положено по кодексу. И помни: твоя жизнь — в наших руках.
— С последним не соглашусь, — ответил Георгий, слезая с подоконника. — Жизнью каждый распоряжается сам, просто иногда лень или страшно это делать. Но оставим философию. Коль так уж вышло, — ведите. Мне пока сопротивляться незачем. Точнее, есть зачем — но не сейчас. Не в данных обстоятельствах. Увы.
— Иди уже, — буркнул Мороз, который также встал со своего места, и недвусмысленно махнул дулом пистолета в направлении двери.
Под прицелом агента, с заложенными за спину руками следак вышел из комнаты. Какое-то время были слышны их шаги, потом всё затихло.
Советник юстиции глянул напоследок в опустевший коридор, подошёл к сейфу, открыл его и вынул то, что там находилось. Нажал одну из кнопок на корпусе прибора — и с ухмылкой вслушался в тихий, распадающийся на отдельные элементы треск счётчика.
Остаточный фон магии есть. Значит, всё верно и согласие Шитова не блеф с целью выяснить всё поподробнее, а реально вынужденный ход с неприглядной альтернативой…
Тот, кто называл себя Константином Гречко, положил устройство обратно, закрыл сейф — и устало плюхнулся на диван.
Всё, теперь только ждать новостей. И надеяться, что Мороз при нужде с Шитовым совладает.
НОЧНЫЕ МАНЁВРЫ
«Я бы и мог сказать, что ощущаю нечто наподобие дежавю, — думал Георгий, не спеша ступая по тротуару ночной питерской улицы, — иду снова к себе домой из квартиры Гречко, нагруженный тревожными открытиями и невесёлыми мыслями… если бы только был один. А так — нет…»
И украдкой покосился через плечо на идущего в метре позади него человека, шестым чувством чуя пистолет, нацеленный в спину.
Сбежать шанса не было. Если Георгий побежит или попробует оглушить стрелка, то наверняка получит пулю. Вряд ли умрёт при этом: он-то ГООНЧ ещё потенциально нужен… но будет больно. Да и адрес глава организации Морозу сказал. Ворвутся, зачистят, украдут артефакт — и все дела. Потому — а смысл? Вот так-то.
Отдавать меч нельзя. Это Георгий понимал однозначно. Так он предаст Хремгира — а вместе с тем и всю державу Ледяных, которая в этом случае лишится последней надежды на спасение от чужого гнёта.
Участь так себе, если честно. Что для самого следака, что для остальных. Правда, Хремгир сможет тогда остаться с Герой… но они не захотят. Оба. Как угодно, но не такой ценой, нет.
Эх, что делать, что делать, что делать?..
К моменту, когда Георгий в сопровождении Мороза подходил к своему дому, у следака в голове появились кое-какие идеи, но были они связаны с тем, как действовать после освобождения. А вот именно как оторваться от этого вооружённого цербера в кожанке, было до сих пор не ясно.
А время-то уходило… До двери квартиры оставалось всего ничего — где, когда, как попытаться спастись, чтобы и себя не угробить, и «попаданца» с подругой вытащить?..
— Открывай, — негромко бросил Мороз, когда Георгий замер лицом ко входу в парадную. — И без глупостей. Сам всё понимаешь.
«В том-то и дело, что понимаю», — вздохнул Шитов, прикладывая магнитный ключ к домофону.
Запищал звуковой сигнал. Георгий медленно, без резких движений потянул на себя тяжёлую стальную дверь и осторожно шагнул в темноту парадной.
Секунда внутри — и зажёгся свет: сработали датчики, замыкая контакты ламп. «Как-никак, век технологий, — подумалось следователю, — но чего они стоят, когда ты один против целой банды? Хуже того: и свалить не попытаться — в темноте-то было бы проще…»
— Вверх, — прозвучала команда, и Георгий начал подъём по крутой лестнице парадной.
Теперь он шёл ещё медленнее, надеясь дополнительно выцарапать хотя бы несколько драгоценных секунд. Всё равно это лучше, чем мириться с уготованной судьбой и идти на поводу у «гончих»…
— Быстрее.
Георгию пришлось подчиниться.
Мысль о необходимости что-то делать пульсировала в голове с каждым мгновением всё сильнее. Но решимость не могла пока перевесить страх за себя, за свою жизнь, что заставлял раз за разом поднимать ногу и ставить на ступеньку выше — продвигаться вперёд, к рубежу, за которым к прежнему положению дел не будет возврата.
Последний лестничный пролёт… Георгий ощущал холодные струйки пота на спине и выступившую на лбу испарину. Пожалуй, он впервые осознал, что такое — бояться по-настоящему. За всё, — ибо жестокая реальность в этот миг стояла с пистолетом позади и была готова поступить с ним и всем, что ему недавно стало дорого, по своему усмотрению.
— Открывай, — приказал равнодушный голос, когда Георгий встал на маленьком пятачке площадки перед дверью своей квартиры.
Слева был лифт, справа стена, позади враг. Времени на оттягивание чего-либо не осталось. Требовалось решить всё здесь и сейчас.
И Георгий, помедлив немного, сделал свой выбор.
— Ну, чего стоишь?..
Ему в спину уткнулось дуло оружия.
И следак понял, что пора действовать.
Разворот на месте, руку с пистолетом локтем отодвинуть вбок. Положение лицом к противнику, захват запястья, попытка отобрать оружие. Одновременно — перехватить вторую руку, уклонившись от удара в лицо, двинуть Морозу головой в нос и коленом — кое-куда пониже. Последнее — не очень успешно.
«Гончий» в долгу не остался. Вырвал кулак из хватки следака, сгрёб того за шиворот и впечатал спиной и затылком в стену. Раз, другой, третий. «Причёску ведь испортит…» — промелькнула у Георгия мимолётная мысль.
Боль разозлила его. Он напрягся и оттолкнул от себя Мороза к лифту, а затем сразу дал агенту по морде и, как учили на военных сборах по ОБЖ в выпускном классе, ударил особым образом по запястью, выбивая пистолет. Оружие с лязгом шлёпнулось на пол.
От нового удара уклониться полностью не удалось. Кулак противника ощутимо скользнул по скуле, заставив отклонить голову в сторону и на миг утратить чувство окружающего пространства.
Пинок в живот прилетел внезапно. Георгий согнулся пополам, выкашливая застрявший в лёгких воздух, и распластался на полу, когда Мороз дополнительно рубанул по шее.
Удар по рёбрам. И ещё. И ещё… Обозлённый «гончий» пинал со всей силы, видимо мстя Георгию за неожиданную строптивость. Или, может, за что-то другое. Или просто — за всё разом.
Отведя душу десятком сокрушительных пинков, агент наклонился подобрать пистолет. Тут Георгий вцепился руками в ногу противника и резко потянул на себя. Не удержавшись, тот упал сверху на него и придавил весом к полу — а потом вновь потянулся к валяющемуся оружию.
Следователь изловчился и перевернул Мороза на спину, сам теперь оказавшись наверху. Одной рукой опять обхватил пальцы агента, которые сжали-таки заветную рукоятку, и стал тянуть пистолет
