— А я думаю, ты волшебник, — заявил первый звёзднолобый.
— Послушайте, — возопил Ринсвинд, — если бы я был волшебником, то мог бы творить чудеса, правильно? Я просто превратил бы тебя во что-нибудь, а я этого не сделал, так что я не волшебник.
— Мы убили всех наших волшебников, — сообщил один из звёзднолобых. — Некоторые убежали, но большинство мы убили. Они размахивали руками, однако у них ничего не вышло.
Ринсвинд уставился на него.
— И мы считаем, что ты тоже волшебник, — продолжил звёзднолобый, с всё возрастающей силой сжимая Ринсвиндову руку. — За тобой ходит ящик на ножках, и ты похож на волшебника.
Ринсвинд заметил, что их с Сундуком каким-то образом оттеснили от лошадей и заключили внутрь круга. Круг из серолицых, торжественно-серьёзных людей постепенно сжимался.
Бетан побледнела. Даже Двацветок, который чувствовал опасность примерно так же, как Ринсвинд умел летать, выглядел встревоженным.
Ринсвинд сделал глубокий вздох, воздел руки горе в классической позе, которую он выучил много лет назад, и хрипло выкрикнул:
— Отойдите! Или я до отказа набью вас магией!
— Магия вся улетучилась, — сказал звёзднолобый. — Её унесла звезда. Те липовые волшебники тоже говорили чудные слова, но ничего не происходило, и они в ужасе смотрели на свои руки. У очень немногих хватило ума спастись бегством.
— Я ведь серьёзно! — предупредил Ринсвинд.
«Этот человек собирается меня убить, — думал он. — Всё, конец. Я даже обмануть его не смог. Не гожусь для магии, да и врать разучился. Я просто…»
В его голове шевельнулось Заклинание. Он почувствовал, как оно просачивается в мозг словно ледяная вода и собирается с силами. По руке пробежала холодная дрожь.
Рука сама собой поднялась, и он ощутил, как его рот открывается и закрывается, как язык движется в такт голосу, который ему не принадлежал, голосу, который казался старым, сухим и произносил слова, вылетающие в воздух, точно облачка пара.
Из-под ногтей вырвалось октариновое пламя. Оно окутало пораженного ужасом звёзднолобого, и в конце концов тот полностью исчез в холодном шипящем облаке, которое поднялось над улицей, повисело одно долгое мгновение и вдруг сгинуло без следа.
Не осталось даже струйки маслянистого дыма.
Ринсвинд со страхом уставился на свою ладонь.
Двацветок и Бетан с двух сторон подхватили его под руки, протащили сквозь потрясённую толпу и наконец выбрались на открытое пространство. Здесь Ринсвинду пришлось пережить довольно болезненный момент, когда его спутники одновременно рванулись в два разных переулка, но потом они всё же договорились и понеслись дальше, волоча его за собой, так что ноги волшебника едва касались булыжной мостовой.
— Чудо, — возбужденно бормотал Ринсвинд, опьяненный своим могуществом. — Я сотворил чудо…
— Это точно, — успокаивающе заметил Двацветок.
— Хотите, я что-нибудь наколдую? — спросил Ринсвинд.
Он ткнул пальцем в пробегающую собаку и сказал: «Бе-е-е». Собака посмотрела на него оскорблённым взглядом.
— Лучше бы твои ноги шевелились быстрее, — мрачно заявила Бетан.
— Конечно! — заплетающимся языком заверил Ринсвинд. — Ноги! Бегите быстрее! Эй, смотрите, они послушались!
— Просто у них больше мозгов, чем у тебя, — отозвалась Бетан. — Куда теперь?
Двацветок вгляделся в лабиринт окружающих их переулков. Где-то вдалеке раздавались многочисленные крики.
Ринсвинд вывернулся из рук спутников и неуверенно потрусил в ближайший переулок.
— Я могу! У меня получилось! — исступленно выкрикивал он. — Ну всё, берегитесь…
— Он в шоке, — сказал Двацветок.
— Почему?
— Он никогда раньше не творил чудеса.
— Но он же волшебник!
— Это всё несколько запутанно, — пояснил Двацветок, поспешая следом за Ринсвиндом. — Во всяком случае, я не уверен, что это он творил волшебство. Голос был не его. Идем, старина.
Ринсвинд посмотрел на него дикими, невидящими глазами.
— А тебя я превращу в розовый куст, — изрек он.
— Ага, ага, чудненько. Только пошли, — успокаивающе отозвался Двацветок, осторожно таща его за руку.
Из переулка донесся топот, и внезапно они увидели, что на них надвигается целая дюжина звёзднолобых.
Бетан схватила безвольно повисшую руку Ринсвинда и угрожающе подняла её вверх.
— Ни шагу больше! — взвизгнула она.
