но все сделал лучше некуда. Был и романтический ужин, и приключение с забытой в такси сумкой, и коленопреклоненная поза на фоне развода мостов. А потом вот это все: люблю, куплю.
Но я просто передумала, ясно?
— Сейчас ему позвоню, — берусь за телефон, валяющийся возле свадебного платья и на секунду притормаживаю.
Все-таки платье потрясающее. Белоснежное, элегантное, с открытой спиной и рукавами-буфами. Даже жаль, что не выгуляю.
— Геля, давай успокоимся, — Ида ныряет мне под руку, пользуясь нашей разницей в росте, и выхватывает у меня телефон.
— Да я спокойна, — смеюсь в ответ. — Ну правда, спокойна.
Она неверяще вглядывается мне в лицо. Но в этой игре ей меня не переиграть, строить морду кирпичом ее научила я!
— У тебя истерика.
— Нет никакой истерики. Я просто передумала. Дай сюда телефон.
— Не дам. Подумай о маме.
Знает, чем меня мотивировать. И тут не только о своей маме надо подумать, но и о его. Мы их не хило потрясли своими новостями. Сначала тем, что блудный сын возвращается, потом тем, что ко мне. А потом скоропалительной свадьбой. Когда мама капала очередную порцию корвалола в чай тете Вале, загадочно поглядывала на мой живот, ожидая, наверное, еще одной сногсшибательной новости. У них настоящий год потрясений. И в Турции побывали и детей переженят. Ну класс же.
Хотя нет, не переженят.
Я передумала.
Осталось сообщить жениху.
— Я сама ему позвоню, — неожиданно говорит Ида. И прежде, чем я что-то вякну, выбегает из комнаты, аккуратно прикрывая дверь.
На кухне слышен смех девчонок, что пришли на подмогу в подготовке меня к свадьбе. Пьют, заразы. Я тоже хочу, но довольствуюсь едой. Вообще столько жрать, конечно, нельзя. Этот ЗОЖ меня до XL доведет.
— Все, я позвонила, — в комнату тихонько возвращается Ида.
До чего же она хорошенькая в этом изумрудном платье. Даже жаль, что ее демонюга не заценит, вот уж кому точно пора женится, там весь воздух пропах сладкой ванилькой вокруг этой парочки.
— И что сказал?
— Тебе лучше не знать, — строит такое лицо…
Ну да, там, наверное, отборный профессиональный сленг пошел в ход.
— Ну, раз все разрешилось, — весело хлопаю в ладоши. — Давай музло врубим! И девчонок зови, что они там на кухне без меня делают?
— Угу, — кивает Ида и снова выбегает из комнаты сборов.
А телефон мне так и не вернула, хитрюга. Не хочет, чтобы мы с Арсеньевым в пух и перья разругались. Ну чем не прекрасная женщина?
Я продолжаю сентиментально жевать последнюю канапешку на своей тарелке. Надо еще. Креветки с терияки — бомба просто. Вытираю руки салфеткой и встаю. Как раз возвращается Ида, из-за стены слышится музыка.
— Ты куда? — испуганно спрашивает она.
— Есть хочу, зай, — перенимаю дурацкую манеру ее парня к ласковым ушастым прозвищам.
— Я принесу. Там сейчас не протолкнуться, а ты в… белом, — кивает на мою шелковую комбинашку и чулки. Да, кое-что из атрибутов я напялила, пока не решила, что свадьбы не будет.
И снимать не хочется, так красиво, зараза.
Иды нет минут десять, я уже начинаю скучать. Хотя надо признаться, залипла на дождик. Какая же прекрасная осень, Господи.
— Вот, держи, — наконец, объявляется она. Раскрасневшаяся.
— Пила втихаря? — насмешливо прищуриваюсь я. — И чего вы там без меня тусите? Разве не мою свадьбу мы сейчас срываем?
Встаю на ноги и направляюсь к дверям. Хочу веселиться со всеми! Как разгребать все это буду завтра — завтра и подумаю. Антон мне, конечно, все простит.
На пути к веселью меня останавливает звонок в дверь, я кидаю подозрительный взгляд на Иду. Она же не могла?..
Но эта мелкая коварная предательница шустро прыгает к двери и распахивает ее. На пороге муж. Несостоявшийся.
“Предательница” — шепчу ей.
“Спасибо” — благодарит Арсеньев.
И не говоря ничего, хмурой глыбой надвигается на меня, чуть ли не заталкивает в нашу спальню, временный пункт сборов невесты, и закрывает за нами дверь.
От его взгляда даже как-то тянет поежиться.
Но я стойкий оловянный солдатик. Расклеиваюсь только на его:
— Ну и что это за выкрутасы?
Совершенно беспонтово шмыгаю носом и трагическим голосом сообщаю:
— Я не хочу выходить замуж по залету!
До него доходит, как до жирафа без головы. Впрочем, как всегда.
— Ты…
— Залетела! — театрально развожу руками.
— Ангелина, — почему-то лыбится он.
Разве не понятно, что это трагедия? Самое худшее, что могло произойти!
— Я рад.
— Ну и дурак! — раздраженно выдыхаю. — У меня карьера… у нас свадьба… Все и так думают, что мы по залету женимся, а уж когда в мае все подтвердиться… Ненавижу такие истории! — топаю ногой в шаге от истерики.
— В мае? — переспрашивает он.
— Прикинь? Два месяца уже. Быстро засадил, — лицо искривляется в желании порыдать.
Но растечься мокрой сопливой лужицей мне не дают крепкие объятия Арсеньева.
— Ну что ты за дурочка, — раскачивает из стороны в сторону, успокаивая. Готовый папаша. Не то, что я. — И чем не дополнительный повод пожениться?
— Все будут знать… — противно хлюпаю носом. Я уже заранее недолюбливаю этого ребенка, делающего из меня хлюпика. Ладно, долюбливаю, он же будет очень классным, стоит только посмотреть на его родителей.
— Они и с кольцом, и без кольца будут знать, — гладит меня по спине, и я окончательно успокаиваюсь.
Ненавижу, когда он прав. Но люблю, когда он доказывает это вот так.
— Ладно, черт с тобой, Арсеньев, — отстраняюсь, беря себя в руки. — Зови Иду и Вику,
