Перед глазами мельтешила лишь двуцветная гамма: темнота то и дело сменялась ярким светом и наоборот. Пришлось крепко зажмуриться, но не столько по вине нервирующего меня черно-белого круговорота, сколько из-за банального опасения остаться без глаз, которые легко могли сейчас выскочить из орбит. К тому же после долгой череды этих стремительных кувырков я сделал феноменальное открытие: оказывается, природа одарила меня черепной коробкой, гораздо большей по размеру, чем заложенное в нее содержимое. Я буквально чувствовал, как мой мозг болтается по черепу, подобно куску масла в маслобойке, и колотится то об один, то о другой висок. Мне страсть как хотелось придержать свой драгоценный сгусток серого вещества руками, чтобы хоть немного облегчить его страдания, но я просто физически был не в состоянии это сделать. Превратившись в беспомощную игрушку стихии, я падал (катился? плыл?) неведомо куда и думал лишь об одном: возможно, оно и к лучшему, что мне не придется увидеть буйство выпущенного из темницы демоноводца…
Точно не скажу, потерял я все-таки сознание или нет, но, когда начал вновь адекватно воспринимать действительность, сразу обратил внимание на то, что мутадемон находится уже не под водой. Он лежал на боку, на склоне высокой горы, посреди широкого ледника, покрытого торосами и обильно усыпанного скальными обломками. Раскинувшаяся внизу местность казалась мне одновременно знакомой и незнакомой. Дымящаяся пустошь на горизонте напоминала тот разрушенный скальный массив, где эскадрилья драгокрейсеров хотела испечь из нас демонический пирог с начинкой из человечины. А вон тот котлован у разрыва кольцевидной горной гряды был похож на выкипевшее озеро при входе в Клапан, в котором злодей Бикс сварил заживо полторы тысячи Избранных стражей. А у самого подножия горы – там, куда сходил ледник, – валялись обломки гигантского куполообразного сооружения, в коих несложно было признать разрушенный саркофаг. Только теперь он не возвышался над Мертвым Колодцем, а лежал рядом с ним, перевернутый и разломанный пополам, будто выброшенная грибником червивая грибная шляпка.
Я снова зажмурился и помассировал глаза, пытаясь прогнать наваждение, поскольку был уверен, что вижу перед собой не реальность, а масштабную галлюцинацию – причудливый продукт моего сотрясенного мозга. Но нет – приведя мысли в порядок и взглянув на мир трезвым взглядом, я обнаружил, что все увиденное мной – отнюдь не мираж. В это было трудно поверить, но у Поводыря и впрямь хватило мочи снести на своем пути все преграды, а потом расшвырять по округе скальные обломки и осколки застывшего озера.
Приглядевшись, я также сумел различить в нагромождении камней и ледяных торосов множество искореженных крабоскафов. К несчастью для этих мутазверей, они оказались не приспособленными к таким перегрузкам, что были намного страшнее морской стихии, где крабоскафам приходилось работать в условиях высокого давления и подвергаться атакам зубастых глубоководных монстров. Кабины погибших мутазверей были пусты, но я имел представление, куда подевались их погонщики– Избранные. Ну и напряженный денек выдался им сегодня. Вряд ли здешний Колодец Жизни испытывал когда-нибудь подобный наплыв «клиентуры» и работал в столь безостановочном режиме.
Мы тоже не избежали потерь в учиненной нами катастрофе. Принявший на себя град сокрушительных ударов, лишенный защитного поля, Квиримот сломал один из верхних «рогов» и заработал множество вмятин, причем изрядная их часть пришлась на эжекторные панели. Бронекварцевый колпак хоть и остался цел, но покрылся трещинами – это означало, что «жить» ему осталось до первого попадания вражеского снаряда либо следующего удара обо что-нибудь твердое.
Насчет собственного здоровья я не мог пока сказать ничего определенного. Голова разрывалась от боли и кружилась – не исключено, что я заработал сотрясение мозга, а может, и еще какую-либо травму, которая даст о себе знать, когда окончательно пройдет шок. Сказать по правде, самочувствие Квиримота беспокоило меня гораздо больше.
– Половина носовых и две трети кормовых эжекторов вышли из строя, – сообщил мутадемон, когда я потребовал от него доложить о неполадках. – Энергетический контур нанесения ударов повышенной мощности – тоже. Защитные свойства активной брони уменьшены на шестьдесят процентов. Герметичность кабины нарушена. Остальные системы работают нормально либо с незначительными отклонениями. Восстановление запаса энергии продолжается. В связи с неполадками эжекторной системы срок полного восстановления энергии увеличился на пятьдесят процентов. Квиримот сможет взлететь через сорок четыре минуты и тридцать секунд.
