– Я сам, признаться, задумывался об этом. Особой тайны в этом нет: я взлетел с дирижабля, заправленный до предела. При этом я изначально обладал высотой, и мне не пришлось тратить горючее на взлет и подъем. Сам бой был коротким – не более десяти минут… И по возвращении, я так считаю, мне очень помог попутный ветер…
Астлей сделал несколько пометок.
– А что скажите про германские аэропланы? Они хороши?..
– Они хороши… Но не до такой степени, чтоб их нельзя было сбить.
– К слову, если я правильно посчитал, самолет, сбитый над Данцигом – ваша седьмая победа?
– Именно.
Астлей сделал еще несколько пометок.
– Я вам назову причину своего любопытства… Как вы знаете, жизнь Британии – море. Очень бы хотелось совместить самолет и корабль.
– Я знаю, у нас в Петербурге строят довольно приличные гидросамолеты.
– Гидросамолеты помогают при разведке. Но сами посудите – пока его опустишь на воду, затем пока поднимешь… Маленькое волнение – и к гидросамолету вовсе подойти нельзя. Пока корабль поднимает самолет, из него цель для подлодки – лучше не придумать. Нужен способ посадить самолет прямо на палубу корабля. Даже на палубу движущегося корабля. Вы бы смогли такое?..
Андрей подумал:
– Сложную задачу ставите… Так сразу и не отвечу…
– А вы подумайте как-то на досуге?.. У вас есть визитка?.. Возьмите мою?
У Данилина визитки не оказалось, но карточку Астлея он положил в бумажник.
Англичанин за сим откланялся…
***
– Будто бы славный парень?.. – спросил подошедший как бы невзначай Сабуров.
– Парень-то славный, что не мешает быть ему шпионом.
– Шпионом?.. Откуда вы такое взяли?
– Да полно вам! Что я, шпионов раньше не видел?
– Ах да, совсем забываю… И что теперь? Вы сообщите в контрразведку и его вышлют?..
– Ни в коем разе! Во-первых, раскрытый шпион совсем безопасен. Даже напротив – опасен для страны, его пославшей. Во-вторых, это разведчик дружественной нам державы.
Тарелка
Произошло это где-то под Варшавой летом все того же года. Стояла оглушающая жара, но в ней уже чувствовался излет лета, упадок. Листва на деревьях стала жесткая, словно картон, порой ветер задумчиво срывал один или два таких, словно пробовал: не созрели ли они для листопада.
Дирижабль возвращался из задания, казалось, что все уже позади. Высота была приличная, недостижимая для немецких аэропланов. Вдруг наблюдатель доложил:
– Справа по борту – неопознанный дирижабль.
Сабуров долго разглядывал объект через поднесенный к глазам бинокль. После протянул его Данилину:
– Потрудитесь взглянуть, Андрей Михайлович.
Андрей принял бинокль, всмотрелся и долго не мог понять, что же это такое, пока Сабуров грустно не произнес:
– Кажется, долетались мы. За нами явились…
И тут все стало предельно ясно: конечно же, Андрей видел ранее подобный аппарат. А не узнал лишь потому, что сперва наблюдал его замаскированный еловыми ветками, а после разрезанный на части. И уж точно, никогда не видел его в движении: многотонно тяжелый и в то же время невероятно легкий, стремительный, словно капля ртути.
Дирижабль видимо тоже заметили на инопланетном корабле. Он изменил курс и полетел наперерез. Не было никакой возможности уклониться от встречи: как Андрей потом посчитал, летающий корабль легко делал не менее трехсот верст в час. И это, конечно же, не было пределом.
Андрей попытался сглотнуть, но в горле было сухо. Он осмотрелся вокруг: рулевой стоял, вцепившись в штурвал до того, что побелели пальцы. Он смотрел прямо по курсу, и воструби сейчас трубы страшного суда, он все равно бы не отпустил рулевое колесо.
Рядом с Сабуровым и Данилиным стоял мичман, вахтенный офицер. Он выглядел растерянным, и напоровшись на взгляд Андрея, пробормотал:
– Прикажите открыть огонь?
Сабуров медленно повел головой: сначала влево, потом вправо. Проговорил:
– Нельзя их дразнить. Не стрелять… Не стрелять!
И сам переключил рубильник так, что у каждого стрелкового места зажглась красная лампа: стрельба запрещена.
Когда до дирижабля оставалось саженей пятнадцать, инопланетный аппарат плавно замедлился и лег на параллельный курс.
Улыбаясь, Сабуров процедил:
– Рассматривают нас, наверное… Для них мы вроде паучишки, который уцепился в парашютик из паутинки и летит… Экая смелая животинка, изобретательная… Да раздавить ее – проще простого…
– И что нам делать теперь?..
