«Современные записки» (Париж, 1920—1940). Из архива редакции. Под редакцией Олега Коростелева и Манфреда Шрубы. Предисловие, вступительная статья, комментарии к письмам Манфреда Шрубы. М., «Новое литературное обозрение», 2012. Том 1 — 952 стр. Том 2 — 976 стр. 1000 экз.
История одного из самых значительных журналов русской эмиграции ХХ века «Современные записки» в переписке его редакторов и консультантов (первый том) и — во втором томе — редакторов и авторов, среди которых Г. В. Адамович, М. А. Алданов, Ю. П. Анненков, К. Д. Бальмонт, А. Л. Бем, Н. Н. Берберова и В. Ф. Ходасевич, Н. А. Бердяев, П. М. Бицилли, Б. Д. Бруцкус, С. Н. Булгаков, И. А. Бунин, В. Л. Бурцев. Издание содержит развернутый историко-культурный комментарий.
Л. В. Шапорина. Дневник. Вступительная статья В. Н. Сажина, подготовка текста, комментарии В. Ф. Петровой и В. Н. Сажина. М., «Новое литературное обозрение», 2011. Том 1 — 592 стр. Том 2 — 640 стр., 1000 экз.
От издателя: «Любовь Васильевна Шапорина (1879 — 1967) — создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник — явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти. В книге нашло отражение близкое знакомство Шапориной с А. А. Ахматовой, А. П. Остроумовой-Лебедевой, Н. С. Тихоновым, А. Н. Толстым, Д. Д. Шостаковичем, М. В. Юдиной и многими другими известными современниками». Из «Дневника»: «1950. 12 марта. Сегодня хохотала до слез, одна в своей комнате. Сегодня „выбора”. Уже два месяца, а может быть, и больше, ведется агитация, организуются агитпункты, агитаторы ходят по квартирам. <...> Вечером у меня была Александра Васильевна Щекатихина. Я ее очень люблю. Наивность ее безгранична. Она пошла сегодня голосовать. Ей тоже дали два листка, и когда она вошла в зал с урнами, дежурная девица указала ей на кабинки, занавешенные красными тряпками. Она вошла в кабинку, думая, что там будет список других намеченных депутатов. Ничего там не найдя, А. В. подошла к барышне с вопросом: а где же остальные? Барышня обиженно ответила, что имена депутатов напечатаны на листах. Сконфуженная А. В. сказала: „Ну хорошо, чтобы никому не было обидно, я опущу их в разные урны!”» [1] .
Евгений Яйленко. Миф Италии в русском искусстве первой половины XIX века. М., «Новое литературное обозрение», 2012, 344 стр., 1000 экз.
«Миф Италии в русском искусстве — один из самых пронзительных, и тем знаменательнее, что его становление пришлось на время раннего романтизма, с его культурным представлением о художнике как о нищем, больном, страдающем и рано умирающем от чахотки юноше. Исследуя судьбы русских художников, ездивших в Италию, стажировавшихся в итальянских мастерских или просто проводивших месяцы в запечатлении итальянских пейзажей, Евгений Яйленко показывает, насколько это культурное представление было реальным. Русские художники часто оставались без гроша в кармане, одолжиться было не у кого, разве что у столь же страстных русских почитателей красот Италии. Итальянские красоты ложились на холст полнозвучными мазками, тогда как сами художники создавали своего рода партер своих почитателей — сообщество тех россиян, кто был готов покупать их картины или хотя бы рекламировать их в прессе. Итальянские путешествия, которые для других стран Европы были исключительно воспитательным проектом, в России оказались частью создания нового художественного сообщества, создания четко выраженного арт-рынка, со своими правилами...» — А. Марков («Русский журнал»).
Наум Ясный. Советские экономисты 1920-х годов. Долг памяти. М., Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2012, 344 стр., 1500 экз.
