— Может, лучше вы встанете? — спросил Кротов, недовольный тем, что Карим сидел в его присутствии.
— Могу и я встать, — согласился тот и бросил бычок в траву. Поднявшись, спокойно взглянул на шефа: — Неприятности у нас, Валентин Андреевич. Ваш колдун оказался не столь хорош, как вы о нем рассказывали.
— Что с ним? — нахмурился Валентин.
— Умер. Нашли его пару часов назад мертвым в гостинице.
— Умер?… — одними губами произнес Валентин, его слегка передернуло. — Но этого не может быть!
— Да как не может, когда его уже увезли? — усмехнулся Карим. — Как есть мертвяк.
По скулам у Валентина скользнули желваки.
— Что именно с ним произошло? Как он умер?
— Не знаю. Но вид у него был, прямо скажем, не очень. Сейчас ищем девчонку, что была у него этой ночью. Может быть, она что-то прояснит.
— Ищите, — холодно сказал Валентин. — Когда найдете, доложите.
— Хорошо, — согласился Карим. — Доложу. — Он повернулся и пошел прочь.
Этот человек выводил Валентина из себя. Выводил прежде всего своей независимостью. Карим никогда с ним не спорил, почти всегда соглашался. Но делал это так, что Кротов каждый раз чувствовал себя оплёванным. Ему казалось, что Карим ни во что не ставит ни его самого, ни его проблемы. Проводив помощника взглядом, Валентин дал себе зарок избавиться от него как можно скорее.
Гейм он доиграл уже без прежнего удовольствия, после чего, сославшись на занятость, пожал сопернику руку и отправился в душ. Час спустя он уже разговаривал в своей резиденции с двумя сотрудниками английского посольства. Речь шла о нефтепроводе через Болгарию; друзья из туманного Альбиона были весьма обеспокоены этим российским проектом. Выслушав их, Валентин обещал поспособствовать приостановке строительства, а то и полной ликвидации проекта. Его английские коллеги остались довольны. Проводив гостей. Кротов сел в кресло и удовлетворенно вздохнул — жизнь налаживалась. И если бы еще не эти сталкеры… Он покривился, как от зубной боли, увидев вошедшего Карима.
— Не вставайте, — произнес Карим, в его словах Валентин снова уловил насмешку. — Нашел я эту девицу, поговорил с ней. — Он сел в кресло.
— Ну и что? — холодно спросил Валентин.
— Похоже, вашего колдуна прижал к ногтю кто-то еще более сильный. В комнате, кроме него и девчонки, никого не было. Ровно в полночь он встал, сказал, что у него есть кое-какие дела. Потом стало твориться что-то непонятное — его кидало по комнате, из носа пошла кровь. После чего девчонка сбежала. Ну а утром, как я уже говорил, его нашли мертвым.
Валентин помрачнел.
— Это плохо, — тихо сказал он. — Очень плохо.
— Верно, — согласился Карим. — Ведь этот человек может добраться и до вас.
— Да нет никакого человека! — Валентин сжал кулаки. — Точнее, нет колдуна, это все штучки Черного и его друзей. Ты обещал мне их найти — почему я до сих пор не знаю, где они прячутся?!
— Я ведь не Господь Бог, — ответил тот. — Найти можно того, кто хоть где-то появляется. Эти крысы забились в какую-то нору и не вылезают оттуда. Пока это так, я ничего не могу сделать.
Какое-то время Валентин молчал, хмуро разглядывая свои ногти. Потом снова взглянул на помощника.
— Хорошо, — сказал он. — Я заключу с ними перемирие, они вылезут из норы. И тогда ты их всех убьешь. Нет! — Кротов поднял ладонь. — Ты их убьешь не сразу. Здесь, в Москве, есть вход в другой мир. Где-то внизу, в подземельях. Сталкеры туда ходят. Проследи за ними, найди это место. Оно мне нужно. После чего их можно будет убить.
— Ладно, — кивнул Карим. — Прослежу. Потом убью.
— Тогда можешь идти. Нет, постой… — Валентин облизнул губы, — Усиль мою охрану. Сталкеры не будут пытаться меня убрать. А вот Лара может. Ты так до сих пор и не нашел мне ни ее, ни Дария. Почему?
— Я у вас не работаю и десяти дней. На все надо время.
— Иди… — махнул рукой Валентин. — И не возвращайся без хороших новостей.
— Не вернусь, — пообещал Карим, поднялся и направился к двери, на ходу доставая сигареты.
Мы все были свидетелями боя Черного с Ариманом. Точнее, боя Аримана против Аримана — амулет Сарины зеркально отражал все удары колдуна. Я даже видел, как вспыхивал призрачным голубоватым светом висевший на груди у Антона медальон. Весь бой продолжался всего несколько минут.
— Вот и все, — устало сказал Антон. — Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет…
Улучшения у девушек начались сразу после боя. Черный и Калина не отходили от их постелей, мы тоже заглядывали чуть ли не через каждые пять минут. И когда около трех часов ночи Маша и Татьяна очнулись, это вызвало у нас настоящую бурю радости.
