Коэн сидел в тени, пытаясь справиться со своим дыханием и ожидая, пока его рассудок справится с ситуацией. Он задумчиво смотрел на Сундук.
— Все лошади исчезли, — объявил Двацветок.
— Найдутшя, — утешил Коэн.
Его глаз сверлил Сундук, который начинал выглядеть смущённым.
— На них были все наши припасы, — заметил Ринсвинд.
— В лешах полно пищи.
— У меня в Сундуке остались питательные сухари, — сказал Двацветок. — Настоящее Дорожное Питание капитана Восемьпантера. Всегда выручают в трудную минуту.
— Я их пробовал, — сообщил Ринсвинд. — Чуть зубы не переломал и…
Коэн, морщась, поднялся на ноги.
— Ижвините, — решительно произнёс он. — Я должен кое-што выяшнить.
Он подошел к Сундуку и схватил его за крышку. Сундук торопливо попятился, но Коэн выставил вперед костлявую ступню и подсек половину его ножек. Когда же Сундук извернулся, чтобы цапнуть героя, Коэн сжал десны, поднапрягся, и злобный ящик, не удержавшись, перевернулся на выпуклую крышку. Так он и остался лежать, сердито раскачиваясь, точно взбешенная черепаха.
— Эй, это же мой Сундук! — возмутился Двацветок. — Почему он нападает на мой Сундук?
— По-моему, я догадываюсь, — тихо сказала Бетан. — Наверное, это потому, что Коэн его боится.
Двацветок с открытым ртом повернулся к Ринсвинду. Тот пожал плечами.
— Спроси у кого другого. Лично я всегда убегаю от того, чего боюсь.
Сундук, хлопнув крышкой, подскочил в воздух. Едва успев приземлиться, он яростно бросился вперед и поддал Коэну под коленки одним из окованных медью углов. Однако, пока Сундук разворачивался, герой успел ухватиться за него и направить полным ходом на ближайшую скалу.
— Неплохо, — восхищенно заметил Ринсвинд.
Сундук, пошатываясь, попятился назад, застыл на месте, после чего, угрожающе покачивая крышкой, снова двинулся на Коэна. Тот прыгнул прямо в Сундук, протиснувшись между его крышкой и стенкой.
Сундук был страшно озадачен. Он удивился ещё больше, когда Коэн, сделав глубокий вздох, начал отжимать крышку вверх. На костлявых руках героя вздулись мускулы, похожие на набитые в чулок кокосовые орехи.
На какое-то время человек и Сундук замерли в полной неподвижности — петли против сухожилий. Рано или поздно либо то, либо другое не выдержит.
Бетан ткнула Двацветка локтем в бок.
— Сделай же что-нибудь, — приказала она.
— Э-э, — промямлил Двацветок. — Да. По-моему, довольно. Пожалуйста, отпусти его.
При звуках голоса Двацветка Сундук, не ожидавший от хозяина такого предательства, громко скрипнул. Его крышка взлетела вверх, отбросив Коэна в сторону, но герой тут же вскочил на ноги и кинулся на своего противника.
Содержимое Сундука было выставлено напоказ всему свету.
Коэн запустил руки внутрь.
Сундук немного поскрипел, взвешивая шансы быть отправленным на антресоли Великого Небесного Шкафа. Когда же Ринсвинд, собравшись с духом, взглянул сквозь растопыренные пальцы на происходящее, Коэн смотрел в Сундук и ругался себе под нос.
— Бельё? — кричал он. — И это вшё? Обыкновенное бельё?
Он аж трясся от бешенства.
— По-моему, там есть ещё сухари, — еле слышно подсказал Двацветок.
— Но там было жолото! И я видел, как он шъел человека!
Коэн умоляюще посмотрел на Ринсвинда.
Волшебник вздохнул.
— У меня можешь не спрашивать, — заявил он. — Я этой чёртовой штуковине не хозяин.
— Я купил его в лавке, — начал защищаться Двацветок. — Сказал, что мне нужен дорожный сундук.
— Вот ты его и получил, — отозвался Ринсвинд.
— Он очень предан мне, — добавил Двацветок.
— О да, — согласился Ринсвинд. — Если всё, что тебе нужно от чемодана, — это преданность.
— Погодите, — вмешался Коэн, тяжело опустившись на один из камней. — Видимо, это была одна иж тех шамых лавок… Держу пари, што раньше ты её не жамечал, а когда вернулшя туда, её уже не было?
— Вот именно! — оживился Двацветок.
— И продавец — такой невышокий шморщенный штаричок? В лавке полно вшяких штранных штук?
— Точно! Я так и не смог снова отыскать её. Я ещё решил, что, наверное, попал не на ту улицу. На месте лавки стояла сплошная кирпичная стена, я тогда подумал, что это довольно…
Коэн пожал плечами.