Впервые в России классический труд известного экономиста, специализировавшегося на изучении экономики СССР, в молодости — русского революционера, меньшевика, затем, с 1926 года, эмигранта, основная научная деятельность которого прошла в США, Наума Михайловича Ясного (1884 — 1967), где разоблачается миф о первых пятилетках в СССР, в котором главной движущей силой индустриализации в СССР принято было считать энтузиазм строителей социализма и связанный с ним взлет производительности труда. Ясный доказывает, что рост производства шел в основном за счет полурепрессивных форм организации труда (работа на объектах велась практически круглосуточно), а также за счет необыкновенно низкой цены рабочей силы.
Составитель Сергей Костырко
Cоставитель благодарит книжный магазин «Фаланстер» (Малый Гнездниковский переулок, дом 1, строение 6) за предоставленные книги для этой колонки.
В магазине «Фаланстер» можно приобрести свежие номера журнала «Новый мир».
[1] См. также этом номере рецензию Е. Михайлик о дневниках Л. В. Шапориной.
Периодика
«АПН», «Афиша», «Бельские просторы», «День литературы», «Завтра», «Коммерсантъ/Weekend», «Лехаим», «Литературная Россия», «Медведь», «Московские новости», «Московский комсомолец», «Нева», «Новая газета», «Огонек», «OpenSpace», «ПОЛИТ.РУ», «Рабкор.Ру», «Российская газета», «Русский Журнал», «Русский репортер», «Citizen K», «Slon.ru», «SvobodaNews.ru», «Трибуна Общественной Палаты», «Урал», «Эксперт»
Андрей Ашкеров. Культура становится способом колонизации самих себя. Беседу вел редактор сайта http://yourmacguffin.com Александр Павлов. — «Трибуна Общественной Палаты», 2012, 13 апреля < http://top.oprf.ru >.
«Академические гуманитарии, воспринимающие себя исключительно как преподаватели, подрывают академизм изнутри. Ведь следование академической традиции требует авангардного к ней отношения. Владение каноном предполагает возможность видеть его пределы и, разумеется, за них заходить, защищать их, зная, чем может обернуться подобный выход за пределы. И только в этом случае канон из лекала превращается в традицию. Тут действует тот же принцип, что и в случае с парадоксом стояния на месте — чтобы стоять, нужно двигаться».
Павел Басинский. Прощай, Герцен. — «Российская газета» (Федеральный выпуск), 2012, № 77, 9 апреля < http://rg.ru >.
«Герцен был величайшим умницей, энциклопедистом (подсчитали, что в его сочинениях упоминается 60 000 исторических имен и событий), великим писателем и публицистом. Его „Былое и думы” — это шедевр мемуарной прозы; наверное, лучшее, что написано в этом жанре. Его „С того берега” — образец честной и мастерской публицистики, не прочитав которую неприлично работать в этом жанре, как нельзя стать хорошим хирургом, не побывав ассистентом у „аса” в области хирургии. <...> Но в самой судьбе Герцена в свете нашего нынешнего опыта есть что-то неправильное... И недаром „трусоватый” Тургенев, приносивший письменные извинения властям за союз с лондонским изгнанником, все-таки сделал для русской литературы несравненно больше своего мятежного коллеги. Не говоря о Толстом, у которого в 1862 году тоже была идея переселиться в Лондон, но вместо этого он „эмигрировал” в Ясную Поляну».
Леонид Бородин. Печаль никуда не уходит. Подготовка к публикации В. Васильевой и К. Кокшеневой. — «День литературы», 2012, № 4, апрель < http://denlit.at.ua >.
«Это — последнее интервью Леонида Бородина, данное молодому критику Веронике Васильевой. Интервью нигде не печаталось. Возможно, что Леонид Иванович перед публикацией внес бы в него свою правку: что-то убрал, что-то уточнил. Но смерть писателя превратила это интервью в документ, в котором мы не сочли нужным (и возможным) ничего исправлять и „причесывать”».
Говорит Леонид Бородин: «Но писал абсолютно без надежды, так... И приход в литературу мой совершенно случайный. Я был в подпольной организации, мне дали задание вступить в Союз писателей».
«Периодически я удаляю все архивы, переписку со старыми женами — фиг кто докопается, что у меня было на самом деле! Моя жизнь — это мои книги и редакция. Правда, я поторопился, ведь Ленинская библиотека хотела выкупить у меня кое-какие документы. Что-то я нашел, но о личной жизни я ничего не выдам».
