говоришь, материя знает, что будет отрицаться и, напрягая все защитные силы, противится этому, канонизирует, стабилизирует, строит домики в хаосе, и только ее вечная борьба и обеспечивает бесконечность Процесса, именно ее, потому что отрицательность пребудет вовеки, а ее-то может и не хватить. Тебе же кажется, что данный процесс конечен, что материя, наконец, поддастся, бросит сопротивление и настанет переход в иное качество, и может быть, ты и прав, но ясно, что пока, именно в интересах процесса, материя будет давить и душить твое забежавшее вперед сознание, потому что для нее это как бацилла чумы. Призыв поддаться отрицательности, услышанный и воспринятый сейчас, означал бы преждевременный паралич, ибо ты напрасно обобщаешь свой опыт — тебя бытие спасает от паралича гордыней преступности, но стоит этому чуть распространиться, стать правилом, и гордыня исключительности исчезнет, спасительной подхлестывающей силы не останется. (Я пытался как-то изобразить это в хромом дачнике, в Романе Сергеевиче, но мне почти никто не поверил.) И эта живая материя будет давить тебя не только запретами, затыканием рта, высылками, — я вдруг с ужасом понял и свою роль в этом деле, она действует на тебя и через меня, через мою к тебе любовь, соблазняет тебя стать понятным хотя бы мне, а ведь для этого тебе приходится говорить понятным мне языком, становиться на тот же путь определения-закрывания-умерщвления-успокоения. Коварство неописуемое! Перечти свое письмо — оно ПОНЯТНО, иррациональное становится в нем предметом исследования, а исследование уже доставляет удовольствие. Наверное, настройка системы, которая есть ты, на проявление требует абсолютного одиночества, а я превращаюсь в провокатора, в высококвалифицированного агента, посланного, чтобы разрушить это одиночество, помешать системе настроиться, и в этом смысле, еще более понятными становятся слова Христа, что враги человека — домашние его. Крупнейшей ошибкой материи в этом деле является то, что она не дает мне достаточно денег, чтобы я мог спокойно писать тебе длинные, обволакивающие, затягивающие обратно в живое, коварные письма, а обрушивает на мою голову бесконечную цепь мелких халтур, так что я могу писать тебе только урывками — сделай все возможное, чтобы она (материя) поплатилась за свою скаредность. Обнимаю тебя, твой «домашний»,
твой Игорь.
5.11.67
Ленинград, К-9, до востребования, И.Е. Маркову.
Москва, К-9, до востребования, Е.Л.Шифферсу.
Игорь, это очень хорошо, что мы с тобой встретились на земле, очень хорошо, что судьба свела нас достаточно нейтральными и независимыми друг от друга в скотском своде государственных зависимостей, как славно, что ты литератор, а я, так или иначе, философствующий, как славно, что и ЭТО различие и независимость совсем лишает нас цеховой ревности, и мы можем стремиться понять друг друга, подлавливать друг друга в славные добрые сети, хихикая от предвкушения, как они ловко будут разгаданы. Ты прав, для моей настройки на расшифровку бытия, моего делания бытия, необходимо одиночество, но одиночество странное и сложное, почти невозможное: мне надо учиться думать и желать в мире, где никого нет, кроме меня, то есть нет СУДА, кроме собственного, нет желаний, кроме собственных, ведь нет УЖЕ или ЕЩЕ никого вокруг, только Я-ОДИН. Это удивительно сложно в моих философствованиях, но наша переписка отнюдь не эта моя настройка, так что не лови меня на том, чего нет, а пиши мне, если будет охота, твои обволакивающие письма, которые мне большая подмога и в размышлениях и в физическом одиночестве, которое ПОКА тяготит меня изрядно.
Мои размышления вертятся уже года полтора вокруг ТРОИЦЫ, вокруг этой странной новой молитвы — Во имя отца и сына и святаго духа.
Все мои отдельные размышления (скажем, учение об Исходе в смерть) так или иначе были частичками моих раздумий о ТРОИЦЕ, я думал, осознанно и последовательно в бодрствующем сознании, вскакивал и записывал то, что текло из меня по какому-то почти психопатологическому зову, что я успевал или не успевал занесть на бумагу. «Автобиография» писана в большей своей части по этому зову, и ты прав, называя это полубезумным самоизвержением, где частичка «полу» есть дань твоей буржуазности и любви ко мне. В прошлом письме мы договорились, что «извергать» это я мог лишь посредством тех слов и букв, которыми владеет человек. К чему я все это веду? Быть может, к тому, чтобы еще раз вызвать твой упрек о моих хлопотах о месте наверху? Что ж, я готов его принять, тем более, что готов и это место быстренько отдать кому-нибудь другому, оно совсем не так весело и хорошо, то есть можно просто сказать, что его нет, нетути-хе-хе.
Итак, я — ОДИН, я — БОГ. Кругом никого нет. Как известно, я решил создать Мир, откуда же его создать, если вокруг никого нет, да и стоит ли, если все равно опять-таки никого нет, кто бы похвалил или обругал, словом, так или иначе отметил, ОСУДИЛ (не суди — да не судим будешь). Итак, я один, и во мне желание создать мир. Создать я его могу, естественно, если вокруг никого нет, только из самого себя. О, мое желание должно быть поистине безмерным, чтобы решиться все же ИСТОРГАТЬ СЕБЯ ИЗ СЕБЯ. Ведь это значит родить сына, дать ЖИЗНЬ СЫНУ, который опять-таки Я САМ, но ведь это и убить, УМЕРТВИТЬ, ИСТОРГНУТЬ КАКУЮ-ТО часть из себя, стать САМОУБИЙЦЕЙ. И это проклятое желание, которое тоже ведь Я, тоже из меня, раз никого нет вокруг, раз я во всем. И первый крик о ЖИЗНИ исторгнутого Я из МЕНЯ есть и первый крик о СМЕРТИ, так как и сын станет отцом, будет исторгать себя из себя. Поэтому, Игорь, нет ЖИЗНИ И СМЕРТИ, есть ЖИЗНЬ ИЛИ СМЕРТЬ, называй это как хочешь, для людей лучше называть это жизнью и сказать им, что они бессмертны, потому что СМЕРТИ нет. Во имя отца и сына и святаго духа (что есть это странное желание) — которые ЕДИН БОГ. Что же это? Это — ПРОЦЕСС, который один и есть вечная субстанция, неделимость, формула Эйнштейна и формула Планка, и соотношение неопределенностей Гейзенберга-Дирака. Мои сознательные поиски у греков и индусов, у евреев и христиан, сравнительный анализ их символики, поиски в Е=МС2, что никогда не уловимо в малых точностях, потому что сразу же М=Е/С2, и этот процесс перехода невозможно установить, и записать-то эту формулу надо бы было, как ЕДИНОЕ ЕМС2, без всяких знаков равенства, записать формулу ТРОИЦЫ, формулу БОГА-ЖИЗНИ-ПРОЦЕССА. О, а исторгнуть себя из себя, когда никого нет, кто бы похвалил тебя, это большая гордыня, и желание должно было быть сладострастным, и
