– Ты рассуждаешь, как дряхлый старик, – недовольно заметила она, присев у ног мужа. – Надеюсь, ты еще долго не сделаешь меня вдовой.
Если уж говорить правду, надежда эта постоянно подкреплялась истовыми и пронизанными чувством вины молитвами. Где-то в глубине души Мод, погребенный под стыдом от самого его существования, скрывался образ злополучной черты, проведенной концом копья по мокрой от росы траве.
В этот момент она не видела выражения лица Теобальда, поскольку склонилась над завязками его сапог, но почувствовала, как рука мужа легонько опустилась ей на плечо.
– Мне пятьдесят пять лет, – произнес он. – В этом возрасте пора уже задуматься о бренности всего сущего. Оглядываясь вокруг, я почти не вижу никого, кто был бы старше меня больше чем на десять лет. Я должен побеспокоиться о своей душе и подумать о собственном будущем. Никто не хочет умирать, но лучше быть готовым.
Движения Мод стали порывистыми.
– А как насчет будущего твоей жены? – поинтересовалась она, рискуя показаться эгоисткой. Но что поделать, земная жизнь и впрямь сейчас волновала ее больше, чем бессмертие души. – Об этом ты подумал?
– Я обеспечил тебе хорошее содержание, – отозвался Теобальд озадаченно и слегка обиженно. – Чем ты недовольна?
Мод выпрямилась в полный рост, сурово на него посмотрела и, переводя дыхание, резко спросила:
– Достаточно хорошее, чтобы сделать меня ценным подарком для одного из приспешников Иоанна?
– Ну что ты такое придумываешь? – удивился Теобальд и покачал головой. – Рядом всегда будет Хьюберт, он станет наставлять и защищать тебя. Никто не осмелится причинить зло женщине, которая находится под личным покровительством самого архиепископа Кентерберийского.
– А насколько Хьюберт младше тебя самого? На два года? Или на три? Он, между прочим, один раз уже тяжело болел. Да случись что с тобой, меня тут же продадут тому, кто предложит самую высокую цену. Так что не смей умирать! Слышишь?
Теобальд растерялся, как мальчишка, который рассчитывал на похвалу, а вместо этого получил выволочку.
– Я принял все предосторожности, какие только смог, – произнес он примирительно. – Обещаю, что постараюсь жить долго, как Мафусаил. Идем, дорогая, и не надо хмуриться. – Он положил руку жене на лоб и нежно разгладил его большим пальцем. – С тех пор как ты приехала ко двору, я слишком часто вижу хмурое выражение на твоем личике. Что происходит?
Чтобы не огорчать мужа, Мод заставила себя улыбнуться:
– Я счастлива быть рядом с тобой, Тео, но ты же знаешь, как я ненавижу все эти многочисленные сборища.
– Больше ничего тебя не тревожит?
Она покачала головой, надеясь, что Бог простит ее за эту ложь, и сказала:
– Ничего. И вообще, если уж на то пошло, я начала хмуриться, только когда ты заговорил о смерти.
– Ах, значит, это я во всем виноват?
– Не говори глупостей.
Это прозвучало более резко, чем она хотела, и Уолтер удивленно поднял брови. Мод немедленно раскаялась и нежно обняла его:
– Не обращай внимания на женские капризы, Тео. Все замечательно. Идем, ты готов? – И она взяла мужа под руку.
Лорд Уолтер не меньше ее желал закончить этот разговор и сделал знак оруженосцу, чтобы тот открыл полог шатра и выпустил их в сумрак, где хлестал дождь. Когда они шли к выходу, Теобальд невольно залюбовался женой и улыбнулся, отчего морщинки в уголках его глаз стали глубже.
– Ты будешь сегодня самой красивой женщиной, и, что бы ни уготовил для меня Иоанн, я все равно останусь счастливейшим из мужчин!
– Льстец! – Мод шутливо толкнула мужа локтем, и внезапно горло у нее сжалось от подступивших слез.
Угощение было богатым и изысканным, как и подобает на королевском пиру в честь новой королевы, супруги Иоанна. Здесь нашлось место и жареному кабану, и оленям из королевских лесов, причем мясо подавалось под многочисленными соусами, разноцветными и пряными. Были тут также маленькие пирожки с корочкой в виде башенок замка, засахаренные сливы и марципаны – юная новобрачная обожала сладости.
Изабелла Ангулемская была совсем еще девочкой, и пришлось подложить на стул большую подушку, чтобы она могла удобно сидеть за высоким мраморным столом с изогнутыми ножками. С темно-синими, настоящего василькового цвета глазами, в облаке светлых волос, удивительно грациозная, двенадцатилетняя Изабелла выглядела как настоящая сказочная принцесса. Груди у нее еще только начали набухать, и вся она, такая нежная и хрупкая, была редкой красавицей. Слухи множились. Говорили, что Иоанн, едва увидев Изабеллу, потерял голову. Чтобы заполучить красавицу, король вроде бы даже расстроил ее помолвку с другим мужчиной. Более прозаичное объяснение гласило, что первая помолвка была заключена между двумя влиятельными семьями, враждебными Иоанну. Таким образом, женившись на Изабелле, он одним выстрелом убил двух зайцев: ловко разрушил нежелательный союз, а также приобрел очаровательную и послушную супругу, взяв за ней, что тоже немаловажно, солидное приданое.
Помня о своих тревогах в день собственной свадьбы, Мод сперва искренне хотела подружиться с девушкой и предложить ей плечо, на которое можно опереться. Но быстро стало понятно, что, несмотря на сходство обстоятельств, юная Изабелла была создана совершенно из другого теста. Если Мод почитала за доблесть детские шалости и ввязывалась в потасовки с мальчишками, то Изабелла гордилась своими вещами, одеждой и драгоценностями, любила роскошно одеваться и от души наслаждалась, видя, что окружающие сражены ее красотой. Иоанн заказал для своей юной невесты несколько отрезов ткани на зимние платья. Прибытия каравана ожидали до отъезда двора в Глостер, и Изабелла была недовольна, поскольку уже наступила темнота, а ткань еще была в пути. Тут Мод могла ей от души посочувствовать. Прибытие каравана – всегда событие для женщины, а уж когда он везет заморские ткани! Что лучше элла[22] вытканного мастерицами синего сукна или кусочка алого итальянского шелка привлечет толпу поклонников из числа самых видных мужчин!
Многочисленные перемены блюд перемежались развлечениями: выступлениями жонглеров, акробатов, музыкантов. Жан де Рампень затмил всех своей искусной игрой на лютне и звонким голосом. А потом начались танцы. Изабелла любила танцевать и немало преуспела в этом искусстве. Ее приглашали наперебой: сперва Иоанн, потом его бароны. Она двигалась легко, стремительно, как ртуть, и прехорошенькое личико ее светилось оживлением.
Теобальд, улучив момент, решил переговорить с Иоанном относительно Ирландии, а Мод отправилась в уборную, едва заметив, что к ней, с явным намерением пригласить на танец, приближается Фалько де Броте, один из телохранителей Иоанна. Она этого типа просто не выносила, хотя сам Фалько, похоже, считал, что все женщины от него без ума.