Наверное, именно теперь, в эти минуты, я понял, насколько дороги мне все эти люди.
Потом мы спали, и сон наш был удивительно спокойным. Да, у нас еще было множество проблем. Но теперь я был уверен, что мы с ними обязательно справимся.
Утром Черный поехал отвозить амулет — сказал, что надо вернуть его как можно скорее, потому что в этом мире нет никого опаснее рассерженной Сарины.
— Даже Лара по сравнению с ней просто девчонка, — сказал он мне перед тем, как уехать. — Уж ты мне поверь — я знаю, о чем говорю…
Антон вернулся к вечеру следующего дня.
— Вернул? — спросил его Калина.
— Куда бы я делся… — пожал плечами Черный.
Вечером мы собрались всем нашим мужским коллективом в одной из комнат и долго обсуждали сложившуюся ситуацию. Всем было ясно, что невозможно прятаться вечно. Но ни у кого не было и конкретных предложений. В итоге решили выждать еще пару дней, надеясь, что после неудачи Аримана что-нибудь, да изменится.
Спать мы легли почти в два часа ночи. Я еще какое-то время потихоньку шушукался с Викой, потом она заснула. Потом задремал и я…
Это место мне было уже знакомо — берег живописного лесного ручья. Проф сидел, глядя на воду, справа от него устроился Черный. Я сидел от Олега по левую руку.
— В каждом последующем мире, — по обыкновению неспешно рассказывал Проф, — есть твоя матрица, содержащая всю информацию о тебе. Когда эти вселенные создавались, начальный процесс был матрицирование, когда изначальный четырехмерный пакет породил упрощенную матрицу, процесс самодублирования. Этот процесс ограничен в том, что начальный четырехмерный пакет будет абстрактной точкой, не имеющей размерности в следующем пакете, но конструкция пакета будет идентична любому следующему пакету. Законы начального пакета и любого последующего идентичны.
Там, где были предыдущие личности, остаются матрицы, информационные копии, содержащие всю информацию о тебе. Там, где ты остаешься, эти копии начинают изменять тебя, попутно изменяя твою личность, добавляя к ней иные личности с иными способами восприятия мира и оперирования данными.
То, что мы знаем о мире, это только наша интерпретация реальности, но не сама реальность. Фактически, когда ты заканчиваешь первый круг, ты выходишь за пределы всех интерпретаций. Для того чтобы делать что-то реальное, надо знать, как это делать, и быть действительно реальным. За годы обучения и восстановления я понял одну особенность: представление людей о реальности в подавляющем большинстве случаев не соответствует истинной реальности, в которой мы находимся…
Проф замолчал. Из того, что он только что сказал, я не понял практически ничего, и это меня слегка нервировало.
— А как попасть в Закатный Город? — спросил я, чувствуя, что пауза затягивается.
— Чтобы в него попасть, нужна мощная энергетика, — ответил он. — Струна дает тебе только данные, но чтобы двигаться, тебе нужны мощные ресурсы. В остальных случаях струна тебя перебрасывает сама, а вот в Закатный Город так не получится. Структура устроена таким образом, что если ты не готов, то ты не доберешься. Если ты не до конца готов, то ты не сможешь там удержаться, зато возвращение обратно не требует никаких энергетических ресурсов, достаточно встать на то место, где ты появился, и система вышибет тебя в исходную точку твоего пространства. Назад ты вернешься без малейшего риска и особых приключений. Но чтобы там остаться, тебе придется сражаться за пределами своих возможностей. Фильтр пропускает то, что готово, все остальное отбрасывает назад.
Теоретически я знаю, как добраться до Закатного Города, я могу прыгнуть наверх, могу прыгнуть вбок, приближаясь или отдаляясь от намеченной цели. Но я не знаю точного маршрута. А если не знаешь маршрута, можешь потеряться в сумеречном мире, это очень легко. Сумеречный мир в скорлупе отражений. В сумеречном мире этой реальности не существует, никакая из привычных хомо реальностей. Там реальность магического рода, безбрежный океан.
Я видел, как прыгал мой предшественник, это жуткое и красивое зрелище одновременно, но описывать его довольно сложно. Аналог моего «я», стоящий уверенно на серфинговой доске, сделанной неизвестно где, из каких материалов, накрытый прозрачным куполом. Огромный запас нечеловеческих ресурсов… Он плывет в непонятной субстанции, над ним что-то сверкает, под ногами у него проплывают туманности, огни, чудовищные бездны, не имеющие глубины, конца и края. Этот полет через кричащее, сверкающее и визжащее нечто длится буквально века. Он несется в потоке струны в Закатный Город. Под ним никакой твердой земли, никаких ясных очертаний, полное непонятно что. Это и есть безбрежные границы сумеречного мира, находящегося между всеми мирами сразу.
