имя, маленькая ядовитая королева, и в этот раз я помогу тебе. Мне не нравится, что король Оберон хотел сделать с тобой и твоим спутником. Я родом из того времени, когда ведьмы, фейри и демоны жили практически в мире и согласии, поэтому подобные ссоры отзываются болью под моей старой корой.
Какое же имя мне придумать? Для единственного растения в потустороннем мире. Для существа, которое было почти таким же древним, как Богиня и первородные демоны.
– До встречи, маленькая тень.
Задыхаясь и корчась от головной боли, я вернулась в свое тело по другую сторону потустороннего мира.
– Вишенка! – Блейк тут же оказался рядом со мной и убрал волосы с моего лица. – Ты в порядке?
– Да, конечно. В конце концов, я бессмертна.
Даже если мой лоб адски болел! Какая же глупо упасть на камень! Почему так больно? И почему Блейк, с его демонскими рефлексами и способностью телепортироваться в любое место, не поймал меня?
– Как… долго я отсутствовала?
– Один день.
– День? – ошеломленно повторила я.
Сколько же времени тогда прошло в человеческом мире? Вальпурга с нетерпением ждала моего возвращения.
Причем…
Я склонила голову к демону, который, казалось, был безмерно рад тому, что со мной все в порядке. Заметив мой пристальный взгляд, он подмигнул мне.
– Не при моей сестре, Вишенка! Я стараюсь быть примерным братом!
Если я вернусь вместе с Блейком, Вальпурга явно не сдержит вспышки гнева. Она, вероятно, заставит какой-нибудь вулкан извергнуться прямо над Букингемским дворцом.
Конечно, я могла бы объявить Блейка своим тайным любовником – это практически считается хорошим тоном для королевы ведьм, – но даже мысль о том, что нам придется прятаться по углам, вызывала отвращение.
Кроме того, скрывать Блейка ото всех было бы несправедливо по отношению к нему. Я не хотела этого! Ну… мы ведь с Блейком встречаемся, да? Хотя на моем пальце было кольцо с более грозным обещанием.
Я медленно выпрямилась. Я только сейчас осознала, что мы оставили пещеру далеко позади. Мы почти бесшумно скользили сквозь вечную ночь царства Неблагих. Я погладила пальцами мягкий мех, который напомнил мне… Стоило этой мысли закрасться мне в голову, как слева и справа от меня появились огромные крылья мотылька.
Я с трудом подавила испуганный визг.
– Мы что, летим на гигантском мотыльке?
– Это Мотра, мой питомец, – объяснила Темная фейри. Она наклонилась вперед и почесала когтями тело существа. – Кто тут хороший мальчик? Ты мой хороший мальчик!
Подо мной раздалось радостное жужжание, и мотылек по крутому виражу взлетел вверх. Мой желудок скрутило, как при катании на американских горках.
– Ты назвала его в честь…
– «Мотра против Годзиллы»[4]? Да, моя сестра любит довольно устаревшие вещи. У фейри иное понимание времени.
– Небо такое прекрасное, – внезапно сказала Атропос, обхватив мое запястье кончиком хвоста. – Как бы мне хотелось сожрать звезды.
Ее слова пробудили мое любопытство, и я посмотрела наверх, прямо в бесконечную тьму Темного царства. Прохладный ночной ветерок ворвался в легкие, освежая и вытесняя из организма затхлый пещерный воздух. Звезды Темного царства, такие неописуемо яркие, выделялись на безоблачном ночном небе. Оно нависало над нами, как черный бархатный занавес, усыпанный белоснежными бриллиантами. Было прохладно, но не холодно – как в ясную весеннюю ночь на земле.
Желание прижаться к Блейку и спрятаться при Темном дворе до конца моего существования стало почти непреодолимым. Может, мое место было здесь, среди Темных теней и корявых деревьев, которые оказались лишь ответвлениями древа жизни.
– Блейк, – позвала я, но ответил мне не он:
– У тебя все еще болит голова? – спросила его сестра. В следующее мгновение моя голова уже лежала на коленях прекрасной фейри, а она гладила меня по волосам. – Они такие красивые. Как снег!
– Я ядовитая! – почти истерично закричала я, но Нора не отпустила меня. Вместе этого решительно и в то же время приятно надавила пальцами мне на лоб.
Она хихикнула – странный звук для необычного насекомого. Свободной рукой она продолжала гладить меня по волосам, даже не сдвинувшись с места.
– О, я достаточно хорошо переношу небольшое количество яда. Я и сама принимала его, постепенно увеличивая дозу, чтобы не переживать, если Благие вздумают отравить меня.
– Митридатизация, – удивленно прошептала я.
Я тоже получила доступ к своим ядовитым способностям через самоотравление. Впоследствии у меня выработалась устойчивость к воздействию яда.
– Будь здорова.
– Нет, я имела в виду… Ах, да плевать. Почему ты помогаешь мне? – спросила я. – Как королева ведьм, я являюсь врагом Неблагого двора.
Глаза Норы почернели, а радужки засверкали, как огонь.
– Мы, фейри, поклоняемся хаосу. Нам нравится, когда все вокруг погружается в хаос. Мы не возражаем, когда рушатся привычные устои и воцаряется анархия. Наша природа стремится к потрясениям. – Она ущипнула брата за руку, отчего он вскрикнул. – И потому что Блейки с сердечками в глазах попросил меня помочь.
– Обязательно было это делать?
– Хотела еще раз проверить, что ты правда чувствуешь боль.
Смутившись, Блейк прочистил горло:
– Итак, ты сможешь вернуть нас в человеческий мир? Я почти уверен, что подменыш исчез, а я не желаю торчать здесь дольше необходимого.
– Конечно! – Нора решительно кивнула. – Я уже ищу подходящий портал. Думаю, найду его в течение часа.
– Нет! – Я вырвалась из ласковой хватки фейри. – Нет. Нет. Нет. Я не стану просто так исчезать. Я не хочу оставлять Оберона безнаказанным.
– Что ты хочешь сделать? – в предвкушении прошептала Нора.
Я рассказала им двоим об идее, которая пришла мне в голову вскоре после нашего побега – и от которой готова была отказаться, если бы Атропос не уговорила меня.
– Моя любимая невестка! – воскликнула Нора, прижимая меня к своей груди. Она подняла руки в воздух. – Лучшая идея на свете. Блейки, если ты на ней не женишься, это сделаю я!
– Надоедливая фейри, – повторила Атропос. – Скольких еще надоедливых фейри ты встретишь в своей жизни?
Выражение лица Блейка отражало прямо противоположные чувства. Его челюсть была заметно напряжена, а глаза были мрачными и тусклыми.
– Мне это не нравится.
– Я знаю, но…
Блейк попытался улыбнуться.
– Но все равно давай сделаем это.
Всего за несколько часов Мотра вернул нас в царство Благих. Он бесшумно кружил над поляной, и когда я заметила, что Оберон и остальные невозмутимо продолжают празднество, в моем горле поднялась желчь.
– Лети домой, большой малыш, – сказала Нора, поцеловав Мотру в лоб. – Я вернусь позже.
Она встала, хорошо потянувшись перед предстоящим событием.
– Уверена, что хочешь это сделать? – снова спросил Блейк. – Мы можем просто вернуться в человеческий мир и на несколько
