высказал предположение, что такая стратегия могла обеспечивать рост материального благосостояния семьи за счет того, что она использовала труд, не находивший другого применения. См.: A. V. Chayanov,
A. V. Chayanov on the Theory of Peasant Economy, eds. Daniel Thorner, Basile Kerblay, and R. E. F. Smith, с предисловием Федора Шанина (1986), 9—10, 39–40, 236–237 [
Чаянов А. В. Крестьянское хозяйство. М., 1989.]. Не очень понятно, действительно ли несовершенство рынка труда было настолько велико, чтобы исходя из этого можно было объяснить покупку земли по цене, столь значительно превышающей дисконтированную стоимость ее чистого продукта.
277
Ср. аргумент Макклоски, объясняющий, почему рост урожайности, создаваемый уничтожением чересполосицы и огораживанием полей, должен найти отражение в повышении цен на землю. Огораживание повышает производительность всех факторов производства, и соответственно должна вырасти доходность земли, труда и капитала. Но если труд и капитал сравнительно мобильны и предприниматель может увеличить их использование при сравнительно неизменных ценах, то земле такая мобильность несвойственна, у нее мало альтернативных направлений использования, а потому рост производительности должен найти отражение в росте цены земли. См.: D. N. McCloskey, “The Economics of Enclosure: A Market Analysis,” in European Peasants and Their Markets, eds. W. N. Parker and E.L. Jones (1975), 154–155.
278
Активы системы коммерческого кредитования в России, включая ипотечное кредитование, выросли на 14 % за 1881–1893 гг., на 80 % за 1893–1900 гг. и на 42 % за 1900–1908 гг. См.: Olga Crisp, Studies in the Russian Economy Before 1914 (1976), 116.
279
Ibid., 133 (с 353,7 млн руб. до 2123,7 млн).
280
Анфимов, например, указывает на цены, по которым Крестьянский банк скупал землю в 1906 и 1907 г. (108 и 105 руб. за десятину), намного превышающие цены 1904 и 1905 гг. (69 и 94 руб. за десятину), и высказывает предположение, что в 1906–1907 гг. цены покупки были выше рыночных, потому что в то время «помещики, напуганные беспорядками в деревне, спешно избавлялись от недвижимости». Анфимов. Крестьянское хозяйство. С. 58–59. Но в 1906 г. крестьянские волнения пошли на убыль, и правительство соответственно, отвергло планы перераспределения помещичьих земель, так что с ценами все не столь ясно, как считает Анфимов.
281
Pavlovsky, 149, 152. См. также: Macey, “The Role of Peasant Land Bank,” 7 (сопоставимые данные за 1883–1895 гг.); ср.: Gerschenkron, “Agrarian Policies,” 221–222 (существенно более низкие оценки).
282
George L. Yaney, The Urge to Mobilize: Agrarian Reform in Russia, 1861–1930 (1982), 253–254. См. также: A. D. Bilimovich, “The Land Settlement in Russia and the War,” in A. N. Antsiferov, et al., Russian Agriculture during the War (1930), 319.
283
Macey, “The Role of the Peasant Land Bank,” 15–16.
284
См., напр.: Robert Gorlin, “Problems of Tax Reform in Imperial Russia,” Journal of Modern History 49 (1977): 246 (описана система налогообложения и предложения по повышению прогрессивности шкалы налогов).
285
Hans Rogger, Russia in the Age of Modernization and Revolution, 1881–1917 (1985), 77, 96. См. также: Francis Marion Watters, Land Tenure and Financial Burdens of Russian Peasant, 1861–1905 (1966), 163, 170–179.
286
Rogger, 78. См. также: Kahan, Russian Economic History: The Nineteenth Century, 61–65; Simms, 377, 382 (данные о поступлениях от водочной монополии, косвенных налогов и выкупных платежей за 1886–1899 гг.).
287
См., например: Gorlin, 249.
288
Ibid., 250 (указывает, что высшие государственные лица заботились о здоровье народа). Ср.: Шебалдин Ю. Н. Государственный бюджет России в начале ХХ в. // Исторические записки. Т. 65. 1959. С. 163, 168–170 (указывает на рост акцизов на табачные изделия и алкоголь как на доказательство того, что царское правительство предпочитало выкачивать налоги с бедных слоев). Сторонники налогов на грехи, естественно, исходили из высокой эластичности. Если спрос на «грех» эластичен, моралисты должны быть довольны, потому что он ведет к сокращению соответствующего потребления; если же спрос неэластичен, должны быть довольны экономисты, потому что этот налог незначительно искажает рыночное поведение. Если бы величина эластичности была известна, одна из двух групп была бы обязательно недовольна.
289
Moon, 115. По оценке Кагана (Kahan, Russian Economic History: The Nineteenth Century, 64), в 1912 г. налоги на крестьян составляли около 11 % их доходов. Поскольку косвенные налоги были настолько выше суммы прямых налогов и выкупных платежей, разница между оценками не может быть объяснена тем, что с 1 января 1907 г. выкупные платежи были отменены.
290
Hoch, “Famine, disease, and mortality patterns,” 357–368.
291
Stepniak [Сергей Михайлович Кравчинский], The Russian Peasantry, Their Agrarian Condition, Social Life and Relegion (1977), 142–143.
292
W. Bruce Lincoln, In War’s Dark Shadow: The Russians Before the Great War (1983), 44–45.
293
Richard Hellie, “The Russian Smoky Hut and its Probable Health Consequences,” Russian History 28 (2001): 171, 176, цитирует R. Stone, “Environmental Toxicants under Scrutiny a Baltimore Meeting (March 1995 Society of Toxicology Conference),” Science 267 (1995): 1770.
294
Steven L. Hoch, Serfdom and Social Control in Russia: Petrovskoe, a Village in Tambov (1986), 60.
295
Hellie, 172. См. также: Maurice G. Hindus, The Russian Peasant and the Revolution (1920), 10–11.
296
Hindus, 5–6; Lincoln, 47.
297
Lincoln, 47.
298
Stepniak, 143; Hindus, 7.
299
Hindus, 6.
300
Marc Szeftel, The Russian Constitution of April 23, 1906: Political Institutions of the Duma Monarchy (1976), 99.
301
Abraham Ascher, The Revolution of 1905: Authority Restored (1992), 43.
302
Ibid., 47.
303
Ibid., 42–43, 51.
304
Ibid., 51, 87–90.
