— И эти надежды вполне могут осуществиться, — заметил Фолкейн. — Если Чи не вернется в целости и сохранности.
— Стоит ли играть словами, — улыбнулся Олгор. — Ваши ученые могут получить здесь знания и престиж, а ваши купцы — доход. Так разве позволят они, чтобы прискорбное происшествие, вызванное несколькими мерсейцами и затронувшее всего лишь одно существо вашего мира, помешало достижению этих целей?
Некоторое время Фолкейн молча смотрел в угольно-черные, немигающие глаза Воителя, но вскоре не выдержал и отвернулся, к горлу подступила тошнота. Мерсеец разгадал его блеф и заставил выложить карты на стол.
Да, конечно, эти трое организуют нечто вроде розыска. Хотя бы из простой озабоченности — кто именно сумел окружить их своими агентами и много ли таких агентов. Найдутся и другие мерсейцы, готовые сотрудничать. Но вялое и сумбурное — а именно таким оно и получится — следствие не будет иметь ровно никаких шансов на успех в борьбе с шустрой, энергичной компанией, захватившей Чи Лан.
Этой троице — так же, как и почти всей Мерсейе — попросту плевать на какую-то там цинтианку.
Очнулась она в камере.
Три метра в длину, метра по полтора в ширину и высоту, ровно никакой мебели, почему-то нет даже двери. Под слоем краски проступает крупная кладка стен. Удары кулаком не дают Никакого отзвука, так что стеночки весьма солидные. К ним прикручена уйма разнообразного оборудования. Несмотря на незнакомые конструкции, Чи узнала флюоресцентную лампу, регенератор воздуха, приемник для отходов, допотопную койку, помогающую переносить ускорение… Боже милостивый, это что же, космический корабль?
И ни единого звука, только легкий шелест вентилятора. Через какое-то время Чи показалось, что эти голые стены сдвигаются, грозят ее раздавить — и осыпала их целым градом ругательств.
Она чуть не заплакала от облегчения, когда один из блоков отодвинулся в сторону и в открывшемся проеме показалось лицо мерсейца. За его спиной сверкал полированный металл. Сквозь корпус корабля (если это именно корабль) снаружи, из космопорта (если это космопорт), доносились лязг, какое-то гудение, обрывки команд.
— С вами все в порядке? — озабоченно спросил мерсеец. Выглядел он еще почище рядового представителя своей весьма крутой породы, но изо всех сил старался быть вежливым. На аккуратной куртке виднелись какие-то знаки различия.
Чи мгновенно прикинула, а может, прыгнуть, выдрать ему глаза и попробовать смыться? Нет, вряд ли выйдет. Но и целоваться с этим типом она тоже не собиралась.
— Великолепно, — ощерилась цинтианка. — Лучше некуда. Если оставить в стороне мелочи, вроде того, что эти проклятые ублюдки избили меня и траванули газом и что я помираю от голода и жажды. За такие возмутительные штучки я, пожалуй, попрошу своих товарищей взорвать к чертовой бабушке этот гадюшник, недостойный называться планетой, пусть в Галактике хоть немного почище станет.
— Похоже, ты вполне здорова, — расхохотался мерсеец. — А то откуда бы такой боевой дух? На, ешь и пей, — он просунул в камеру несколько посудин. — Скоро стартуем, перелет займет несколько дней. Если тебе нужно что-нибудь — кроме пулемета — скажи, я принесу.
— Куда мы летим? Кто ты такой? И что, собственно, значит…
— Хургх, мохнатая, я не могу открывать эту дырку надолго, а то еще заметит какой-нибудь болтливый идиот. Говори прямо сейчас, чего тебе надо, и я попытаюсь заказать в городе.
Позднее Чи ругала себя последними словами, даже Адзель никогда не удостаивался у нее таких выражений. Закажи она некоторые специфические предметы, это могло навести ее партнеров на след. Она же автоматически попросила книги и пленки, чтобы получше разобраться в местной ситуации. В самый последний момент к списку был добавлен учебник языка эрио — надоело выражаться на ветхозаветном его варианте. Мерсеец кивнул и закрыл окошко. Негромкий щелчок почти наверняка указывал, что замок тут обычный, язычковый, скорее всего — с магнитным ключом.
Подкрепившись — с немалым, кстати, удовольствием, — Чи почувствовала себя в силах делать хоть какие-то осмысленные умозаключения. Первое: этот потайной отсек устроен, по всей видимости, в защитном экране радиационного убежища.
Мерсейцы пользовались в космосе термоядерными ионными двигателями. Огромные транспортники никогда не садились на поверхность планеты, а обслуживающие их челноки и некоторые корабли специального назначения (к числу которых очевидным образом относился и данный) пользовались для взлета и посадки глубокими колодцами, где создавалось электромагнитное поле, способное удержать стартовый выхлоп, не дать ему испоганить все на километры вокруг. Каждый корабль имел радиационно защищенное помещение, способное — в случае солнечной бури — вместить всех пассажиров и экипаж. Конструкция была великолепна, оставалось только жалеть, что с появлением гравитационного привода и силовых экранов все это полетит псу под хвост.
Несколько дней, на одном мерсейском g: хм-м, это значит — одна из соседних планет. Не зная их теперешнего положения на орбитах, Чи не была уверена — какая именно. При подходе. к Мерсейе приборы «Через пень-колоду» обнаружили весьма оживленное межпланетное движение. Чи видела на увеличивающих экранах и объемистые, пузатые грузовые суда, и узкие, хищные военные корабли.
Тюремщик принес Чи заказанные материалы и попросил ее привязаться — скоро старт; он представился как Ириад Странник, шкипер этого посыльного судна.
— На кого ты работаешь? — спросила Чи.
Ириад замялся, но потом пожал плечами:
— Гетфенну. — Отверстие закрылось, и она снова осталась в одиночестве. Ускорение придавило Чи к койке, навалилось на грудь, толстые стены задрожали от грохота. Прошли бесконечно долгие минуты, и тяжесть вдруг ослабла — стартовый режим закончился, и пошел нормальный полет.
Время тянулось мучительно медленно, занятий у Чи не было почти никаких — нельзя же с утра до вечера читать эти мерсейские книжки. Офицеры, приносившие ей пищу, представляли собой весьма разношерстную компанию, набранную из всех уголков Мерсейи. Некоторые из них не умели даже говорить на эрио, да и прочие не отличались особым многословием. Чи немного посоображала, как бы превратить регенератор воздуха в какое-нибудь подобие оружия, но много ли сделаешь без инструментов? От тоски пленница начала красочно рисовать себе, что именно сделает она с Ириадом, когда тот попадется ей в руки. Узнав о некоторых из этих планов, Адзель и Фолкейн пришли бы в искренний ужас.
На какой-то день полета желудок — единственные имевшиеся у нее часы — со всей определенностью заявил, что время обеда (завтрака? ужина?) давно миновало. Когда окошко наконец открылось, она яростно метнулась к нему, выплевывая град оскорблений; Ириад попятился и вскинул пистолет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