Следующий животрепещущий вопрос, который я планировал задать штурмовику, должен был касаться текущей обстановки, но, пока он отчитывался о неисправностях, ситуация прояснилась сама собой. Вначале на сцене появилась хорошо знакомая мне девятка драго-крейсеров. За ней прибыл вновь восставший из мертвых сонм летающих пехотинцев. С ними я был знаком уже не так тесно, поскольку до сего момента все они умирали, не успев вступить со мной в ближний бой. Потрепанная, но не сломленная армия сидов яростно налетела на Мертвый Колодец и подвергла его массированному воздушному обстрелу. Их цель была мне пока что не видна – ее закрывала «подкова» гор, – однако являлось очевидным, что Поводырь еще не покинул шахту. Драгокрейсеры изливали в нее сверху чудовищные потоки огня. Левитирующие маги тоже устроили над Колодцем демонстрацию собственных возможностей, обрушивая на него с небес стихийный коктейль, состав коего нельзя было определить даже приблизительно. Соберись сейчас эта орава над «Ледяным взрывом» и учини нам аналогичную трепку, я и истощенный Квиримот сгорели бы в магическом пекле за пару минут.
Но удержать демоноводца в шахте сиды не сумели при всем старании. Несмотря на льющуюся на него без перерыва разномастную энергетическую дрянь, Проводник покинул-таки ненавистную тюрьму и, очутившись на свободе, расправил свои демонические плечи. Возникшее в центре подковообразной горной гряды существо оказалось на поверку не таким колоссальным, как Хозяин Урагана, а на вид так и вообще напоминало человека. Правда, слишком уж уродливого: кривоногого, с внушительным бочкообразным туловищем, выпирающим вперед животом, длинными мощными руками, отсутствием шеи и непропорционально маленькой головой, посаженной прямо на квадратные плечи. Плюс ко всему, чудовище обладало неопределенной половой принадлежностью, хотя, судя по телосложению, Поводырь больше походил на мужчину. Будучи раза в два выше окружающих его гор, демоноводец мог легко достать ручищей до облаков, а ногой – растоптать какой-нибудь мелкий городишко. Драгокрейсеры рядом с исполином выглядели стрекозами, а левитирующие пехотинцы – и вовсе натуральными мошками.
Впрочем, сравнивая внешность Поводыря с человеческой, следовало непременно упомянуть, что таковым являлся лишь силуэт его тела. Все, что было заключено в нем, представляло собой неустойчивую субстанцию, узрев которую, я вылупился на нее, словно завороженный. Неустойчивость ее проявлялась следующим образом. Когда демоноводец полностью восстал из руин саркофага, я решил, что монстр целиком состоит из огня. Но через несколько секунд на огонь набежали невесть откуда взявшиеся потоки воды, и он, испустив пар, погас. А вода так и осталась стекать по невидимому под ней телу, будто из затылка Поводыря бил бурный неиссякаемый источник. Однако и в этом состоянии полистихийное существо пробыло недолго. Ударивший опять-таки непонятно откуда ветер обратил воду в мелкую пыль, и демоноводец заискрил тысячами молний, опутавших его подобно нитям. А вскоре электрические разряды скрылись под коркой необработанного металла, что грубыми потеками застыл на Поводыре и превратил его в гигантский движущийся монумент. Который в свою очередь был расплавлен загоревшимся внутри него огнем и кипящей лавой стек на землю. После чего все вроде бы вернулось на круги своя, но лишь затем, чтобы начать это стихийное безумие по-новому и в другом порядке, а то и с добавлением каких-нибудь дополнительных форм, вроде глиняной, ледяной или световой.
Складывалось впечатление, что Поводырь никак не мог определиться с выбором, какой облик ему принять в чужеродном и недружелюбном для него мире. Энергетические залпы стражей Мертвого Колодца разбивались о полистихийную «шкуру» демоноводца, как морские волны – о прибрежный утес. Хотя изредка та или иная магическая атака прошибала защиту монстра, и он судорожно вздрагивал всем телом, а затем разражался громогласным ревом. Я же напрочь позабыл о том, что лежу, пристегнутый к креслу, и уставился на протекающую неподалеку масштабную битву. А что мне еще оставалось делать, сидя в кабине растратившего энергию штурмовика? Но даже будь в настоящий момент «Ледяной взрыв» полностью боеспособен, вряд ли Торки Бикс вмешался бы в сражение Избранных и Поводыря. Зачем? Сметающий одним ударом гору, демоноводец вполне способен защитить себя сам и не нуждается в моей опеке.
