Якша, когда уехать, а когда вернуться на континент или отправиться в Кинжальные горы.
Утром она уедет, вернется в Ревелан, увидится с родителями и сообщит им о своих планах.
* * *
Через несколько дней трудного пути Аня прибыла домой, в столицу. Это была утомительная скачка, но учитывая обитаемые храмы через каждые сорок километров, у нее была возможность менять лошадей по несколько раз за день.
По пути в Ревелан тяга отправиться в дорогу стала невыносимой. Принцессе хотелось увидеть мир. Более высокие горы материка звали ее. Воспоминания о давно минувших днях, когда границы ее мира были очерчены заснеженными отвесными вершинами, изобилующими пещерами, скалами и зеленеющими полями, выходящими на озеро в форме капли… И она приняла решение. Город, врезанный в склоны одной определенной вершины (теперь там не было ничего), взывал к ее душе.
Моя душа.
Внезапно Аня почувствовала себя гораздо старше. Последнее время, находясь в Третьем Директорате, окруженная учениками, которые казались совсем детьми, она ощущала тяжесть сотни прожитых лет. Но куда сильнее это давило в такие моменты, как сейчас, когда принцесса в красках вспоминала свое прошлое.
Сразу после заката она наконец добралась до Ревелана и въехала в западные ворота, направляясь в императорское имение – Тадж-Вада. Ряд зданий, занимающих скалистые террасы на склонах высоких холмов. Некоторые были в распоряжении суверенов и государственных чиновников, которые помогали управлять Якша но, похоже, считали, что могли бы лучше заведовать обширной сит без прямого вмешательства императрицы.
Аня подъехала ко дворцу Тадж-Вада. Главный вход защищали высоченные ворота, закрытые позолоченной опускной решеткой из кованой стали. Вдобавок территорию окружала массивная стена из серого гранита, выше якшин и толщиной в три метра. По обе стороны от ворот на дорогу глядели две башни. На их верхушках развевался флаг Якша: огненно-золотая корона на красном поле.
Принцесса приветственно кивнула полудюжине воинов по обе стороны от входа. На крепостной стене и на самой территории на постах стояли еще солдаты. Она въехала в ворота сквозь длинный тоннель и оказалась на территории дворца. Перед ней зеленым знаменем простиралась длинная лужайка. Траву разделял пополам длинный бассейн, по обе стороны которого в два ряда, словно солдаты на посту, выстроились пальмы. Вдалеке виднелся лестниц. Они вели вглубь территории и поднимались непосредственно к самому дворцу.
Аня остановилась, чтобы окинуть взглядом строение из белого мрамора. Дворец. В свете лун-близнецов – белого Дорманта и золотого Фулсома – он сиял. Здесь она провела большую часть своей жизни, и хотя назвать это место домом можно было только с натяжкой, именно такие чувства оно всколыхнуло в сердце. Душа, однако, стремилась в уютную келью с тремя комнатами, высеченную в сердце горы. Ее первый настоящий дом. Или хотя бы в квартиру в городе, столь великолепном, что Ревелан и сравниться с ним не мог, в то место, где она с такой радостью предавалась любви.
Аня раздраженно цыкнула от навязчивых мыслей о прошлом. Оно давно предано забвению, и все те, кто оживлял эти воспоминания, мертвы. Она даже не помнила их лиц и имен.
Принцесса отбросила чувства и мысли. Она приехала сюда, чтобы поговорить с матерью и отцом.
Дорога, идущая от главных ворот, раздваивалась и вела к имениям чиновников, некоторые из которых могли бы соперничать роскошью с главным дворцом. Далее дорога превращалась в мощеную аллею, идущую параллельно лужайке и подводящую гостей к дворцовым ступеням.
Аня поехала по правой дороге мимо пруда с золотыми карпами. Через водоем был перекинут деревянный мост, в центре которого стояла небольшая беседка. После очередного поворота она миновала окруженный дикими цветами сад камней. Потом еще несколько раз повернула направо и налево, после чего добралась до конюшен. Большеглазый парень, чьи заостренные уши выглядывали из-под копны волос, взял ее лошадь под уздцы. Аня его не узнала. Наверняка он был новеньким в замке.
– Я очень хорошо позабочусь о кобыле, ваше высочество, – сказал парень голосом, полным благоговения.
Аня улыбнулась.
– Спасибо, дитя. Как тебя зовут?
– Энмен, ваше высочество.
– Позаботься, чтобы она получила дополнительную порцию овса.
Парень пообещал позаботиться об этом.
Принцесса отправилась на встречу с семьей. Она поднялась по нескольким пролетам ступеней, свернула в увитый плющом коридор, ведущий через сады, и наконец добралась до дворца, куда вошла через вход для слуг. Оттуда Аня скользнула в один из главных холлов.
Несмотря на поздний час, широкий коридор, достаточно просторный, чтобы пятеро могли пройти по нему бок о бок, заливал мягкий свет множества хрустальных люстр, свисавших с цилиндрического свода. Деревянные балки тикового дерева, изгибаясь, спускались по белым стенам, на которых висели различные портреты и гобелены. Мягкие ковры, такие пушистые, что на них можно было лежать, устилали полы из темного мрамора и заглушали стук Аниных сапог.
Она подошла к большой фреске под крестовым сводом на пересечении двух коридоров. На ней была изображена сцена того, как митхаспуры заключают Шета в темницу и сажают его на цепи в глубоких темных глубинах в самом сердце горы. Митхаспуров вели братья, Дормант и Фулсом.
Аня задержалась там, вбирая то, что было изображено на фреске. Что-то скреблось в глубинах тусклой памяти, и это обеспокоило принцессу. Ей казалось, что Дормант и Фулсом были совсем не братьями, что их истинное обличье было жутким и страшным. Неужели действительно именно они вели за собой великих митхаспуров?
О митхаспурах она знала лишь то, что от них происходит островная нация бхаратских ришей. Риши. Это слово было синонимом эгоизма и жестокости, и все же они, бесспорно, были сильны. Говорили, что риши, так называемые прямостоящие, открыли по четыре чакры.
Аня в этом сомневалась. Люди – каким бы ни было их происхождение – не обладали подобной силой, учитывая, что мудрейшие из известных эльфов могли утверждать лишь, что открыли всего две чакры.
Она миновала перекресток и картину пленения Шета и пошла туда, где надеялась найти родителей. Столкнувшись с несколькими слугами, заканчивавшими вечерние дела, принцесса рассеянным взмахом руки ответила на их поклоны и пошла дальше, в сторону личных покоев императорской семьи.
Коридор сузился, а потолки стали ниже, более комфортной высоты. Освещение здесь тоже было мягче. В личных покоях эльфам Якша не нужно было производить впечатление на высокопоставленных гостей. Здесь Аня и ее родные могли расслабиться.
Вскоре она подошла к кабинету матери. Свет проникал из-под крепкой двери красного дерева овальной формы, идеально вписывавшейся в раму. Безукоризненная работа. Было практически невозможно определить, где кончалась дверь и начиналась рама. Вдобавок над притолокой был высечен символ Якша-сит – огненное солнце.
Аня взяла себя в руки, сделала вдох, чтобы успокоиться, и постучала в дверь.
– Войдите, – раздался голос.
Ее мать, Сала Якша.
Аня вошла в кабинет: квадратное помещение, занятое шоколадного цвета книжными полками. Ее сестра и наследница трона, Энма, сидела на
