— Ладно, — сказал Рустам и бросил трубку.
— Он... придет? — спросил Мансуров-старший, и было видно, как трудно дался ему этот вопрос.
Нет, что-то есть в этих судах шариата, внушающих почтение к родителям и старшим...
— Да, — ответил охранник.
— Надыр... Тебя Надыр зовут? — спросил Мансуров.
— Надыр в другую смену, меня зовут Фарид... — сказал охранник.
— Фарид... — Слова больного становились все более четкими, хотя говорить ему было по-прежнему трудно. — Все, что говорится... ты должен про это молчать. И когда придет мой брат... он испорченный, избалованный, но он мой брат, говори с ним повежливее. И все, что услышишь, — это большая тайна. Ты знаешь, как я умею быть благодарным за верную службу?
— Да, — сказал Фарид. — Не беспокойтесь ни о чем. Вам лучше поменьше разговаривать. Сейчас придет врач.
— Что-то долго его нет...
— У них обход, вы же знаете, всегда в это время обход.
Мансуров ничего не ответил, только махнул рукой в сторону двери.
Фарид вышел. В коридоре оглянулся. В конце коридора суетились люди в белых халатах. Судя по всему, привезли тяжелобольного.
Фарид быстро набрал номер телефона.
— Он вызвал к себе младшего брата, — сказал он вполголоса. — Что-то хочет ему доверить... Что-то очень важное, так и передай...
И спешно отключил телефон.
...Рустам лежал, глядя в потолок, чувствуя, как раскалывается голова. Не хотелось никуда идти. После бессонной ночи было просто невмоготу подняться и что-то предпринимать. Девушка, лежащая рядом, тихо водила пальцем по его груди. Еще вчера это возбуждало его. Сегодня раздражало. Черт его дернул накуриться этой травки. Брат прав, с этим лучше не связываться.
Он с ненавистью взглянул на соседку по постели. Кажется, с Украины. До сих пор смотрит, разинув рот, на обстановку в его спальне. Вбила себе в голову, что он влюбился и собирается на ней жениться. Знала бы, какие женщины проходили через эту спальню!
Когда-то здесь спал старший брат Рагим. Он все оставил ему, Рустамчику, когда переехал в новый дом.
— Тебя как зовут? — спросил он.
— Оксана... — протянула она и повернулась на спину. — Вчера ты помнил мое имя, когда уговаривал выйти за тебя. А сегодня забыл?
— Я? — приподнялся он на локте. — Разве я уговаривал?
Сейчас он ее наконец-то рассмотрел. Вытянувшийся подросток-худышка. В России за такую дали бы срок... Впрочем, срок ему там дали за другую. Сначала она согласилась, потом в последний момент чего-то испугалась. То ли что вернутся вот-вот родители, то ли еще чего. А ему кровь ударила в голову. Очень уж он ее хотел. Пышная, волоокая, с длинными волосами.
Разве можно сравнить ту и эту? Он и на той бы никогда не женился... Хотя тоже много чего ей наговорил, даже про свою вспыхнувшую любовь. Кстати, как ее звали?
— Да не бойся, не пойду я за тебя никогда, — сказала Оксана. — Хоть мне можно, уже пятнадцать исполнилось. Ты ведь из своего дома никуда не поедешь? И правильно. А мне у вас надоело. Сами без презервативов хотят и справку от венеролога требуют... Надоело. Вот скоплю еще чуток и уеду. В Москву. Там все предохраняются. Особенно иностранцы- Хотя там убить могут за деньги, девочки наши рассказывали...
— Может, хватит? — спросил он, чувствуя, как его наполняет темная злоба.
Она смолкла. Поднялась и, повернувшись к нему спиной, стала одеваться.
— Ты куда? — спросил он. — Сутки еще не прошли. Ты же за сутки берешь, а не за ночь.
— Утром я не люблю, — сказала она. — Утром вы все волосатые и злые... Плати за ночь, и я пойду.
Он смотрел, как она одевается. Одежда плохонькая. А вот тело классное. Ноги прямые, и грудь красивая.
— Я сейчас тоже пойду, — сказал он. — Ты же слышала, нужно к брату идти. Не сомневайся — я за сутки дам.
Она пожала плечами.