– А тоже, что и они. Будем их рассматривать.
Андрей про себя согласился, что мысль здравая: бинокль по-прежнему был у него в руках.
И Данилин приступил к осмотру.
Летающий корабль был где-то раза в два-три раза меньше «Скобелева», но если большую часть объема последнего занимал баллон с газом, то здесь был корабль из металла, плотно забитый инопланетными загадками.
Корпус был совершенно гладким: без приливов, заклепок, швов или иллюминаторов. Не было и бойниц с оружием, но это совсем не означало, что они не могут превратить дирижабль в громкий взрыв…
Он казался полным близнецом того самого, разбившегося в тайге. За одним-единственным исключением. На аппарате в Аккуме не было части задних отсеков, разнесенных взрывом. Беглецкий полагал, что там находился агрегат, который приводит в движение всю эту многотонную махину.
И теперь Андрей пытался разглядеть, что же там, сзади. Определенно не было пропеллеров. Беглецкий полагал, что там должен стоять двигатель реактивный и выбрасываться сноп огня, как на ракетах. Этого тоже не было: за инопланетным кораблем не было видно даже дрожания воздуха…
– Взгляните на компас! – воскликнул мичман.
Магнитную стрелку кружило и бросало, будто она была щепкой в водовороте.
Далее столь же легко и плавно, внеземное судно облетело вокруг дирижабля и отправилось куда-то на юг.
Сабуров громко выдохнул, стер с лица проступивший пот. Проговорил:
– Знаете, я им так благодарен… За то, что они нейтральны… Они ведь могли нас просто протаранить даже не поцарапав свой фюзеляж…
– Сообщим в Петербург, моему бывшему начальству? – спросил Андрей.
– А зачем?.. Что мы им скажем такого, чего бы они не знали? Что видели инопланетный корабль? Так и они видели…
– Можно сообщить о компасе…
– Хотите – пишите. Я ничего слать не буду… Просто запишу в вахтенном журнале, что имели встречу с неопознанным дирижаблем неизвестной конструкции – и довольно.
***
Через три года об этом случае Андрей рассказал об этом случае Лихолетову. Тот поверил в сказанное легко. Да и как тут не поверить, когда в полуверсте от места разговора лежала похожая летающая тарелка.
Олег лишь спросил:
– А точно не припомните, когда это было? В каком году?
– В пятнадцатом…
– А не в шестнадцатом?..
– Да что вы. В шестнадцатом фронт был восточнее.
– А число, конечно же, не припомните?.. Хотя бы приблизительно?
– В начале августа это было… Или в конце июля. Да точно, в конце. Еще до Успенского поста, до Медового спаса, но после Илии…
Лихолетов кивнул: все сходится. Из шкафа он достал папочку, развязал тесемочки, нашел вырезку из газеты, протянул ее Андрею:
– Вот, читайте.
В заметке говорилось о первом-дробь-пятом батальоне Норфолкского полка, который в августе 1915 года принимал участие в Галлиполийской операции. Во время атаки на деревушку среди белого дня, на глазах десятков свидетелей, двести с лишним человек вошли не то в туман, не то в облако, и более их никто не видел.
Любая война, да и не только она, оставляла солдату или матросу шанс пропасть без вести. Сегодня его видели, а завтра уже нет. Но пропажа двух сотен днем, да еще при очевидцах… К тому же туман днем, в августе… Нет-нет, может там такие погодные условия, но все-таки как-то все к одному. Да и описание облака уж сильно походило на инопланетный корабль: серебристое, плотное, словно не из пара, а какого-то материала, способное опускаться, взлетать, двигаться против ветра.
– И какие выводы я должен из этой статьи сделать?.. – спросил Андрей.
– Это уж вам решать.
– Мы подвергались смертельной опасности?..
– Отнюдь. Опасность наверняка была, но другого рода… Я думаю, пропавшие английские солдаты живы и даже в добром здравии, но домой они не вернутся…
– Не пойму я вас…
– Я, было, думал: ежели они действительно сюда летают, и может быть даже жизнь на земле зародили, то зачем?.. Просто ради опыта?.. Но опыты ведь тоже для чего-то делают. Сомнительно, что ради пищи…
– Да не томите уже, – поторопил Андрей.
– Думаю, им нужны как раз солдаты: существа разумные, но в то же время решительные, склонные к разумному риску. Может быть, на каком-то этапе развития они напрочь утратили эти свойства. Стали слишком гуманны, чтоб убивать, слишком ценят свою жизнь, чтоб пойти на риск…