— Вот именно! — прокричал Двацветок. — У нас в руках волшебник, и мы не побоимся пустить его в ход!
— Я это серьезно! — вопила Бетан, разворачивая Ринсвинда за руку, словно лебёдку.
— Правильно! Мы вооружены до зубов! Что? — переспросил Двацветок.
— Я говорю, где Сундук? — прошипела Бетан из-за спины Ринсвинда.
Двацветок оглянулся вокруг. Сундук куда-то запропастился.
Однако угроза Ринсвиндом произвела на звёзднолобых желаемое воздействие. Они шарахались от его описывающей неопределенные круги руки, как от ротационной косы, и пытались спрятаться друг другу за спину.
— Куда же он подевался?
— Откуда мне знать? — огрызнулся Двацветок.
— Это же твой Сундук!
— Я частенько не знаю, где находится мой Сундук. Это как раз и означает быть туристом, — растолковал Двацветок. — Он часто уходит куда-то сам по себе. И, наверное, лучше не спрашивать зачем.
До толпы начало доходить, что на самом деле ничего не происходит и что Ринсвинд сейчас даже оскорбление бросить не может, не то что магический огонь. Звезднолобые двинулись вперед, с опаской наблюдая за его руками.
Двацветок и Бетан попятились. Двацветок оглянулся.
— Бетан!
— Что? — спросила Бетан, не отрывая глаз от надвигающихся фигур.
— Тупик.
— Уверен?
— Кирпичную стену я узнаю с первого взгляда, — с упреком сказал Двацветок.
— Что ж, значит, всё, — констатировала Бетан.
— Как ты считаешь, может быть, если я объясню им…
— Нет.
— О-о.
— Вряд ли они станут слушать твои объяснения, — добавила Бетан.
Двацветок уставился на приближающуюся компанию. Как уже упоминалось, обычно он не воспринимал угрожающую ему опасность. В противовес всему накопленному человечеством опыту он верил, что если люди поговорят друг с другом, пропустят вместе пару стаканчиков, обменяются фотографиями внуков, может, сходят на какое-нибудь шоу, то уладят тем самым всё, что угодно. Также он верил в то, что люди в своей основе — хорошие, просто иногда у них случаются плохие дни. Поэтому то, что сейчас двигалось по улице в его сторону, оказало на Двацветка примерно такое же воздействие, как горилла — на продукцию стеклодувной фабрики.
За его спиной послышался слабый-преслабый звук, фактически не столько звук, сколько изменение текстуры воздуха.
Маячащие перед ним лица разинули рты, повернулись и быстро исчезли в ближайшем переулке.
— А? — спросила Бетан, которая ещё поддерживала бесчувственного Ринсвинда.
Двацветок смотрел в другую сторону — на большую стеклянную витрину, заполненную необычными предметами, на завешанную бусами дверь и прибитую над ней большую вывеску, которая теперь, когда буквы закончили колыхаться и встали на свои места, гласила:
«Скиллет, Ван, Ирксле!ит, Банглстифф,
Квмлад и Патель
Афициальные Паставки
ВСЕВАЗМОЖНЫХ ТОВАРОВ»
* * *
Ювелир медленно поворачивал золото над крошечной наковальней, загоняя на место последний очень необычно огранённый алмаз.
— Из зуба тролля, говоришь? — пробормотал он, внимательно вглядываясь прищуренными глазами в свою работу.
— Ага, — подтвердил Коэн. — И, как я шкажал, можешь жабрать шебе вшё оштальное.
Он перебирал лежащие на подносе золотые кольца.
— Очень щедро, — негромко отозвался ювелир, который сразу учуял выгодную сделку, поскольку происходил из рода гномов. Он вздохнул.
— Што, маловато работы в пошледнее время? — Коэн выглянул в крошечное окошечко и посмотрел на группу пустоглазых людей, собравшихся на другой стороне узкой улочки.
— Да уж, времена сейчас тяжёлые.
— А што это жа ребята ш наришованными на лбах жвёждами? — спросил Коэн.
Гном-ювелир даже не поднял глаз.
— Безумцы, — ответил он. — Говорят, я не должен ничего делать, потому что приближается звезда. А я отвечаю, мне звёзды ещё ни разу не насолили, чего не могу сказать о людях.
Коэн задумчиво кивнул, наблюдая за шестеркой людей, которые отделились от группы и направились в сторону мастерской. Они несли с собой самое разнообразное оружие. Вид у них был целеустремленный и решительный.
— Штранно, — сказал Коэн.
— Я, как видишь, из породы гномов, — продолжил ювелир. — Считается, это одна из волшебных рас. Звёзднолобые верят, что звезда не уничтожит Диск, если мы отвернёмся от магии. Они, должно быть, собираются слегка поколотить меня. Такова жизнь.