— Подожду, — сказала она устало. В зеркале напротив отражалось ее бледное личико с темными кругами под глазами.
— Зачем ты давал мне эту гадость? — спросила она. — Теперь башка трещит.
— Так это ты мне дала! — подскочил он.
Она закинула назад голову, вспоминая.
— А, ну все понятно! — сказала. — Не ты, конечно, друг твой приходил, тот, что с Раечкой ушел. Он и дал.
— Дадаш... — припомнил Рустам. — Его звали Дадаш?
— Может, и Дадаш, — сказала она и по-детски засмеялась. — Чудное имя. Да? Дашь?
— Дам! — сказал он и полез к ней обниматься.
Она увернулась.
— Сказала же! Утром не люблю. Разве не ясно? Лучше собирайся. Тебя брат в больнице ждет.
— Слушай, вечером приходи, а? — попросил он.
Она пожала плечами, морщась от дыма. Курила она неумело.
— Я тебе за сутки вперед заплачу, — сказал он. — Приходи, а то поговорить не с кем.
— Ах, вам еще и поговорить надо!
Он подвез ее до площади Свободы. Здесь Оксана промышляла с подругами, которые уже были на месте.
— Ну ладно, — сказала она, подумав. — Раз уж договорились, приду. А сейчас довези меня до госпиталя. Там ближе к дому, где я снимаю.
— Может, подождешь? — спросил он. — Я недолго. Потом поедем покатаемся.
— Нет. Мне домой надо. А ты хорошо говоришь по-русски, — сказала она. — В России жил?
— Нет, сидел, — ответил он.
— Сидел? У тебя же брат богатый, что же он тебя не выкупил?
— Выкупил, — хмуро сказал Рустам, — большие взятки давал. Договоры заключал, все обещал. Теперь его за это чуть не убили.
— Ну вот, а ты к нему ехать не хочет. А за что ты сидел?
— Слушай, помолчать можешь? — вскипел он. — Очень уж ты любопытная.
Они подъехали к госпиталю. Рустам вылез из машины. Погрозил ей кулаком.
— Никуда из машины, поняла?
— Но выйти-то я могу? Куда я сбегу, если ты обещал за сутки вперед заплатить?
Он выпустил ее из машины. Она стала прогуливаться, демонстрируя свой тонкий стан, заметный даже в ее старом пальто, перепоясанном узким кожаным ремешком.
Так она ходила туда-сюда, пока к ней не подошел чернобородый парень в камуфляжной куртке.
— Гуляем? — спросил он.
Она пожала плечами, что он воспринял как призыв к продолжению разговора.
— Как зовут? — спросил он.
Она игриво посмотрела на него.
— Ну Люся.
— Нулюся?
Она рассмеялась, прижав ко рту варежку.
— Просто Люся! А вас как?
— Фикрет.
— Вы кого-то ждете? — спросила она.
— Нет, — ответил он. — Я со смены освободился... Может, вместе погуляем?
И тут его окликнули. Двое похожих чем-то на него, таких же бородатых, подошли к нему и о чем-то заговорили на своем языке.
Фикрет оглянулся, как бы проверяя, здесь ли она. Она ничего не понимала в их разговоре. Но одно слово, вернее, имя ее насторожило. Они несколько раз упомянули Рагима Мансурова.
И вдруг они осеклись, замерли, подтолкнув один другого, и бросились к машинам. Она невольно оглянулась туда, куда только что смотрели они.
Из дверей госпиталя вышел Рустам. Лицо его было нахмуренным и озабоченным. Он подошел к Оксане.
— Слушай, я сейчас не могу, понимаешь? — И взял ее за руку. Она отдернула ее, отступила на шаг.
— Ты что? — спросил он.
— Только не оглядывайся, — сказала Оксана. — Вон из тех машин парни только что говорили про твоего брата, а увидели тебя — и разбежались. Ну что смотришь? Сделай вид, что пристаешь ко мне, а я отбиваюсь.
Рустам растерянно смотрел на нее.
— Я тебе правду говорю, Рустам. Уезжай. Вечером я буду у тебя. А сейчас сматывайся отсюда. Может, они похитить тебя хотят?
— Слушай, а как тебя зовут? — спросил он.