— Ага, одна иж тех шамых лавок[17], — сказал он. — Тогда вше понятно.
Он потрогал свою спину и сморщился от боли.
— Треклятая лошадь шбежала ш моим раштиранием!
Ринсвинд, что-то припомнив, покопался в недрах своего драного, а теперь ещё и очень грязного балахона и поднял вверх зелёную бутылочку.
— Оно шамое! — воскликнул Коэн. — Ты чудо.
Потом он покосился на Двацветка.
— Я бы его победил, — спокойно произнёс он. — Даже ешли бы ты его не отожвал, я бы вшё равно победил его.
— Совершенно верно, — подтвердила Бетан.
— Вы двое можете занятьшя полежным делом, — добавил герой. — Шундук, чтобы выжволить наш оттуда, выбил у тролля жуб. Алмажный. Пошмотрите, может, найдёте обломки. У меня нашчёт них ешть идейка.
Бетан закатала рукава и откупорила бутылку, а Ринсвинд отозвал Двацветка в сторону.
— У него не все дома, — сказал волшебник, предварительно отойдя за кусты, чтобы никто не мог их услышать.
— Ты же говоришь о Коэне-Варваре! — возмутился искренне шокированный Двацветок. — Он самый великий воин и…
— Был, — прервал его Ринсвинд. — Все эти заморочки с воинственными жрецами и людоедами-зомби происходили много лет назад. Всё, что у него осталось с тех времен, — это воспоминания и такое количество шрамов, что на них можно играть в крестики-нолики.
— Да, он несколько более стар, чем я себе представлял, — признал Двацветок, поднимая с земли осколок алмаза.
— Так, может, бросим их, отыщем лошадей и поедем дальше? — предложил Ринсвинд.
— Но ведь это непорядочно?
— С ними всё будет отлично, — с жаром заверил Ринсвинд. — Важно другое: как ты будешь чувствовать себя в компании человека, который ни с того ни с сего бросается на Сундук с голыми руками?
— Да, это важно, — согласился Двацветок.
— Во всяком случае, им, вероятно, будет лучше без нас.
— Ты уверен?
— Абсолютно, — сказал Ринсвинд.
Они нашли лошадей, бесцельно бродивших среди кустарника, позавтракали промокшей вяленой кониной и направились — по мнению Ринсвинда — туда, куда им было нужно. Несколько минут спустя из кустов вынырнул Сундук и пристроился сзади.
Солнце поднялось выше, однако и сейчас ему не удалось затмить свет звезды.
— За ночь она стала больше, — заметил Двацветок. — Почему никто ничего не предпринимает?
— Что, например?
Двацветок подумал.
— Может, следует посоветовать Великому А'Туину увернуться от неё? — предложил он. — Пусть Он обойдет её стороной…
— Такое уже пытались проделать, — откликнулся Ринсвинд. — Волшебники пробовали настроиться на мозг Великого А'Туина.
— И что, не сработало?
— О, ещё как сработало, — ответил Ринсвинд. — Только…
Только при чтении мыслей такого огромного мозга, как мозг Всемирной Черепахи, возникли непредвиденные осложнения, объяснил он. Волшебники тренировались сперва на сухопутных и гигантских морских черепахах, чтобы постигнуть склад ума рептилии. Они, конечно, догадывались, что мозг у Великого А'Туина очень большой, но не осознавали, что он будет настолько медлительным.
— Группа волшебников посменно читает его мысли в течение вот уже тридцати лет, — продолжал Ринсвинд. — Им удалось узнать только то, что Великий А'Туин чего-то ждёт.
— Чего?
— Кто его знает?
Некоторое время они молча ехали по неровной, бугристой равнине, где вдоль дороги стояли огромные блоки известняка.
— Знаешь, нам нужно вернуться, — сказал наконец Двацветок.
— Послушай, завтра мы доберемся до реки, — начал убеждать его Ринсвинд. — С ними ничего не случится. Не понимаю, почему…
Он разговаривал сам с собой. Двацветок развернул лошадь и рысью поскакал обратно, демонстрируя мастерство верховой езды, типичное для мешка с картошкой.
Ринсвинд посмотрел вниз. Сундук ответил ему тупым взглядом.
— Ты чего пялишься? — осведомился волшебник. — Он может возвращаться, если ему так хочется. Но мне-то чего беспокоиться?
Сундук ничего не ответил.
— Послушай, я не несу за него ответственности, — вспылил Ринсвинд. — И не испытывай на этот счет никаких иллюзий.
Сундук снова ничего не ответил, но на этот раз громче.
— Ну и вали за ним. Мне с тобой не по пути.
Сундук втянул маленькие ножки и уселся наземь.
— Всё, я поехал, — заявил Ринсвинд. — Я это серьезно.
Он повернул лошадь в сторону новых горизонтов и оглянулся. Сундук сидел на дороге.
