера и вместе с тем — внучкой Иоганна Непомука Гитлера, дочерью его старшей дочери, Иоганны.
Именно такое близкое родство родителей Гитлера препятствовало их браку, разрешение на который пришлось испрашивать непосредственно в Ватикане, уважившему просьбу заявителей, причем заявительница была уже беременной (старшим братом Гитлера Густавом, умершим в детстве — как и большинство отпрысков этой четы).[657]
Вот между этими двумя — Алоизом, не без оснований считавшим себя наследным принцем преступного клана, и Иоганном Непомуком Гитлером и развернулась борьба за обладание семейными сокровищами, накопленными за четыре столетия разбоя и контрабанды.
Начнем с того, что неизвестно, кто же выдал банду в 1821 году. Иоганну Непомуку исполнилось тогда всего четырнадцать лет, но вундеркинды в роду у Гитлеров — скорее не исключение, а правило.
Затем уже в 1829 году Иоганн Непомук женился на весьма великовозрастной девице — Еве Марии Деккер (1792–1873). Женитьба на такой перезрелой невесте (старше жениха на 15 лет!) подразумевает какие-то особые причины — например, шантаж жениха обвинениями, грозящими ему смертельной расправой. Тем не менее, в этом браке затем родилось три дочери.
Но потом Иоганн Непомук не только отстранил старшего брата от законного родительского наследства, но и вступил в борьбу за все наследие преступного клана, которое сохранялось в то время, как мы полагаем, у Иоганнеса Шикльгрубера. В ожесточенной борьбе не только победил Иоганн Непомук, отравивший сначала жену собственного старшего брата, а потом и его самого, но и сумел при собственной жизни противостоять притязаниям их сына и наследника.
Иоганн Непомук умер в 1888 году, ни с кем не поделившись тайной клада, запрятанного в его доме в Шпитале, детство в котором провел и Алоиз Шикльгрубер, покуда не сбежал оттуда в 1855 году в Вену и не сделал затем карьеру таможенника, перекинувшись на противоположную сторону традиционного противоборства по классической схеме — сыщики и воры, контрабандисты и таможенники.
